ГЛАВА 29. Костюм для осенней охоты на лис

На Зинтаресе похолодало. Все озерца расплескало ветром, ручьи не доносили воду до подножия холмов и длинные ледяные потёки обезобразили бока холмов. Трава завяла, деревья потеряли листья. Сибианы ушли в убежища — там было хотя бы тепло.

Русалка отказалась отправиться в лабораторию.

— Может, предложишь мне аквариум? — насмешливо спросила она.

Аргентору так странно было слушать её, но фея сама вызвала его. Раз фее что-то надо, значит это неспроста. И вот теперь они сидят на самом краю бездны под воющие звуки ветра над такими высокими волнами, что холодные брызги залетают даже в долину.

Сиварус бесится. Его воды больше не сиреневые, а мрачно синие, даже трупно-синие. В этой дикой стихии живёт Нимуё. Ей холодно. Платье она давно сорвала с себя и закрылась до шеи серебристой чешуей. А глаза все те же, грозовые.

Странно слушать её Аргентору. Он всё боится, что порывом ветра сорвет с кручи фею и бросит в бешеные волны. Летать в таком урагане очень трудно. Как она умудряется — непонятно.

Но он слушает. Потому что затем она и прибыла, чтобы рассказать.

— Три дня назад я ушла на глубину. Там теплее и спокойнее, только света меньше. — так начала фея свой рассказ. — Я была у берегов Ларсари со стороны Ауруса. Там, где пустынные и бесплодные места. Нет растительности, нет озёр, нет рек. Только крутые береговые скалы бледно-фиолетового цвета. В Аурусе тоже неспокойно на поверхности, но все же тише, чем в других местах. Я видела, эйчварсы уходили, покидали Аурус. И не говорили, почему.

Я качалась в зыбких волнах, пока день не пошел на убыль, и не стало холодно. Ветер дул и дул. Это так тоскливо. Нескончаемая, заунывная жалоба. Птиц не было. Рыбы ушли на глубину. Я была одна. Только небо, волны и скалы. Я уже хотела тоже опуститься глубже, но тут увидела три точки в небе. Они летели неровно. Было видно, что их сносит ветром. Я подумала, что на планете есть ещё что-то, чего я не знаю, и спряталась в воде, чтобы понаблюдать.

Это были Синкреты. Фортисс, Муаренс и Стиассар. На Муаренсе, как на коне, сидел Рушер. Они совершили круг, и я решила, что обнаружена, и ушла поглубже в воду.

Они все трое нырнули почти там же, где и я. И Рушер точно так же, как и я, дышал водой. Они легко плыли по глубине. А я плыла за ними, хотя, не знаю, что бы сделали со мной, если бы заметили. Синкреты правили прямо на отвесную фиолетовую стену побережья. Она начинается высоко над околоматериковыми водами Ауруса и не известно, где врастает в дно.

И вот на глубине обнаружилась арка входа. Такая ровная — понятно, что сделана искусственно. Трое Синкретов и всадник Рушер, проплыли внутрь. Там был туннель, заполненный водой. Широкий — всем троим хватало места, чтобы плыть. Было темно, только слабое свечение от стен тоннеля. Мне это было на руку, поскольку я поняла, что тут сокрыта тайна, и решила следовать за ними.

Не связано ли это как-то с тем, что происходит на Ларсари, да и на всей планете? Если мы не справимся с этим бедствием, то вскоре не будет никого. Не будет ни аллерсов, ни сибианов. Ни монков, ни орнитов. И Героев тоже не будет. И, возможно, только я ещё увижу, как замерзают океаны. Я, Нимуё.

Мы плыли долго. Так долго, что я устала, и просто полетела под водой, как Синкреты. Я думала: где же конец этому тоннелю? Или это дорога в мир иной? Ведь на Рушаре сказка умирает. Но, путь закончился. Тоннель пошел вверх, и вскоре Синкреты вышли на каменную площадку. Там было довольно тепло.

Рушер сошел с коня и задышал, как человек. Он и Синкреты проследовали дальше, в темноту и вскоре осветилась большая, очень большая пещера. Там было много всего. Но, все мне непонятно. Синкреты проследовали в какой-то боковой проход, а Рушер уселся в нечто вроде лодки и полетел дальше. Я рискнула отправиться за ним.

