В машине Варя сообщила, что Дарёнов уже почти полгода как вернулся /Яна подумала, что Регина, конечно, знала, но она, Яна, почти не бывает теперь ни на Мосфильме, ни в Домах этих, ни на вечеринках/, что он учится в Духовной Академии в Загорске, но живопись не бросил, сейчас пишет серию на Евангельские сюжеты. Квартиры у него своей пока нет, часть картин хранится у них в доме /Дарёнов с её мужем познакомились заграницей и теперь дружат/. «Воскрешение» Ганя разрешил повесить в больнице, и ничего, сошло. Но чтоб она, Яна, о Дарёновских картинах никому ни гу-гу /Сама знаешь, религиозная тематика, за ним и так наверняка следят/. И вообще Дарёнов никому специально не сообщил о своём приезде, ведёт крайне замкнутую жизнь /Варя сказала «почти в затворе»/ что для готовящегося стать священником вполне естественно.

Ганя, с которым она простилась навсегда — здесь… В это невозможно было поверить. Не тот Ганя на дне души, некий символ, обозначение того невозможного состояния, которое зовётся счастьем, который был всегда с ней, а Ганя материализовавшийся, до которого можно дотронуться, услышать голос, изменившийся, постаревший, как и она, но от этого не переставший быть Ганей. Священник ли, пастух, космонавт, нищий, живой или мёртвый — он всё равно Ганя, он есть и будет. Пока она есть — он с ней, и это главное. И если им лучше не видеться, значит, оно действительно лучше. Так благоразумно думала Яна, а Варе она просто сказала, что если Дарёнов захочет её увидеть, пусть даст знать через неё, Варю.

Они подъехали к вокзалу, до электрички оставалось десять минут, а Варя всё медлила выходить. Потом сказала, что у Дарёнова, возможно, будут каникулы, они с мужем пригласили его пожить и поработать у них на даче и, если он скажет «добро» на встречу сЯной, Варя даст ей знать заказным на Ильичёвскую почту до востребования.

— Если Бог даст, ничего не случится…

— Вы уж. Варя, осторожней на своей «линии фронта». Небось, не раз вызывали, предупреждали?

— На войне, как на войне.

— Еще хорошо, что письмо ко мне попало.

— Так оно для тебя и писалось, — неожиданно сказала Варя, — Неужели не поняла до сих пор?..

ПРЕДДВЕРИЕ

«Выиграть войну с Германией значит осуществить великое историческое дело. Но выиграть войну ещё не значит обеспечить народам прочный мир и надёжную безопасность в будущем. Задача состоит не только в том, чтобы выиграть войну, но и в том, чтобы сделать невозможным возникновение новой агрессии и новой войны, если не навсегда, то по крайней мере в течение длительного периода времени». /И. Сталин/

1945 г. Приказы в связи с освобождением войсками 1-го Белорусского фронта столицы Польши — Варшавы; войсками 1-го Украинского фронта — городов Пшедбуж, Радомско, Ченстохов. Участие в работе Крымской конференции США, Великобритании и СССР. Подписание в Кремле «Договора о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве между СССР и Кольской республикой». Приказы в связи с прорывом обороны немцев войсками 1-го Белорусского фронта, ворвавшимися в Берлин с востока, в связи с прорывом обороны немцев на реке Нейсе войсками 1-го Украинского фронта, ворвавшимися в Берлин с Юга, и в связи с овладением войсками 4-го Украинского фронта городом Опава /Чехословакия/. Приказ в связи с полным окружением Берлина войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронта, соединившимися северо-западнее Потсдама, и в связи с овладением войсками 3-го Белорусского фронта городом и крепостью Пиллау. Присутствие на первомайском параде. Приказ в связи с овладением городом Берлин, в связи с завершением ликвидации группы немецких войск под Берлином и в связи с овладением городами Росток, Варнемюнде, Рибнитц, Марлов, Лааге, Тетерев, Миров. Приказ в связи с освобождением Праги. Приказ по войскам Красной Армии и Военно-Морскому флоту в связи с победоносным завершением Великой Отечественной войны. Выступление по радио с обращением к советскому народу. Речь на приёме в Кремле. Осмотр в Кремле новых образцов послевоенной продукции, выпущенных Горьковским автозаводом. Участие в работе 12 сессии верховного Совета СССР 1 созыва. Присутствие на Параде Победы в Москве. Выступление с речью на приеме в Кремле. Присвоение высшего воинского звания — Генералиссимус Советского Союза. Приём в Кремле участников юбилейной сессии Академии Наук СССР. Участие в Берлинской конференции трёх держав. Обращение к Советскому народу в связи с успешным окончанием войны с Японией. Приказ по войскам в связи с завершением войны с Японией.

