Теоретическая конференция прошла удачно и в известной мере способствовала устранению неразберихи и беспорядка в ядерных исследованиях. По ее результатам Департамент армейского вооружения составил отчет. На 130 страницах этого документа исключительно подробно рассматривались возможные перспективы работ. Так, особо оговаривалось, что возможность применения элемента № 94 удастся уточнить, только «создав действующий атомный котел»; в противном случае останутся невыясненными ни данные о концентрации нового элемента в облученном уране, ни свойства нового элемента. Без этого же дать точно обоснованные предложения невозможно.
О перспективе создания котлов говорилось следующее:
«Первые результаты экспериментов в Лейпциге (еще не завершенных) указывают, что трудности, все еще вызываемые необходимостью применения конструкционных материалов, будут преодолены».
Урановые источники энергии считались особенно подходящими для сухопутных армейских установок, для кораблей и подводных лодок. В отчете намечалось создание крупного экспериментального котла, в котором количество тяжелой воды должно было превысить тонну, и, если бы этот котел дал ожидаемые результаты, предполагалось направить на дальнейшие работы большие средства, дополнительные кадры и оборудование.
«Чрезвычайное значение проекта как с точки зрения его роли в экономике, так, в частности, и в вооруженных силах оправдывает названные мероприятия, особенно в связи с тем, что вражеские государства и в первую очередь Америка ведут интенсивные работы в данной области».
О механизме действия атомной бомбы в отчете сказано следующее:
«Поскольку в каждом веществе всегда имеется некоторое количество нейтронов, для взрыва вполне достаточным окажется соединить два куска взрывчатого вещества такого рода с общим весом от десятка до сотни килограммов».
Непосредственные результаты проведенных конференций оказались весьма благоприятными. Как отметил Ган, «выступления в Имперском исследовательском совете произвели хорошее впечатление». Примерно то же впоследствии говорил и Гейзенберг: «Можно сказать, что большие фонды были выделены впервые весной 1942 года, после встречи с Рустом, когда мы убедили его в том, что уже располагаем неопровержимыми доказательствами выполнимости поставленных задач». И действительно, Руст поверил ученым. Но он был не самой главной фигурой. Военные же руководители Германии так и остались непосвященными в перспективы атомного проекта. Ныне можно лишь гадать, как разворачивались бы атомные разработки в Германии, если бы высшие руководители Германии получили именно те программы конференции, которые для них и предназначались.
Единственное, что теперь сдерживало работы немецких атомщиков, было недостаточное производство тяжелой воды. Нехватка усугублялась убежденностью в полной незаменимости ее, в невозможности построить котел, применяя в качестве замедлителя какое-либо другое вещество. Не имея работающего котла, немецкие ученые испытывали сильную неуверенность в практическом исходе работ и, страшась взять на себя конкретные обязательства, не осмеливались требовать для атомного проекта тех льгот и привилегий, которые уже были распространены на наиболее важные исследовательские работы.
Этим объясняется, что Норвежской гидроэлектрической компании удавалось в течение долгого времени успешно отбиваться от заказа военного министерства на изготовление 1500 килограммов тяжелой воды. Правда, к концу 1941 года производство было увеличено почти в десять раз и ежемесячный выпуск достиг 140 килограммов, но немцев такое количество не удовлетворяло. Приходилось принимать новые меры для повышения производительности завода высокой концентрации и усовершенствования ступеней предварительного обогащения. И все же, несмотря на эти меры, в январе и феврале 1942 года поступление тяжелой воды сократилось до 100, а затем и до 91 килограмма. 15 января глава военной экономической миссии в Осло консул Шэпке направил Йомару Вруну приказ выехать в Германию для отчета доктору Дибнеру. Одновременно Норвежской гидроэлектрической компании был выдан новый заказ на производство пяти тонн тяжелой воды.
В Германии Врун встретился с Дибнером, Виртцем, Хартеком и Йенсеном. Обсудив меры увеличения выработки тяжелой воды, они решили наладить ее производство еще на двух электролизных заводах Норвежской гидроэлектрической компании. Принимал Бруна и Виртц. Он многое показал гостю в Институте кайзера Вильгельма, но, разумеется, ни словом не обмолвился о Вирусном флигеле. Зато в кабинете Виртца Брун увидел две оплетенные бутыли из-под серной кислоты, залитые по горлышко тяжелой водой. Всего в них было 130 килограммов воды. Бруна поразила небрежность, с которой хранится эта поистине драгоценная жидкость, и, не удержавшись, он посоветовал Виртцу отнестись к ней с должным почтением и хранить ее в более надежной таре. Бруну пришлось также посетить некоторые немецкие фирмы, где он разместил заказы на необходимое оборудование. Словом, он еще раз убедился в том, сколь большое значение придают немецкие физики тяжелой воде. Но, как и прежде, узнать о том, для каких целей она предназначается, Брун не сумел.
В производстве тяжелой воды самым трудоемким всегда был первый этап повышения концентрации (до 5—10%): на этом этапе приходилось перерабатывать очень большие количества обычной воды. По экономическим соображениям считалось совершенно невозможным создать в Германии полностью автономный завод тяжелой воды, основанный на методе электролиза. А все другие методы имели серьезные недостатки. Весьма обещающим казался метод, разработанный Клузиусом совместно со специалистами в области техники низких температур из мюнхенской Фабрики холодильных установок Линде. Метод Клузиуса — Линде был основан на сжижении водорода с последующей фракционной дистилляцией и позволял доводить концентрацию тяжелого водорода до 5 процентов. А дальнейшее повышение концентрации уже можно было вести обычным методом электролиза.
Еще 22 ноября 1941 года на совещании в Департаменте армейского вооружения участники единогласно рекомендовали выделить Фабрике холодильных установок Линде 70 тысяч марок на строительство опытной установки мощностью в одну десятую от полной. Однако и процесс Клузиуса — Линде, в принципе весьма экономичный, как вскоре отметил Хартек, имел свои недостатки. Чтобы процесс шел нормально, требовался абсолютно чистый и по возможности слегка обогащенный водород. Водород же, выпускавшийся промышленностью, имел примеси аргона и азота.
Самым привлекательным казался простейший процесс фракционной дистилляции обычной воды. Позволяя использовать практически даровое тепло — горячую воду, сбрасываемую в больших количествах многими промышленными предприятиями, этот процесс оказывался к тому же и очень экономичным. Правда, само сооружение завода фракционной дистилляции обошлось бы очень недешево; одна дистилляционная колонна высотой пятнадцать метров могла давать всего лишь несколько граммов тяжелой воды в сутки, а потому требовалось строить очень много таких колонн. Но тем не менее даже сравнительно небольшой завод существенно пополнил бы запасы тяжелой воды. И, как это не удивительно, главной причиной, по которой такой завод не был построен, явилась, как указывал в 1944 году Хартек, «нежелательность раскрытия процесса, легко воспроизводимого за рубежом». Кстати говоря, подобное мудрое решение оказалось не единственным в Германии. Так, в 1943 году Геринг наложил запрет на исследования и разработку специальной радиолокационной системы, мотивируя его тем, что это могло бы натолкнуть противника на создание контрсистемы.
Экономические соображения, а также недостатки названных методов получения тяжелой воды явились довольно серьезными основаниями для отказа от строительства заводов тяжелой воды в Германии. Но не меньшую роль сыграла и боязнь немецких ученых потребовать колоссальных капиталовложений в дело с не очень ясным для них исходом. И, разумеется, была еще одна