Тем более, что представления автора о художественности (по крайней мере, исходя из текста доклада) кажутся весьма странными. Конечно, если считать высокохудожественным исключительно описание переживаний "нашего", которого притесняют "не наши", то куда уж до них чувствам и эмоциям Терема Харта рем ир Эстравена, обреченного судьбой любить то по-женски, то по-мужски! Побывать бы докладчику в шкуре тех несчастных, что несмотря на любые преграды меняют свой пол.

Кстати, в старом добром XIX веке жил достаточно авторитетный композитор, называвший П.И.Чайковского серостью и халтурщиком, но кто теперь хотя бы слышал имя того композитора?.. И ничего удивительного: писатель — звание посмертное, никому из нас (как бы мы ни старались) не дано знать даже собственной судьбы, не говоря уж о судьбе наших произведений.

Ну и как же уважаемый Андрей Михайлович предлагает отличать хорошее произведение от плохого? Ага, метод независимой экспертизы, ага, авторитетный Экспертный совет. И тут же предлагает в качестве такого Экспертного совета жюри премии "Странник", даже не заметив, что этим предложением он подставляется. Можно по-разному относиться к членам жюри (я, например, уважаю всех этих литераторов и их творчество), но членов жюри (в большинстве своем) ни в коем случае не назовешь независимыми. А стало быть, это мнение группы, представляющей только одно направление в фантастике, и мнение это не может претендовать на всеобъемлемость, как не может претендовать на всеобъемлемость и сама премия.

Далее следуют тезисы о неизбежности литературной войны. Нечто подобное внушали мне еще в те времена, когда я, будучи зеленым новичком, с восторгом смотрел в рот всякому, кто имел хотя бы одну публикацию. Потом я поехал в Дубулты и с удивлением обнаружил, что никто не подкладывает мне мин в постель и не сыплет яд в рассольник, а с представителем главной вражеской армии москвичом Антоном Молчановым (Ант Скаландис) мы даже мирно прогуливались по мерзлому бесснежному пляжу Юрмалы. Много позже, в неожиданно заваленной снегом Ялте, я убедился, что и "матерый вэ-тэ-ошник" Бачило — вполне приятный в общении человек. И понял я тогда, что военные действия неизбежны между теми, кто стремится к власти, а все остальные участвуют в этих схватках либо по глупости, либо следуя зигзагам судьбы. Впрочем, несколько позже до меня дошло и то, что войны бывают освободительными (видите ли, автор прогулял соответствующие лекции по диамату. Или это из истмата?), каковой и являлась война новой фантастики с "Молодой гвардией". Но с кем же собирается воевать за свободу уважаемый докладчик сейчас? А если не за свободу, то и нечего пудрить мозги фэндому — лично я, например, врагов в округе не вижу. Да и в отдалении — тоже. Плохие люди есть. Плохие писатели — тоже. Но прямой зависимости между двумя этими понятиями я не улавливаю. А потому — мне бы не понравилось, если бы меня вели вперед плохие писатели. Но еще больше мне бы не понравилось, если бы в моих поводырях оказались плохие люди.

Кстати, а кто будет делить людей на хороших и плохих? Если тот, кому ничего не стоит походя оскорбить человека, то я лучше буду дружить с "плохими": в худшем случае врежут по пьянке, зато на утро сами же извиняться прибегут, а повинную голову, как известно, и меч не сечет.

И потом — за что драться? Во времена соцреализма дрались за привилегии. Нам же (пока, во всяком случае) остается лишь биться за печатные площади с англоязычными диками да дишами. Но, видно, с ними драться — у нас кишка тонка. Со своими проще — и близко, и таланта особого не требуется.

Так что, господа литературные ястребы, ради Бога, не зовите меня в окопы.

Впрочем, если смотреть на жизнь с большевистской точки зрения, то главное — создать ВЧК. Хотя бы на всякий случай. Контра-то всегда найдется.

