Сок алоэ, чеснока, березовый сок смешать с медом и желтком. Нанести смесь на кожу головы на один-два или даже более часов до мытья головы и тщательно втереть. Покрыть голову косынкой.

После мытья головы ополоснуть волосы настоем крапивы, березового листа или арники.

Соединить сок алоэ – 1/2 чайной ложки, мед – 1 чайная ложка, желток – 1 шт., касторка – 1 чайная ложка, лимонный или апельсиновый сок – 1/2 чайной ложки, а по сезону: сок красной или черной смородины – 1 чайная ложка.

Добавить толокно или промолотую овсянку – до консистенции каши.

Накладывать маску на предварительно очищенное лицо. Смывать теплой, затем холодной водой. Эта маска витаминная, отбеливающая, питательная. Она стягивает поры и биостимулирует лицо и шею.

В косметологии выдержанный сок алоэ применяют при преждевременном увядании кожи. Принимают сок по одной чайной ложке два или три раза за полчаса до еды.

Интересно, что сок алоэ действует как препарат, улучшающий кровоснабжение органов малого таза, что способствует вырабатыванию половых гормонов, препятствующих старению.

100 г сока, выжатого из свежих листьев или стеблей молочая, смешивают с 50 г гашеной извести и 50 г сока алоэ. Дают постоять 2–3 часа.

Это средство втирают туда, где хотят убрать волосы, и оставляют на пять минут. Затем смесь тщательно смывают водой и смазывают кремом на основе алоэ или прикладывают желе алоэ непосредственно с листа.

Когда хотят подчеркнуть силу и славу того или иного лекарственного средства, обычно обращаются к опыту древних. Тут вспоминается и Древняя Греция, и Ближний Восток, и Китай, и Тибет. Возможно, такой прием с привлечением иноземного опыта и необходим, когда речь заходит, например, о мумие, родина которого явно не Древняя Русь. Что же касается нашего с вами меда, то тут уж, простите, даже неприлично искать какие-то авторитеты на стороне, поскольку наша с вами Родина еще с древнейших времен была известна многим народам и государствам, как страна, «текущая медом». Да и потом, когда внешняя торговля России стала для стран Европы и Азии замечательным фактом, наше Отечество стали именовать страной «воска, меда, мехов и соколов».

...Охота с соколами на Руси, обычно княжья, царская, высокая охота, была широко известна, и хорошие соколы стоили очень дорого. В память о такой забаве московских князей и царей целый район столицы до сих пор называется «Сокольники».

Но если соколиная охота была делом дорогим, высоким, недоступным обычным людям, то пушным промыслом уже занимались рядовые охотники, хотя сами добытчики ценных шкурок не всегда использовали их в своем быту – шкурки шли наверх и были иногда ценнее любых денег.

Вспомним, ведь именно меха (куньи шкурки) были, пожалуй, первыми деньгами на Руси. Куна – старинное название куницы и денежной единицы одновременно. Позже, когда в состав Руси вошли уральские и сибирские земли, к куньим мехам добавились и шкурки соболей.

Да, наши предки вывозили за пределы государства очень много прекрасной пушнины, но все равно не это было главным доходом от внешней торговли. Главным продуктом, за который русские люди получали и золото, и серебро, были воск и мед. За наш воск иностранцы расплачивались золотом, а за мед-липец (липовый мед) выкладывали серебро.

Заметим, что своего собственного серебра на Руси не было чуть ли не до царя Алексея Михайловича, только потом стали открываться отечественные серебряные рудники. Но самого серебра – денег у наших предков было, видимо, достаточно, поскольку даже в самые лихие для нашей Родины времена – татаро-монгольского ига, когда русским людям приходилось платить большую дань ханам Золотой орды, – они для этого все-таки находили нужное количество серебра.

Ну как не вспомнить здесь Александра Сергеевича Пушкина и его «Евгения Онегина»?! Помните:

Что важно для нас в этих чудесных строчках? Нет, не только изумительная музыка русского слова, но еще и экономическая основа деятельности человека. Начиная от древнейших времен, когда люди на Руси старались и работали, производя тот же мед высочайшего качества, и получали за него необходимый ей драгоценный металл, и кончая сегодняшним днем, когда нынешние экономы, не читавшие как следует, видимо, даже «Евгения Онегина», принялись за биржевую игру различными, сомнительной ценности бумагами, закладывая попутно наши земли и напрочь забывая о том, что только работа, старание на земле, только простой, по Пушкину (или Адаму Смиту), продукт сохраняет и приумножает любому нормальному государству его прежние силы и славу...

Теперь мне хотелось бы познакомить вас немного с историей пчеловождения на Руси и показать, что же на самом деле мед значит для русского человека.

Судя по всему, наши предки попробовали мед, отыскав в лесу дупло с пчелиной семьей во время охоты. Говорят, когда-то таких диких медоносных пчел в наших древних лесах водилось множество, и тогда людям не было, вроде бы, особой необходимости вмешиваться в дела природы. Но со временем мед, а там и воск потребовались в качестве того самого простого продукта, без которого наша земля не смогла бы стать сильной и богатой. Вот тут-то и родился на Руси замечательный промысел – бортничество.

Смысл его таков: в лесу подбирается подходящее и обязательно живое, а не засохшее дерево (в сухом дереве пчеле зимой – холодней, а летом – жарче); в нем на достаточном расстоянии от земли устраивается дупло – большое, вместительное пространство с оконцем, выходом-входом, для пчел (летком) и с должеей – продолговатым отверстием сзади устроенного дупла-борти. Через нее выбиралась лишняя древесина при изготовлении борти, через нее же проводилась и ревизия жилища пчел, которые обычно быстро находили это удобное для них помещение и селились там. По весне хозяин борти, бортник, помогал пчелам навести порядок в их доме после долгой зимы – убирал сор, погибших пчел, в конце лета он собирал с пчелиных семей дань, а к зиме утеплял их.

Это был очень трудный промысел – бортничество требовало и ловкости (надо было лазать по деревьям, подниматься вверх по стволу, где обычно не оставлялось или вообще не было никаких сучьев), и старания (выделка борти – большое искусство). Каких масштабов достигал этот промысел, можно судить хотя бы по таким цифрам. Обычно у рядового бортника было во владении пятьдесят – восемьдесят бортей. Редкие бортники имели большее число таких, искусно выделанных дупел: по двести, а то и больше. Позже, когда этот промысел был поставлен как бы на промышленную основу (стал использоваться наемный труд), бортники заводили уже целые «бортные заводы», где число бортей доходило чуть ли не до тысячи.

Если учесть, что все подходящие для пчел лесные угодья были поделены между бортниками на так называемые «бортные ухожья» да еще прибавить к этому, что бортничество в свое время было распространено почти повсеместно – по всему лесному пространству от Ладоги до Урала, от Подолии до Поволжья, – можно догадаться, почему Русскую землю считали страной воска и меда.