Черт возьми! Она наняла его для того, чтобы он реабилитировал отца ее жениха и нашел виновного. В контракте ни слова не было сказано о том, что ему придется присматривать за ней и вытаскивать ее из всевозможных неприятностей. Он никогда не давал вовлечь себя в проблемы клиента.

Ник сел в машину и хлопнул дверцей… чересчур сильно. Машина задрожала, затрещала, но все же не развалилась.

— Неважно, чего это мне будет стоить, даже если придется пожертвовать целым днем расследования, даже если вы решите меня уволить, но с этой минуты вы возвращаетесь в Техас.

— Но я не могу. Боб… преподобный Сэмпсон сказал мне, что Джун Мартин… он знал женщину с этим именем. Ее дочь Сара… у нее не только волосы такие же, как у меня, но и глаза тоже зеленые, и свое имя она писала так же, как я в детстве писала имя своей куклы, — без «h» на конце. — Она подняла руки, словно пытаясь опередить его протест:

— Знаю, знаю. Может, это всего лишь совпадение, но я должна помочь Саре и спасти ее от жестокой матери. Я просто обязана быть рядом, когда вы ее найдете. Жизнь всегда подносила мне все на блюдечке с голубой каемочкой. Теперь моя очередь сделать что-то самостоятельно.

Такое искреннее беспокойство звучало в ее голосе, что ошибиться было невозможно.

Ее длинные ноги, пухлые губы и упругая грудь, в такт дыханию то поднимавшая, то опускавшая огромные цветы на блузке, несомненно, имели какое-то отношение к тому, что он начал смягчаться, но думать об этом не хотелось. Если они все-таки доберутся до церкви, он обязательно помолится о том, чтобы Джун и Сара Мартин нашлись до захода солнца, а Энелайз исчезла бы из его жизни.

— Боб сказал, что Джун и Сара уехали сразу после того, как девочка пошла в школу, — продолжила Энелайз.

Глава 3

Энелайз всегда думала, что может угадывать чувства и мысли людей по лицу, но странное выражение на лице Ника ей никак не удавалось понять. Было очевидно, что он не обрадовался тому, что пришлось вызволять ее из тюрьмы, но после сообщения о том, что Джун Мартин уехала из Небраски, он стал сам не свой. Правда, его глаза то темнели, то светлели, взгляд метался от ее лица к ногам и обратно, а губы плотно сжались, словно он пытался сдержать улыбку.

Наконец он отвернулся и, вставляя ключ, спросил:

— Можно я поведу машину? Или вы сначала проводки соедините?

— Я все сделала так, как было.

— Ну что ж, у вас сегодня весьма насыщенное утро. А куда нам ехать сейчас? Снова к преподобному Сэмпсону?

— Нет, в пресвитерианскую церковь.

— А, обращение в другую веру.

— Не нужно сарказма. В эту церковь ходит директор начальной школы, где училась Сара. Сэмпсон думает, что этот человек может знать, куда они переехали.

Ник проворчал что-то себе под нос. На протяжении всей дороги Энелайз старалась не смотреть на Ника, на его точеный профиль, взъерошенные волосы, руки, прикосновение которых она ощущала до сих пор. Эти мысли были не только опасными, но и нечестными по отношению к Лукасу. Нет, в это невозможно поверить! День начался так хорошо, так правильно. А потом все понеслось под гору: тюрьма, да еще пришлось просить Ника о помощи, подозрения в жульничестве… Конечно, она постоянно попадала в глупейшие истории, но при этом никто и никогда не считал ее нечестной.

Никто, кроме Ника.

В принципе его мнение должно быть ей совершенно безразлично. Но почему-то не было. А ведь пытаться доказать что-то человеку вроде Ника чревато только новыми неприятностями. Сегодняшнее утро было прекрасным тому подтверждением.

О боже! Она только что призналась себе, что пыталась что-то доказать Нику, произвести на него впечатление.

Ник прервал ее мрачные размышления:

— Перескажите-ка мне поподробнее ваш разговор с преподобным Сэмпсоном.

— Боб Сэмпсон очень хорошо помнит Джун Мартин. Она работала в банке и каждую неделю ходила в церковь преподобного Сэмпсона.

— Это уже интересно. Когда она отсюда уехала, в банке снова пропали деньги?