Лодка шла по воздуху, как по рельсам. Я не успевала всё делать сразу: и оглядываться и лететь. И он быстро скрылся из виду. Ещё одна пещера была сплошь заставлена большими металлическими ящиками. Я попыталась заглянуть, но не сумела открыть. Поэтому полетела дальше.

Фея прервала рассказ и, закрыв глаза, подставила лицо брызгам. Ветер трепал её длинные мокрые волосы. Нимуё поймала их и скрутила в жгут. Аргентор молчал и ждал.

— Я проследовала дальше, поскольку Рушера в той пещере не было. Последний зал был гигантским. Затрудняюсь рассказать, на что похоже там всё, это надо видеть. Меня удивило другое: по всей окружности зала, а он был цилиндрическим, на равном расстоянии из стен выходили толстые сияющие корни — они все стягивались к центру, а там зрел гигантский плод белого огня. Корни слегка вибрировали и пели тихую, но страшную песню. Я их сосчитала. Угадай, Аргентор, сколько их было?

Он покачал головой.

— Ровно тысяча. Это как-то связано с бразеларами. Они прорастают в глубину коренной материковой породы, прямо в камень. Но, дальше я оставаться не могла и стала выбираться наружу. Долго летела, потом долго плыла. Мне нужна вода. Я водяная фея, Нимуё. Я всё сказала, мне пора обратно. Прощай, Ланселот!

Рыцарь запоздало встрепенулся, но не успел остановить её. Русалка спрыгнула с края острова, и он увидел, как она взмыла снизу и винтом пошла наверх, разметывая волосы. Потом развернулась в бешеных порывах ветра, полетела вниз и резко — стрелой — вошла в волну.

Ветер заглушил слова, которые он прокричал.

— Всему своё время. — пообещал ему Заннат. — Она вернется.

***

В лаборатории на флагмане Зинтареса снова сидели Ааренс, Маргиана, Аргентор и Заннат с Моррисом. Алисия демонстративно отказалась участвовать в совете.

Моррис был доволен, что Аргентор не выписал ему штраф по физиономии за то, что он его однажды так хорошо подставил. Разве время объяснять, что тогда и он сам, и Алисия пытались спасти Мелковича от расправы. Алисия решила, что Рушер не казнит капитана, если узнает, что он не сибиан, а Боб Мелкович. А Моррис увидев, как гость напрашивается на неприятности, хотел припугнуть его. Ему тогда ещё и в голову не приходило, что Рушер спокойно может отправить Боба в переплавку. Об этой самой переплавке много говорили, но сам Моррис не видел её ещё ни разу. Откуда ж ему было знать, что и Синнита, и Аргентор сами стремились туда попасть. Но, Аргентор был так великодушен, что даже не упомянул о том случае.

Моррис не ожидал того, что его бывшие сокурсники не зациклились на том факте, что он и Алисия служили Рушеру. Это было более чем странно. Но, он был не слепой и видел, что все они очень изменились. Все изменились, за исключением, разве что его.

Даже Алисия стала иная. Раньше она не была такой капризной, такой надменной, истеричной и наглой. Возможно, новое лицо, подаренное Рушером, а так же та вольница, к которой она успела привыкнуть, сыграли свою роль, и она себя раскрыла. Но, Моррис видел за собой вину и старался, как мог, ограждать Алисию от её же собственной глупости. Габриэлу приходилось искать возможность быть полезным. И в то же время не стоило настойчиво напоминать о своих ошибках. Излишнее усердие вредит. Он старался слушать и размышлять. Потому что хотел выжить.

Никто не знал, что нужно, чтобы победить Рушера. Что может одним толчком опрокинуть его могущество и остановить уничтожение планеты? Чем торговаться с ним, что обещать? Герои уже готовы были пойти и просить пощады — теперь-то они знают, где он скрывается. И даже не только Заннат, а Аргентор и Ааренс готовы идти и отдать себя в его волю. Но, их остановили сибианы. Раса, отвергавшая пророков в течение столетий, теперь настаивала на своей убежденности, что Рушер не получит свою Силу.

Да он может уничтожить всю планету, а так её и не получить, говорил Ааренс. Аргентор с ним соглашался. Заннат не знал, кого слушать.