— Твоя страна, Фарид. — тихим голосом сказал ему на ухо Габриэл.
— А как я узнаю Синниту? — спросил тот, очарованный видением — это было согласие.
— Очень просто. Синнита — белый.
***
"Слушайте, о гладковолосые монки, пророчество о Монке Мудром. Запоминайте слова и слагайте их в сердце своём. Слушайте, как сложил его в песню древний пророк Урсаммы — Юшшива Великий. Никто не видел Юшшиву, ибо непроникающи пророки Урсаммы. Знайте, настало время исполнения пророчеств. И вы живёте в счастливое время, ибо Зерно взошло! Взошло Зерно! И родило мир. Помните, о монки, что пророки не ошибаются. Настало время Героев.
Сокрыты под почвою долины Чинночи плоды тантаруса.
Сокрыты в глубинах Чёрных гор камни фтара.
Сокрыты в небесах Рушары двойные листья бразеларов.
Сокрыты в тайниках Урсаммы следы пророков монков.
От Говорящих Песков, от Теллуровых ходячих скал,
С севера войдёт в Чинночи Герой Урсаммы,
Гладкокожий Герой и скажет своё имя пророку.
С гибелью пророка придёт к Герою мудрость Монка.
От Синих гейзеров, от Пурпурных озёр придёт Герой,
С юга придёт в долину Чинночи герой Урсаммы.
Найдёт свою Силу великий Монк, но не овладеет.
От плода тантаруса найдётся вход в Изнанку Бытия.
Вот таковы, о монки, пророчества Юшшивы Великого — того, у саркофага которого вы давали клятву молчания и верности. Настало время говорить. Пророк Синнита Белый последний из пророков. Его место в переплавке Рушера, у места силы сибианов. С гибелью Синниты Герои сибианов получат Силы. И горе монкам, если утаят они от светлоликих весть о пленении Синниты. Ибо вы знаете, о монки: У СИБИАНОВ НЕТ ПРОРОКОВ. Время говорить. Я — Синнита Белый."
***
Собравшись с духом, Фарид ступил на тропу и двинулся к долине, которую Моррис назвал Чинночи. Будущий вождь приматов жутко трусил, потому что боялся обезьян. И было отчего — коварная Тала, которая его приплюснула по лбу рукояткой кинжала, она же наградила его этой волосатой физиономией. Хорошо, хоть не целиком — хвоста ему недоставало, как у этого мальчика из "Джуманджи"!
Гесер боялся, но другого выхода нет. На этой планете надо дружить с тем, кто имеет силу и власть.
Чем более он приближался к долине, тем яснее различал детали. Отсюда, с небольшой высоты, поверх зарослей диковинных кустарников со звездчатыми плодами, стали различимы скрывающиеся в тени огромных раскидистых деревьев маленькие домики, крытые вытянутыми глянцевитыми листьями. Очевидно, в них живут обитатели Урсаммы. Обезьяны — строят дома? Ему стало интересно: безоконные домики украшены у входов гирляндами цветов, а вокруг них такая аккуратная, ровная травка. На шестах сушится рыба, развешены на верёвках плоды, кое-где дымки вьются. Мирно так. Будто в сказке. Действительно, примитивное общество, каменный век.
Моррис говорил, что они тихие. Кажется, ещё и аккуратные. Пожалуй, неплохо стать у них героем. нет, герой — это звучит как-то слишком претенциозно. Вождь — гораздо лучше. Чёрт! Это же целый континент! Ему под начало отдают огромную землю! Да тут работы непаханое поле! А примут ли его с такой физиономией? Надо скорее заслужить от Рушера награду. Когда он вернётся сюда уже с нормальным лицом, тогда он будет уже настоящий наместник — гомо сапиенс!
Гесер так увлёкся своими мыслями, что не заметил, как попал в окружение. Поднял голову и увидел, что находится в обществе шести приматов. Ребята сами застыли от изумления и только разглядывали пришельца большими блестящими глазами. Мордочки у них похожи на человеческие лица, только покрыты короткой чёрной шёрсткой — гладкой и блестящей. Они даже симпатяги — похожи на прямоходящих гиббонов, только руки короче. В руках у всех полные охапки белых цветов, которые они, видимо, собирали с этих кустов. Чуть поодаль стоят низкие корзины, и в них аккуратно уложены те же цветы. Гладкая длинная шерсть покрывала их гибкие тела, а ступни ног и ладони почти человеческие, только кожа совершенно чёрная.