— Я спросила, он сказал, что нет. Либо она не хотела испытывать судьбу, либо научилась лучше скрывать свои делишки. Сэмпсон говорит, она была прямо-таки религиозным фанатиком. Они с дочерью посещали все службы, но при этом так и не завели друзей и в общественной жизни никогда не участвовали. Он сказал, что Сара была очень тихим, покорным ребенком, Джун держала ее в ежовых рукавицах, и казалось, что девочка боится матери.

— А это уже плохо.

Его голос был таким беспристрастным, словно речь шла о поломке в машине.

— Да, плохо! Где были власти? Почему никто не помог Саре? Почему сам Сэмпсон ничего не сделал? Он же должен помогать людям!

— Не кричите на меня. Я с вами полностью согласен. Но посмотрите на вещи реально. Это было много лет назад, городок крохотный. Да и что, в конце концов, могли сделать власти? Она била Сару? Причинила ей физическую боль?

— Сэмпсон не раз видел, как она шлепала ее в церкви. Наверняка, когда никто не видел, делала и что-нибудь похуже.

Ник смотрел только на дорогу — само спокойствие и невозмутимость, лишь один мускул нервно подрагивал, выдавая, что спокойствие требовало усилий.

— Думаю, вы правы, но все это случилось много лет назад. Сара уже взрослая. Может быть, сейчас у нее хорошая работа, муж и пара детишек. Что бы ни случилось с ней в детстве, это уже в прошлом.

— Я не могу поверить, что вам все это настолько безразлично!

Ник припарковал машину около пресвитерианской церкви и повернулся к Энелайз:

— А я не могу поверить, что вас настолько волнует судьба человека, с которым вы даже никогда не встречались.

— Я не могу это объяснить, но Сара мне не кажется чужой. Как будто между нами есть какая-то связь. Я почувствовала это прошлой ночью, когда впервые услышала о ней. А потом — сегодня утром, когда разговаривала с преподобным Сэмпсоном. Я словно сама ощутила ее печаль и одиночество. Как будто кто-то свыше приказал мне найти эту девочку, найти и защитить от этой ужасной женщины.

Ник скептически приподнял бровь.

— В общем, так, — Энелайз потянулась к ручке дверцы, — меня совершенно не волнует, верите вы мне или нет и собираетесь ли вы продолжать работать на меня. Я и одна смогу во всем разобраться.

— Энелайз… — Ник положил руку на ее плечо, успокаивая, но вместо этого по ее коже побежали мурашки…

Девушка задержала дыхание, замерла на мгновение. Его ладонь скользнула вниз по ее руке. Послышался чей-то полувздох-полустон. Или, может, ей только показалось?

Это уже совсем никуда не годится. Нет, конечно, это было здорово, действительно здорово, но ей совершенно не нужно, чтобы кто-то кроме жениха заставлял ее испытывать те неконтролируемые чувства, которых сам жених не вызывал. Правда, нельзя было сказать, что ей так уж хочется почувствовать нечто подобное рядом с собственным женихом.

Ник убрал руку, Энелайз выскочила из машины. Он смог догнать ее только на ступеньках лестницы.

— Энелайз, мои слова вовсе не значат, что я вам не верю. Я просто не могу это понять. Я помог вырастить четырех младших сестер, я четыре месяца был женат, поэтому точно знаю, что значит подчинить свою жизнь заботе о ком-то. Но волнения о незнакомке?..

Она остановилась и обернулась к нему.

— У меня всегда было все. Но я не сделала ничего, чтобы это заслужить. А Сара не сделала ничего, чтобы заслужить столько несчастий. Нечестно, что у меня есть все, а у нее практически ничего. Может, это мой шанс вернуть все на свои места.

Ник непонимающе смотрел на нее.

— Ну, как хотите. Это ваше дело. — Его взгляд опустился к ее обнаженным ногам. — Вы уверены, что хотите зайти в церковь в таком виде?

Она вызывающе вздернула подбородок.

— Помнится, мне говорили, что Бога больше интересует внутреннее содержание, а не внешняя оболочка. А потом, у меня все равно ничего другого нет. В сумку только это и поместилось.

Ник нахмурился.

— А почему вы не взяли нормальный чемодан?