– Вот сволочи! – Скотто нажала на тормоза и пропустила этот караван, тоже направляющийся к перекрестку.

– Как же они пронюхали про нашу операцию? Скотто недоуменно пожала плечами.

– А как мой информатор кончил жизнь, целуя ветровое стекло? Здесь ведь огромная сумма денег. А может, они ничего про нас не знают, но, будучи хитрожопыми, приняли меры безопасности, чтобы их не ограбили по дороге. Или на всякий другой непредвиденный случай. Но все равно я связана по рукам и ногам. Надо было предвидеть подобную ситуацию. Такое нередко случается, когда времени на подготовку в обрез.

Она в отчаянии ударила кулаками по рулевому колесу, но тут ожило молчавшее до сих пор радио и послышались недоуменные голоса:

– Ну что там такое… твою мать? У меня что, в глазах уже не двоится, а четверится, а?.. Последовали еще нелестные комментарии по поводу подготовки операции…

Скотто изо всех сил держала себя в руках, потом нажала кнопку передатчика:

– Продолжайте следить, мальчики. На этом дело не кончилось.

Значит, она что-то задумала. Выключив передатчик, Скотто посмотрела на перекресток, где в этот момент проезжал первый трейлер.

– Так, Джорджия проехала, – напряженно вглядываясь в следующую подъезжающую машину, прошептала она. – Вирджиния, так. Следует до… – Затем вдруг сказала: – Арканзас. Ну, давай, давай следующий. – Мимо прогрохотал последний трейлер. – Опять Джорджия. Вот… их мать…

– Вы по номерным знакам определяете?

– Ага. Проверьте-ка записи. Тот, который нам нужен, должен быть записан. Давай, шевелись, ищи. Надеюсь, черт бы его побрал, тот грузовик не из Джорджии.

Я как ошалелый листал странички блокнота, пока вереница восемнадцатиколесных трейлеров проходила мимо дорожного указателя «И-81 МАРТИНСБУРГ, ВИНЧЕСТЕР», заруливая на огромную стоянку в дальнем конце улицы.

– Катков! Ну как там? – нетерпеливо бросила Скотто сквозь сжатые зубы.

– Вот, нашел. Есть. Вирджиния.

– Ага-а! – обрадовалась Скотто.

– 439-НТ-66… а дальше 5? Или 3? Нацарапано как-то, не разобрать.

– Не важно. Это он. Вирджинский номер. Этот трейлер и везет контейнер с деньгами. – Скотто пристроилась к грузовикам и нажала кнопку радиопередатчика. – Говорит руководитель операции «Пряталки». Касается всех старших групп. Я слежу за трейлером с вирджинскими номерами. Каждая группа берет под наблюдение остальные. Куда бы они ни поехали, следуйте за ними. Желаю удачи.

Заревели двигатели четырех восемнадцатиколесных трейлеров, выбрасывая темный дым выхлопных дизелей; выехав на автомагистраль, они перестроились в крайние левые ряды и резко прибавили скорость. Транспортное движение на дороге, несмотря на поздний час, было довольно оживленным и для моего глаза непривычно скоростным.

– Что-то я ничего не понимаю, Скотто, – недоумевал я. – Почему вы не сказали им, что знаете, какая машина перевозит деньги?

– А разве нужно было говорить? – возразила она, пристраиваясь в хвост грузовику. – Вы полагаете, мой человек не мог ошибиться? Я имею в виду, что несчастный информатор знал только номер контейнера, но не другие кодовые обозначения всех четырех контейнеров.

– Откуда ему было знать все подробности. Но если вы определили, в каком контейнере везут деньги, то три других трейлера, доставшиеся агентам, выполняют своего рода отвлекающий маневр.

– Вы слишком проницательны, Катков, это делает вам честь.

– Премного благодарен. Поскольку я такой умный, то спрошу: рассматривалась ли вероятность того, что денег вообще может не оказаться ни в одном из контейнеров?

– Конечно. Но я нутром чую, что они есть. Иногда следует прислушиваться к своей интуиции, согласны?

– А как же? Из-за интуиции я и в Америку прикатил.