В совершенном волнении Гесер обронил первое, что пришло на ум:
— Я с миром к вам!
А поймут ли его? Но приматы как-то сразу повеселели, сорвали по цветку и поднесли ему. Это жест миролюбия и гостеприимства! И тут атмосфера разрядилась сама собой — легко и просто. Забавные невысокие приматы тут похватали свои корзинки и жестами стали приглашать пришельца в деревню. Они даже говорили: идём, туда! Говорить умеют! И Фарид разом ободрился — не соврал Моррис! — это правда добрые ребята. нН душе сразу полегчало, миссия, наложенная на него Владыкой, показалась не такой трудной. И он представил себя в экзотическом костюме, украшенного диадемой из ярких перьев с широким ожерельем из чего-нибудь такого… Он сидит на троне, ему поклоняются, у ног гарем — хорошенькие самочки с милыми глазками. Главное, не свалять дурака и не быть таким наивным, как Тарзан.
Он подходил к деревне, благоговейно сопровождаемый свитой. Его уже встречали: навстречу вышел пожилой упитанный самец и, почтительно склонившись перед гостем, спросил:
— С чем пожаловал, незнакомец?
— Я Монк Мудрый. — вдохновенно изрёк Фарид.
Приматы на мгновение застыли, потом стали переглядываться. И по толпе прокатился лёгкий гул. Потом они так благоговейно посмотрели на него и стали робко трогать его руки своими чёрными тонкими пальцами, гладить его одежду! Всё, как сказал Моррис!
Едва маленькая процессия вступила в деревню, со всех сторон стали стекаться новые приматы. Фарида и его провожатых обступила толпа, а он успел разглядеть селение. Да, тут действительно очень чисто и красиво. Никаких отбросов, гниющих куч, костей, вони.
Пожилой примат вежливо пригласил гостя на помост, находящийся посреди деревни. Ровная четырёхугольная плита возвышалась на невысоких сваях, наверх вела лесенка. Древесные плиты подогнаны так искусно, что нигде не видно стыков. Вся поверхность тщательно отполирована и покрыта оранжевым лаком, отчего древесина смотрелась необыкновенно красиво. На помосте ничего нет, но следом за Гесером туда забрались и другие обезьяны.
Вокруг гостя собралась толпа. Все уселись на помосте, скрестив ноги, а прочие расположились прямо на траве. Фарид не стал нарушать обычаев и тоже уселся таким манером. Он оказался в кружке молча сидящих и благоговейно взирающих на него приматов — самцов и самок. Были они довольно стеснительны — как только он поворачивался к кому, те сразу застенчиво прятали глаза. Фариду начинало тут нравиться.
И вот на платформу взошли несколько молоденьких самочек и стали разносить на подносах чашечки с напитком. Чашечки тоже были из оранжевой древесины, полированные, изящные. Ничего, подумал Гесер, мы ещё освоим производство керамики. Зря, что ли, он изучал на факультете методы производства древних гончарных изделий.
В чашечках оказался сладко пахнущий зелёный сок. Тут встал пожилой примат, который встретил Фарида, и произнёс торжественную речь6
— Наш гость пришёл с севера! — сказал он.
И все тут же радостно заголосили, дружно пригубляя сок. Выпивка была очень неплоха, с необычным букетом, и лёгкое алкогольное возбуждение пробежало по мышцам Фарида. Он почувствовал как последние тревоги и страхи оставляют его.
Потом начались песни.
— Наш гость прибыл с севера — о-о-о! От Теллуровых ходячих скал прибыл он! От Говорящих песков он прибыл — о-о-о! Он прибыл с севера!
Информация подтверждается, Красавчик не соврал. Его и в самом деле тут ждали. И он действительно прибыл от Теллуровых скал и от Говорящих песков. Значит, они на севере.
— Он прибыл от Синих гейзеров — о-о-о! — пела молодёжь. — От Пурпурных озёр прибыл он, он прибыл с юга!
Вот это раз! Он прибыл сразу с разных мест! Придётся запомнить, что он прибыл с юга-ааа, от — как их там? — пурпурных озё — ооор, от синих гейзеров, чтоб им провалиться — о-о-о! — он прибыл с юга — ааа!