«— Однажды Берия предупредил Сталина, что дача заминирована. «Ну что ж пойдём искать мину», — сказал Сталин. Взял с собой солдата с миноискателем и вдвоём направились вокруг дачи. Ничего не обнаружили.

— Сталин был по природе человек не робкого десятка и очень любил людей талантливых и храбрых. Таких, как, скажем Рокоссовский, — говорит Молотов. — Первые годы охраны, по-моему, не было. Тогда все ходили пешком. И Сталин. А вот когда начались новые покушения в 1928 году… На границе были пойманы с бомбами. Эсеровского типа люди. Они, террористы, смелые…

А тогда достаточно было убить Сталина, ещё двух-трёх, и всё могло рухнуть.

Помню, метель, снег валит, мы идём со Сталиным вдоль Манежа. Это ещё охраны не было. Сталин в шубе, валенках, ушанке. Никто его не узнаёт. Вдруг какой-то нищий к нам прицепился: «Подайте, господа хорошие!» Сталин полез в карман, достал десятку, дал ему и пошли дальше. А нищий нам вслед: «У, буржуи проклятые!» Сталин потом смеялся: «Вот и пойми наш народ! Мало даёшь — плохо, много — тоже плохо!» /Молотов — Чуеву/

«У Сталина была удивительно сильная память. Я не встречал людей, которые бы так много помнили, как он. Сталин знал не только всех командующих фронтами и армиями, а их было свыше ста, но и некоторых командиров корпусов и дивизий, а также руководящих работников Наркомата обороны, не говоря уже о руководящем составе центрального и областного партийного и государственного аппарата. В течение всей войны И. В. Сталин постоянно помнил состав стратегических резервов и мог в любое время назвать то или иное формирование». Вспоминает Маршал Василевский: «Сталин позвал меня к телефону. Он попросил меня напомнить, где находится Иваново-Вознесенская ополченская дивизия. «Я что-то забыл», — добавил он.

Я не жаловался в те времена на свою память, но замешкался — дивизия передислоцировалась, и я не смог сразу назвать точно место её нахождения на данный момент. Сталин немного подождал, а потом говорит: «Ладно, не надо, я вспомнил», — и повесил трубку. Такая память давала Сталину преимущество как Верховному Главнокомандующему. Он не нуждался в постоянных справках, хорошо знал обстановку на фронтах, положительные стороны и недостатки военачальников, возможности промышленности удовлетворить запросы фронтов, наличие в распоряжении Ставки запасов вооружения, артиллерии, танков, самолётов, боеприпасов, горючего, так необходимых войскам, и сам распределял их по фронтам».

«Полностью согласен с Г. К. Жуковым по поводу злополучного глобуса. Его в рабочем кабинете И. В. Сталина не было, он находился в его комнате отдыха, а туда мало кто приглашался. У Сталина всегда имелись подготовленные Генштабом рабочие карты по всем направлениям и театрам войны, в каких была необходимость…

Сталин прочно вошёл в военную историю. Его несомненная заслуга в том, что под его непосредственным руководством как Верховного Главнокомандующего Советские Вооружённые Силы выстояли в оборонительных кампаниях и блестяще провели все наступательные операции. Но он, насколько я мог наблюдать, никогда не говорил о своих заслугах. Во всяком случае, мне этого не приходилось слышать. О просчётах же, допущенных в годы войны, он сказал народу честно и прямо в своём выступлении на приёме в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии 24 мая 1945года…

Иногда Сталин прерывал доклад неожиданным вопросом, обращённым кому-либо из присутствующих: «А что думаете вы по этому поводу?» Или: «А как вы относитесь к такому предложению?» Причём характерный акцепт делался именно на слове «вы», Сталин смотрел на того, кого спрашивал, пристально и требовательно, никогда не торопил с ответом. Вместе с тем все знали, что чересчур медлить нельзя. Отвечать же нужно не только по существу, но и однозначно. Сталин уловок и дипломатических хитростей не терпел. Да и за самим вопросом всегда стояло нечто большее, чем просто ожидание того или иного ответа…