Водитель вирджинского грузовика включил высшую передачу, резко прибавил скорость и исчез. В темноте светились мириады задних фонарей попутных автомашин – не разберешь, какой из них наш «подопечный», ибо дорогу заполнял в основном тяжелый транспорт. Мы проехали мили две, тщетно стараясь разглядеть, где же он, как вдруг путь нам подрезал и загородил обзор какой-то почтовый фургон с ярко сверкающей мигалкой. Вскоре фургон перебрался на другую полосу, но теперь впереди катил какой-то грузовик с высокими бортами, груженный бревнами до самого верха. Трейлера с вирджинскими номерами нигде не было видно.

– Где же он, черт бы его побрал?

– Не знаю. Минутку назад ехал где-то справа.

– Бери бинокль, – скомандовала Скотто, войдя в азарт погони, и передвинулась на другую полосу, чтобы занять позицию, более удобную для наблюдения. – Давай, давай. Ищи его. Вирджинские номера. Желтое поле, черные буквы.

Я не сводил глаз с задних бортов впереди идущих машин, переводя окуляры бинокля с одного номерного знака на другой. Некоторые были едва освещены, другие не освещены вовсе.

– Так, Мэриленд, Вашингтон, этого вообще не разобрать… а-а… вот и наш… вирджинец. Точно, штат Вирджиния… Номер 439-НТ-665…

– Хорошо, Катков. Не выпускай его из виду.

– Легко сказать, да трудно сделать. Он все время меняет полосу, а ближе подъезжать нельзя.

– Нужно что-то срочно делать.

– Что?

– Выкинуть какой-то трюк, как-то схитрить, Катков. Вот уж будет всем трюкам трюк! Это на скорости-то семьдесят миль в час!

– Вы бы видели, что я вытворяла на такой скорости. – Она словно подслушала мои мысли и улыбалась во весь рот. – Но на этот раз с трюком придется подождать.

– Почему подождать?

– Откройте-ка вон тот бардачок.

Я нажал кнопку. Откинулась крышка, сильно ударив меня по коленкам и обнаружив среди разных предметов географические карты и путеводители, гигиенические тампоны, тюбик губной помады, шариковые авторучки.

– Ох, извините. Я полагала, что все это упаковано и уложено. Но там должен лежать ледоруб.

– Зачем вам ледоруб?

– А вы соображаете хуже двухлетнего ребенка, даже если он и развит не по годам.

Я протянул руку внутрь бардачка и вскоре между листочками бумаги и сложенными картами нащупал холодную алюминиевую рукоятку. Скотто как-то загадочно кивнула и вела машину, не сбавляя скорости. Я с недоумением смотрел на ледоруб, не представляя себе, как его можно применить, учитывая ту скорость, с которой огромный контейнеровоз мчался в глухую ночь на всех своих восемнадцати колесах.

27

В двухстах милях южнее Хейгерстауна бетонное полотно автомагистрали начинает петлять по пересеченной местности. Здесь, как объяснила Скотто, самая сердцевина долины Шенандоа, лежащей между горной грядой Блу-Ридж на востоке и Аппалачскими горами на западе. Перспектива такая, что дух захватывает.

Мне пришла в голову одна забавная мысль, вызванная нашей российской действительностью.

– Странно как-то, – сказал я больше сам себе. – Мы едем уже больше трех часов, а еще не было ни одного контрольного пункта.

О чем вы там болтаете?

– О кагэбэшниках. Когда была их власть, шоссейные дороги соединяли вовсе не города и села, а контрольные пункты тайной полиции. И двадцати километров нельзя было проехать, чтобы тебя не остановили и не проверили.

– Это сколько же примерно? Миль пятнадцать? – спросила она, а в этот момент мимо промелькнул дорожный указатель с надписью: «ШАРЛОТСВИЛЛ, РИЧМОНД, НЬЮПОРТ-НЬЮС – 1-64 – СЛЕДУЮЩИЙ ПОВОРОТ». – Зачем же шоферов останавливали так часто? Чтобы в туалеты бегать?

– Чтобы народ в железных рукавицах держать и все контролировать. Проверяли личные документы, наличие прописки.

– Теперь таких порядков больше нет?

– Кое-какие ограничения остались, хотя, конечно, стало посвободнее.

– Россия выбирается из своего прошлого. А между прошлым и ресторанами Макдоналдса что есть будете?

– Пиццу, наверное.

– Ну, эта еда стала повсеместной, вроде всеобщей обязаловки.

– Но и стоит она будь здоров. Из-за нее меня даже с квартиры согнали. Дом вообще сносят, а на его месте собираются построить самый большой в мире ресторан «Пицца-хат».