Знаю, что таких, как я, в политике называют "болотом". Знаю и то, что среди "болота" числятся готовые вступить в схватку, но не выбравшие еще на чьей стороне воевать. Не спешите выбирать, давайте останемся в "болоте".

На заключительных пунктах доклада Андрея Михайловича я останавливаться не буду — они вытекают из тезиса о неизбежности литературной войны. Хочу только сказать, что не понимаю, в чем мы должны конкурировать с реалистической литературой. В реалистичности характеров? Но без этого хорошей фантастики и так не бывает. Или пытаться отобрать у реалистической литературы ее премии?.. А нужны ли они нам? Разве не секрет, что эти премии зачастую присуждаются по сугубо политическим соображениям? Давайте лучше будем заботиться о престиже и репутации собственных — как старых, так и новых — премий. И организуя очередные литературные баталии за власть, помнить, что побеждают в них генералы, но гибнут солдаты. А то как бы победа не стала пирровой!

Прочитал написанное выше и смутился: слишком уж фантастичны желания, чтобы осуществиться. И верно…

Чу!.. Вновь жадно дышат запаленные кони, вновь стучат по исстрадавшемуся асфальту стальные копыта. Это скачут большевистские чугунные всадники, намереваясь поднять меня на новый литературный междусобойчик. Не встану?..

02.07.94 Санкт-Петербург

Ник. Романецкий

* * *

Евгений Филенко (Пермь):

Уважаемые господа.

Надеюсь, никого всерьез не интересует мое мнение о последнем скандальце. Тем более, что более писучие и менее ленивые мои коллеги уже практически все сказали. Да я и не знаю столько умных слов, сколько обе втянутые в междоусобицу высокие стороны. К тому же, я весьма мало озабочен проблемами типа: кто кому за что и чего даст, а также кто кому и чего не пожмет на очной ставке. Очевидно, я давно и далеко ушел от насущных забот и интересов фэндома, так что наблюдать и читать обо всем происходящем могу лишь с любопытством естествоиспытателя.

Могу лишь сказать, что ранее знал г-на Столярова, как неважного писателя. Как воспоследовало из его тронной речи, он также обделен и сколько-нибудь значительным умом. Увы, для народного трибуна сейчас это скорее достоинство.

Имею также заметить, что половина всегда меньше целого. И, как все цивилизованное человечество, выросший и вспоенный на творчестве А. и Б.Стругацких, не могу также не отметить благотворное воздействие на мое — да и всего вышеупомянутого человечества! — становление как человека и гражданина таких бессмертных произведений, как "Доктор Айболит" и "Курочка-ряба". Из чего не следует, что сии произведения следует немедленно канонизировать в форме евангелий. А их авторов причислять к святым и тем более к божествам во плоти. Зевс, если помните, воплощался как правило в домашнюю скотину и портил крестьянок. Ангелы нисходили на землю примерно за тем же.

Поэтому меня не удивляет, а скорее печалит то открытие, что а) я уже безнадежно вырос из книжек моего детства, не исключая и любимых "Гадких лебедей"; б) если целое (А.Н.+Б.Н.) спасали российскую фантастику как вообще, так и в частности — и мою первую книгу в том числе, то половина (Б.Н.) пытается ее, фантастику, кастрировать овечьими ножницами и тем самым лишить способности к самовоспроизводству. Может быть, и Бог ему, Борису-то Натановичу, судья. Но мне, свидетелю низвержения стольких кумиров, конкретно за этого отдельно взятого кумира было бы обидно.

Что же до собственно призов, то, проникнутый белой завистью к господам увенчанным и удостоенным, сей же час я учредил и вручил лично себе глобальный приз за лучшее произведение всех времен и народов в жанре фантастики (названия не помню), имевший вещественную форму бутылки пива. Каковую немедленно и выпил. Чего и всем желаю.

Искренне Ваш Евгений Филенко. 16.09.1994

* * *