— Она была довольно застенчивая, но сообразительная и даже веселая с теми, кому удавалось войти к ней в доверие. Всегда училась на твердые пятерки, и с дисциплиной у нее проблем тоже не было.

— Как вы думаете, она была счастлива? Уинстон пожал плечами:

— Трудно сказать.

Он принялся было за свою курицу, но вдруг положил ее обратно на тарелку и нахмурился.

— Нет, не думаю. Она нечасто улыбалась, и друзей у нее было немного. А эта ее мамаша была невероятно строга. Каждое утро она привозила ее в школу и забирала сразу после занятий.

— А отец?

— Его никто не видел.

На несколько секунд Энелайз замолчала, и Ник уже облегченно вздохнул, но Энелайз сразу же продолжила:

— А у вас есть дети?

Что ж, она хотя бы сменила тему. И на том спасибо.

— Да, двое — мальчик и девочка. И трое внуков.

— Здорово. — В ее голосе зазвучала тоска. — Я всегда хотела брата или сестру. Действительно странно, что мы с Сарой так похожи, да еще родились в одном и том же городе…

Отлично! Она собирается пересказать человеку всю свою жизнь, включая историю, связавшую ее жениха и Сару Мартин.

Ник слегка толкнул Энелайз ногой под столом, но она лишь отодвинулась. Неужели вообразила, что он с ней заигрывает?

Энелайз говорила как обычно, увлеченно жестикулируя и улыбаясь, и хотя Ник готов был возмутиться, ее энтузиазм, пыл, даже страсть дразнили и манили его. Он пытался понять, что она сделала или сказала такого, что испугало его. Его пугала эта страсть, эмоции. И в то же время он хотел с головой погрузиться в эти чувства, впитать их все, без остатка, не обращая внимания на то, если эта доза окажется смертельной.

После смерти матери они с отцом вели спокойную и размеренную жизнь. И вот, когда ему исполнилось десять, отец снова женился на женщине с двумя дочерьми. Первой было шесть, второй — три. Вскоре после этого в семье появилось прибавление — девочки-близнецы. У него стало четыре сестры. Четыре девочки, которые полностью изменили его жизнь. Через шесть месяцев после того, как близнецы Паула и Пегги уехали в колледж, он женился на Кейт… К огромному его облегчению, через четыре месяца она от него ушла, вернее, уехала на мотоцикле с парнем, которого встретила на занятиях гончарным делом.

На этом его заботы о ком-то закончились. Теперь у него была своя жизнь, причем хорошая жизнь. Чего ему сейчас меньше всего хотелось, так это того, чтобы в этой жизни появилась еще одна женщина, которая перевернет его жизнь вверх дном, а потом уйдет и даже не оглянется на прощание.

Энелайз уже безвозвратно погубила все его планы о том, как заставить этого человека выдать им необходимую информацию. Сейчас Уинстон рассказывал о больной жене и школьных успехах внуков, а заодно и о местной бейсбольной команде.

Вдруг Уинстон сложил салфетку и положил ее рядом с пустой тарелкой. Очевидно, его обед был закончен. У Ника большая часть цыпленка осталась нетронутой.

Уинстон улыбнулся Энелайз:

— Почему бы вам двоим не поехать со мной в школу? Возможно, я смогу найти что-нибудь полезное для вас.

Всего на мгновение Ник ослабил контроль за собственным положением и тут же съехал к Энелайз. К огромной его досаде и, одновременно, восторгу, она обхватила его руками:

— Это же замечательно, правда, Ник?

Да, замечательно чувствовать ее прекрасное тело рядом. Удивительно. Захватывающе. Возбуждающе. Опасно. Соблазнительно.

Ник смотрел ей прямо в глаза. И то, что он в них увидел, испугало его гораздо сильнее. Он был уверен, что она обняла его, желая поделиться огромной радостью, не имея на уме ничего запретного. Но ее глаза выражали противоположное.

Желание поцеловать Энелайз стало таким же сильным, как необходимость дышать. Казалось, все, что ему сейчас нужно было от жизни, — это возможность поцеловать Энелайз Брюстер.

Всего один раз, только попробовать вкус этих восхитительных губ. Большего ему не надо.

