Три фрегата и два корвета под командой капитана Риу смело заняли в линии место кораблей "Беллона" и "Россель", под выстрелами грозной батареи. Пользуясь малым углублением своих судов, этот отряд мог без труда выполнить сигнал адмирала Паркера. Притом повреждения, ими полученные, и без того уже делали отступление необходимым. Обрубив канаты, преследуемый последним, губительным залпом, фрегаты пошли к кораблям, ожидавшим их вне прохода. Капитан Риу, превосходный офицер, отступал с отчаянием в душе. "Что подумает о нас Нельсон!" - говорил он печально. Раненый в голову щепой, он сидел на пушке, ободряя матросов, брасопивших грота-рей, и в это самое время получил смертельный удар, его разорвало ядром пополам в ту минуту, когда фрегат "Амазон", рыскнув, подставил корму неприятельским батареям Только в половине второго часа победа начала склоняться на сторону англичан. Неприятельские ядра перебили канаты датского корабля "Сьелланд", и большого корвета "Рендсборг", вооруженного 20 орудиями 24-фунтового калибра. Дрейфуя, эти два судна стали на мель: корвет на песчаной банке, а корабль близ форта Трекронер. От этого в линии появился опасный интервал. Корабль "Провестейн", старый, трехдечный, с которого датчане срезали один дек, вооруженный 56 орудиями, с 515 членами экипажа, уступил первый. Он был крайним в арьегарде датской линии, и поддерживался, хотя и издалека, батареями острова Амагера. Он сражался с кораблями "Изис" и "Полифем". Фрегат, ставший на якорь впереди его, действовал по нему продольными выстрелами и вскоре сбил большую часть его орудий. Но и в этом положении он еще не хотел сдаться. Капитан Лассен, командовавший им, продолжал сражаться еще около часу из трех оставшихся орудий и потом, чтобы не спустить флага, бросился в воду; датские шлюпки подобрали его и сотню матросов, избегших этой бойни. В центре - "Даннеброг" с самого начала действия выдерживал огонь трех английских кораблей. На нем начался пожар, и коммодор Фишер принужден был перенести свой брейд-вымпел на "Гольстейн", который на северном конце линии был атакован кораблями "Монарх" и "Дифайянс". Около двух часов, пожар на "Даннеброге" стал быстро распространяться, несмотря на все усилия его потушить. Находясь в это время под картечными залпами кораблей "Элефант" и "Глаттон", флагман понял, что ему нет спасения. Обрубив канаты, корабль медленно начал сдавать к берегу, между тем как пламя било из всех его портов. Те матросы, которые были еще в состоянии двигаться, бросились в воду, чтобы избежать пожара; но из 336 человек, составлявших экипаж "Даннеброга", 270 были убиты или ранены, и только малая часть этих героев спаслась от пламени. Английский авангард направил огонь на плавучие батареи, стоявшие близ коммодорского корабля. Но победители не могли взять ни одного сдавшегося судна. Едва шлюпки подходили, чтобы взять их на буксиры, как беглый ружейный огонь заставлял их снова отступать. Даже "Провестейн" и "Вагриен", оставленные своими командами, отстаивались батареями острова Амагера, которые не позволили неприятелю овладеть этими судами. Не левом крыле датчане сражались с бoльшим успехом. Здесь находился сам кронпринц, который, стоя на одной из береговых батарей, с уверенностью старого воина отдавал приказания. Его окружала толпа пылких и преданных людей, которые просили как милости поступить в число матросов, ежеминутно посылавшихся на подкрепление команд, ослабляемых неприятелем. Не раз англичане заставляли умолкать артиллерию какого-нибудь корабля, и вдруг он начинал отвечать им с новой силой. Командир корабля "Индфодстратен", капитан Тура, пал одним из первых под ядрами "Дифайянс", на котором находился адмирал Грэвз. За исключением одного лейтенанта, все офицеры были убиты или тяжело ранены. Узнав об отчаянном положении корабля, кронпринц сказал окружавшим его офицерам: "Тура убит, господа; кто из вас хочет занять его место?" "С Божьей помощью, я надеюсь, что у меня на это хватит сил", отвечал Шрёдерзе, храбрый офицер, который только недавно принужден был по болезни оставить службу, - и не дождавшись ответа принца, он бросился в шлюпку и поехал на "Индфодстратен". Вступив на палубу этого корабля, покрытую убитыми и ранеными, он едва успел отдать первые приказания, как сам пал мертвым подле капитана, место которого приехал занять. Один лейтенант, приехавший вместе с Шрёдерзе, принял за него командование и спустил флаг только в последней крайности.

