свой долг, несмотря на все запреты, умудрялись посещать семьи, освящать дома.

Тогда категорически запрещалось приглашать священника к себе домой. Только

в одном случае — если умирающего причастить. Но если у вас новоселье и вы

хотите освятить квартиру, вы должны были получить на то разрешение в райис-

полкоме. Без того же разрешения нельзя было совершить панихиду на кладбище.

А разрешения, естественно, никто никогда не давал.

Когда я десять лет — с 1974-го по 1984-й — работал ректором Духовной

академии в Ленинграде, там установка властей была такая: не допустить в акаде-

мию людей образованных, детей из социально значимых семей. Зато без всякого

труда можно было принимать шизофреников, людей с неполным средним обра-

зованием. Если мальчик с дипломом отличника, ему просто не давали ленин-

градской прописки. Мои дискуссии с уполномоченным Совета по делам религий

длились до десяти часов в день. И если в этих изнурительных беседах мне уда-

валось потерять не более 10 процентов из тех, кого я бы хотел принять, то я счи-

тал это великой победой.

— Скажите, Владыко, было в те годы хоть что-то светлое?

— Я не сторонник того, чтобы все наше недавнее церковное прошлое ри-

совать в черных красках. При всем том притеснении церковная школа пережива-

ла много светлого: огромную внутреннюю динамику. Никакого застоя мы

не чувствовали. Когда я принял академию, у нас было студентов 137 человек,

а через десятьлет уже около 500. Четверть из них поступили к нам, уже имея

высшее образование. Был случай, когда я принял в Духовную академию Кон-

стантина Смирнова, известного актера Пушкинского театра, который снимался

у Бондарчука. Он пришел ко мне, познакомились, но я объяснил, что не смогу

сейчас принять его сразу из артистов, потому что будет дикий вопль на весь го-

род. Но он все-таки подал заявление. И тогда по этому поводу состоялось специ-

альное заседание бюро обкома под председательством товарища Романова, где

рассматривался вопрос: что делает этот ректор — он передовых борцов идеоло-

гического фронта тащит в Духовную академию! Мне было сказано прямо: если

вы его примете, вы поставите под удар всю вашу школу! Я не мог пойти на кон-

фликт. Начались бы суровые притеснения любыми методами.

— Что это могли бы быть за методы?

— Ну, например, однажды я встретился с уполномоченным Совета

по делам религий, стал говорить о том, что наше здание на Обводном канале

очень тесное и мы готовы собрать деньги, провести реконструкцию. Он мне от-

ветил: «Вы должны знать, что Духовная академия в Ленинграде — это экзотика

для иностранцев. Мы вас только из-за этого и терпим. А вообще вам

в Ленинграде не место».

Конечно же, при такой ситуации невозможно было идти на прямое столк-

новение с бюро обкома из-за студента Константина Смирнова. Нас могли бы

в любой момент закрыть под любым предлогом. И Смирнов работал год грузчи-

ком в магазине. Потому что из грузчиков в семинарию можно, а из театра —

ни в коем случае. После он был принят, успешно окончил и сейчас служит свя-

щенником.

Из интервью Николая Варсегова

«Путь к Богу лежит через совесть...»

«Комсомольская правда». 28.01.2009

«ВСЕ, ЧТО СЛУЧАЕТСЯ СО МНОЮ НА ЖИЗНЕННОМ ПУТИ,

Я НЕИЗМЕННО ВОСПРИНИМАЮ КАК ВОЛЮ БОЖИЮ...»

Из интервью митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла областному

ежемесячному журналу «Смоленск», № 11 (91)/2006

Все, что случается со мною на жизненном пути, я неизменно восприни-

маю как волю Божию. Полагаю, что таково обычное отношение верующего че-

ловека к тому, что с ним происходит, в том числе к трудностям, испытаниям

и вызовам.

Одни называют «западником» и «либералом», а другие — и практически

за то же самое — «апологетом особого русского пути» и «православным фунда-

менталистом». Третьи же, например, писали, что я собираюсь покрыть Россию

кострами инквизиции, а четвертые — что моим идеалом является Иран времен

аятоллы Хомейни... Я же считаю себя человеком Церкви и сыном своего Отече-

ства.

Вспомните, что писал Герцен в «Былом и думах» о западниках и славяно-

филах своей эпохи: они смотрели на многое по-разному, но сердце в них билось

одно. По моему разумению, здесь говорится о любви к России, и именно это

чувство должно являться определяющим фактором во всех спорах о судьбах

страны.

Что касается нападок некоторых сил на меня лично и на некоторых других

архиереев, то объяснение этому очень простое. Сильная Церковь не нужна толь-

ко тем, кому не нужна сильная Россия. Отсюда — заказные кампании в прессе

против известных деятелей Русского Православия, клеветнические обвинения

в их адрес, попытки скомпрометировать и ошельмовать именно тех, кому дове-

ряют верующие, общество, власти. Как говорят на Востоке, камни кидают толь-

ко в крону плодоносящего дерева. Мы же всегда помним, что Самим Господом

было обещано: «врата ада не одолеют» Его Церковь. А это значит, что будет

жить и наша Россия.

?

НАПЕРЕКОР ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ СЛАБОСТИ

С ранних лет будущий Патриарх увлекался горными лыжами. Учился ка-

таться в Красном Селе на Вороньей горе, с которой немцы обстреливали Ленин-

град. Позже спускался уже и с Монблана. Как-то объяснил журналистам, недо-

умевавшим, как могут быть связаны церковная деятельность и спорт:

— Духовная тренировка, которую дает нам аскеза, пост, молитва, и физи-

ческая тренировка, которая невозможна без волевых усилий, — вместе обеспе-

чивают очень важный результат — воспитание человеческой личности.

И еще о своем увлечении:

— Что обычно делает человек, когда видит перед собой пропасть? Естест-

венная реакция обычного человека — назад. Реакция самосохранения. Инстинкт.

А горнолыжник — всегда вперед. И чем круче, тем больше «вперед». Это зна-

чит — идти на встречу с опасностью сознательно, наперекор инстинктам, напе-

рекор человеческой слабости.

Из статьи Игоря Елкова

«Малоизвестные эпизоды биографии избранного

Патриарха Московского и всея Руси Кирилла».

«Российская газета». № 4838 от 29 января 2009 г.

?

ПЕРВАЯ УЧЕНИЦА

Регент Нарвского Воскресенского собора Людмила Ворожейкина-

Харитонова в 1979 году вошла в число первых студентов регентского класса при

Ленинградской Духовной академии и семинарии, ректором которой с 1974 года

был будущий Патриарх, а в то время архимандрит, а затем архиепископ Кирилл.

Людмила вспоминает, что, открывая регентский класс при академии

и семинарии, Владыка Кирилл проявил недюжинный дипломатический талант.

— Он впоследствии неоднократно рассказывал, какое сопротивление ока-

зывали партийные органы открытию регентского класса, — говорит регент Вос-

кресенского собора. — По выражению владыки Кирилла, ему пришлось тогда

«заговаривать зубы» контролирующим чиновникам. В то время Православная

Церковь переживала очень серьезный недостаток регентов, это была практиче-

ски умирающая профессия. И, что характерно, регентами были исключительно

мужчины. В нашем регентском классе при Духовной академии на регентов учи-

лись преимущественно женщины, и вообще число студентов с каждым годом

росло, сначала нас было пять, потом каждый год прибывало примерно

по 20 человек. Появление самой возможности обучения женщин в академии