Да уж, единственного поцелуя хватит ему так же, как законченному алкоголику хватает единственного глотка виски. Если бы они были наедине, он бы не устоял.

Один из них должен вернуться в Техас. Вдвоем им в этом городке не поместиться… Ха! Да им двоим и Нью-Йорка было бы мало.

Глава 4

Здание школы оказалось маленьким и достаточно старым. Задумавшись, Энелайз остановилась перед дверью в кабинет директора. Сколько раз она сама открывала такую же дверь…

Уинстон повернул ключ в замке и пригласил их войти.

Вместо печатной машинки на деревянном письменном столе стоял компьютер, а в остальном все было в точности как в таком же кабинете в Брайер-Крик. Те же пластиковые стулья, сидя на которых неисправимые ученики ожидали приговора, как когда-то ждала она сама. Даже легкий запах пыли и книг был таким же.

— Садитесь, — пригласил Уинстон и исчез в соседней комнате.

Энелайз осталась стоять. Ник присел на край стола, скрестив руки на груди, и уставился в пустоту.

Оказаться с Ником наедине, в директорском кабинете… любого из этих событий в отдельности хватило бы, чтобы заставить ее нервничать. А сейчас, когда на нее свалилось все сразу, это грозило перерасти в катастрофу.

Она наконец отважилась взглянуть на своего спутника.

— Так здорово! — радостно проговорила она. — Мы сейчас узнаем, где находится Сара. — Энелайз решила пояснить первые слова, чтобы он не подумал ничего другого.

Ник посмотрел на нее.

— У меня почему-то ожидание в директорском кабинете восторга не вызывает.

— Только не говорите, что у вас тоже были проблемы в школе.

Сказав это, Энелайз поняла, что поступила опрометчиво: ведь она только что призналась, что у нее самой в школе было огромное количество проблем.

— За что вас вызывали? — Она очень надеялась, что ей удастся заставить его говорить о собственных проступках.

Казалось, он вообще не собирался отвечать, но наконец сказал:

— Начиная с пятого класса это в основном были драки.

— А почему? Над вами смеялись и вы защищались?

Ник отвел глаза и уставился в стену.

— В основном из-за сестер.

— Вы защищали сестер? О, как это мило! — Этот факт добавил Нику привлекательности в ее глазах.

Он взглянул на нее, его бровь удивленно приподнялась.

— Мило? — Он покачал головой. — У меня было четыре сестры. Когда я учился последний год, младшие только пошли в первый класс. За мной по пятам всегда кто-нибудь бежал. То они хотели играть в бейсбол, то ловить рыбу, то пойти со мной на свидание. И всегда находился какой-нибудь псих, который грубо о них отзывался. Мне приходилось засовывать эти слова обратно ему в глотку. Частенько приходилось разгуливать с синяками. Это, кажется, не слишком мило.

— То есть вы играли с ними в бейсбол, ловили рыбу и брали их с собой на свидания? Надеюсь, с девушками-то своими вы не дрались? — улыбнулась Энелайз.

Ник опустил голову и начал растирать себе шею. Когда он снова посмотрел на нее, его губы дрогнули и что-то похожее на улыбку появилось на его лице.

— Нет, со своими дамами я обычно не дрался. Но если у девушки возникали проблемы с моими сестрами, я просто переставал с ней встречаться.

— Вы, должно быть, очень любили сестер. Что бы вы ни говорили, это все равно мило.

Взгляд его стал мягче, но голос звучал все так же жестко:

— Конечно, любил. Но это не значит, что они никогда не доводили меня до бешенства. Такое тоже бывало. Сейчас у каждой из них своя жизнь, а я наслаждаюсь покоем и одиночеством. Ну, по крайней мере наслаждался до недавнего времени.

До тех пор, пока не появились вы. Хоть он и не произнес этих слов вслух, Энелайз все равно их услышала. И продолжила: до тех пор, пока она не начала следовать за ним по пятам, вляпываться во всевозможные неприятности и создавать проблемы, решать которые приходуюсь ему.

Ну почему, мысленно взмолилась Энелайз, почему ее так привлекает человек, которому она даже не нравится? Может, внутри нее произошло нечто вроде восстания — гормоны узурпировали власть и заперли разум в тюремную камеру? Где же ее верность и преданность жениху?