Нельсон, видя что победа купленная такой дорогой ценой, не открывала, однако, его отряду выхода из Королевского фарватера, - старался войти с неприятелем в переговоры. Сопротивление датчан, не позволявших Нельсону овладеть кораблями, которые спустили свои флаги, показалось ему для этого достаточным предлогом и он послал к принцу парламентера, чтобы протестовать против этой незаконной, по его мнению, защиты. Сэр Фредерик Тезигер, молодой капитан, несколько лет служивший в русском флоте, исправлял при Нельсоне должность адъютанта. Его-то и послали передать принцу требования английского адмирала. Во время переговоров канонада сзади корабля "Элефант" совершенно утихла, но "Гангес", "Монах" и "Дифайянс" страдали от неприятельского огня. Однако в половине третьего часа коммодор Фишер вынужден был оставить корабль "Гольстейн", на который он пересел после пожара "Даннеброга". "Гольстейн" и "Индфодстратен" сдались. Две плавучие батареи, находившиеся близ этих кораблей, не имея подкрепления, спустили свои флаги, а корвет "Эльвен", лишенный мачт, и бомбардирские суда "Ниборг" и "Аггерхус", имевшие сильную течь, были брошены на берег или искали защиты под укреплениями Копенгагена. После четырехчасовой упорной битвы датчане оставили на месте сражения 6 линейных кораблей, 7 судов меньшего ранга и 1800 убитых. Таким образом, в ту минуту, когда сэр Фредерик Тезигер явился к принцу, победа для датчан была потеряна и город совершенно открыт. Но их положение не было безнадежным. Адмиралтейство и эскадра, о которых датчане заботились более всего, и к уничтожению которых стремились все усилия англичан, были еще в безопасности. Коммодор Стеэн Билле, командовавший двумя блокшифами - "Марс" и "Элефантен" - о 134 орудиях, двумя 74-пушечными кораблями, "Дания" и "Трекронер", фрегатом "Ирис" двумя бригами и 14 шебеками, имевшими каждая по 2 24-фунтовых орудия, защищал под прикрытием форта Трекронер вход в гавань. Англичане намеревались взять форт приступом, но предприятие это оказалось решительно невозможным, и капитаны Фолей и Фримантль, на которых Нельсон полагался более прочих, советовали вместо того, чтобы сосредотачивать на этом пункте новые силы, поспешить выйти из Королевского фарватера.

Английская эскадра, слишком сильно пострадавшая, не могла не принять призыв к осторожности. На ней было 1200 человек убитых и раненых, то есть на 300 более, чем при Абукире. "Эдгар" и "Изис", сражавшиеся с "Провестейном", и "Монарх", бывший на траверзе корабля "Гольстейн", имели вместе 120 убитых и 363 раненых. Никогда еще англичане не участвовали в таком кровопролитном сражении. Мачты и снасти были пробиты, паруса разорваны ядрами. Опасаясь стать на мель, они не подошли к датчанам на то расстояние, на каком думал сражаться Нельсон, и потому принуждены были действовать на дистанции 300-400 м против кораблей большого ранга, которые, не имея мачт{55}, часто вовсе скрывались в дыму. Кроме того, англичане не могли извлечь из своих вновь отлитых 68-фунтовых{56} каронад всей выгоды, какую дали бы эти орудия в сражении борт о борт. Несмотря на это, победа была полная. Они могли теперь, в первую благоприятную минуту, подвести к Копенгагену свои бомбардирские суда и осыпать город зажигательными снарядами. Но бомбардировка города, а в особенности с моря, вовсе не так разрушительна, как об этом думают. Англичане могли напугать женщин и детей, принести вред частным лицам, зажечь город в нескольких местах, и все-таки не удалось бы им восторжествовать над сопротивлением мужественного народа. Если бы кронпринц мог все это хладнокровно обдумать, то англичане отступили бы в от же день, под выстрелами неприятельских батарей, и едва ли в таком случае спасли бы все свои корабли; но, чтобы отвергнуть предложение Нельсона, нужно было равнодушно смотреть на пожар "Даннеброга", взлетевшего на воздух со всеми ранеными, нужно было решиться требовать новых жертв от храброго народа, и без того уже пострадавшего. Принц Фридрих, скончавшийся в декабре 1839 года, после долгого царствования и оплакиваемый целым государством, обладал всеми качествами доброго монарха; вот почему он не имел довольно твердости видеть долее страдание народа. Он велел прекратить огонь, и послал на "Элефант" своего адъютанта, генерала Линдгольма. Этот офицер имел просто приказание узнать: "С какой целью адмирал Нельсон писал свое письмо?" "Я, решился послать к принцу парламентера единственно по чувству великодушия", - отвечал Нельсон. "Я хотел дать время датчанам перевезти на берег раненых. Суда, которые спустили флаг, принадлежат мне; по моему усмотрению я сожгу их или уведу с собою; экипажи этих судов будут объявлены военнопленными. Только на таких условиях я решусь прекратить военные действия; но победа этого дня будет лучше всех моих побед, если эти переговоры сделаются предвестием прочного и продолжительного союза между государем Великобритании и Его Величеством королем датским. Адъютант мой отвезет принцу этот ответ. Впрочем, только один адмирал Паркер может определить продолжительность перемирия, а вести о нем переговоры вы можете на корабле "Лондон". Почти четыре мили разделяли "Лондон" и "Элефант", но несмотря на это, генерал Линдгольм поехал на адмиральский корабль. Едва он оставил "Элефант", как Нельсон приказал своей эскадре сняться с якоря последовательно и, миновав батарею Трекронер выйти из канала. Исполнение этого маневра доказало на деле, как опасно было бы его выполнить, если бы военные действия не были прекращены. "Дифайянс" и "Элефант" стали на мель в пушечном выстреле от датских батарей, один фрегат приткнулся у Миддель-Грунда, так что треть английского флота была на мели. При таких обстоятельствах излишние требования были неуместны. Нельсон сам поспешил вслед за генералом Линдгольмом на корабль "Лондон" и упросил адмирала Паркера подписать перемирие на 24 часа, чтобы в течение этого времени успеть стащить ставшие на мель корабли, и тогда уже приступить к более серьезным переговорам.