Женщина бросила на него расстроенный взгляд. Только сегодня он пообещал не игнорировать ее решения, а теперь спорит с ней.

– Они мои, и я собираюсь их продать.

– А если у вас будет дочь?

Она изумленно уставилась на него.

– Не будет. – Девять лет супружества подарили ей только одного ребенка, а сейчас она собиралась вступить в фиктивный брак. Откуда, по его мнению, возьмется еще один ребенок?

Гэбриэл упрямо стиснул зубы.

– Не зарекайтесь. Но даже если и не будет, когда Ники женится, разве вы не захотите передать его невесте свои жемчуга, чтобы она надела их на свадьбу? Или если однажды у него появится дочь, и она будет готовиться к своему первому выходу в свет, разве не будет для нее чем-то особенным надеть бабушкины жемчуга?

Калли заколебалась. Ей никогда раньше не приходило в голову, что Ники могут потребоваться ее драгоценности. Она всегда думала о них как о капитале для начала новой жизни.

– Почему вас это волнует?

Гэйб пожал плечами и отвел взгляд.

– Просто я знаю, что для женщин обычно важны такие сентиментальные вещи. Вроде вашей тиары. Она очень дорога вам, так как принадлежала вашей матери.

– Да, верно.

– Поэтому вам никогда не придет в голову продать ее.

Калли засмеялась.

– Нет, не придет, но вовсе не по той причине, что вы подумали.

– Почему нет?

– Потому что бриллианты в маминой тиаре – поддельные.

У Гэбриэла отвисла челюсть.

– Я говорила вам, что моя мать была из знатной, но очень бедной семьи – все их драгоценности были поддельными. Но это были подделки высокого качества, они могли обмануть всех, кроме настоящих экспертов. – Принцесса усмехнулась. – Как говорила мама «в конце концов, мы королевской крови, и если уж мои камни поддельные, это должна быть лучшая подделка в Европе».

Гэбриэл рассмеялся:

– Мне нравится ваша мать.

– Да, она была восхитительной.

– Когда она умерла?

– Когда я была совсем маленькой. Несчастный случай во время верховой прогулки. Папа женился на ней, потому что она была принцессой, но мне кажется, потом они влюбились друг в друга. Во всяком случае, мне нравится так думать.

Гэйб промолчал, но она чувствовала на себе его пристальный взгляд.

– Папа всегда хотел поменять их на настоящие камни, но я отговаривала его, так как тогда это была бы уже не мамина тиара.

Калли сделала глубокий вдох и вернулась к главному вопросу.

– Но мне надо продать часть драгоценностей, и мне потребуется ваша помощь, поскольку я плохо знаю Лондон.

– Зачем вам нужны деньги? – спросил Гэбриэл.

Она вскинула на него глаза.

– Что за глупый вопрос! Потому что нужны. Я собираюсь завтра пройтись по магазинам, для начала.

– Для этого вам не потребуются деньги. Пусть пришлют счета на мой адрес. А на всякие безделушки, вот. – Он начал отсчитывать банкноты.

– Нет, постойте, – Калли остановила его. – Это неправильно. Почему вы должны платить за мою одежду?

Гэбриэл процедил сквозь стиснутые зубы:

– Потому что вы будете моей женой, а мужчина заботится о своей жене.

– Я буду вашей женой только на бумаге, – начала Калли, но увидев, как подозрительно заблестели его глаза, поспешно воскликнула, – и если вы попытаетесь продемонстрировать мне, что я из плоти и крови, Гэбриэл, я вас стукну! Я говорю совершенно серьезно, и вы обещали мне сегодня, что не будете игнорировать мое мнение.

– Я и не игнорирую, я слушаю.

Она закатила глаза.

– Я просто рассматриваю с вами разные варианты, – пояснил он.

– Хорошо, тогда слушайте: я и так многим вам обязана, и не хочу чувствовать себя должницей еще и из-за одежды, которую ношу. У меня есть своя гордость, как и у вас.

 – Вижу, – тихо произнес Ренфру.

– И точно так же как мне потребуются деньги на одежду для меня, Ники и Тибби, мне будут нужны средства на покрытие расходов, связанных со свадебным приемом.

Он снова скрестил руки на груди.

– Вы не должны об этом беспокоиться.

– Должна, – расстроенно возразила Калли. – Если бы это была нормальная свадьба, мои родные заплатили бы за организацию приема и церемонию бракосочетания. Это традиция: платит семья невесты.

– Да, но вы вдова, у которой нет близких родственников. В любом случае, с тетей случится приступ, если кто-либо – вы или я – попытается что-то возместить ей. Для нее это удовольствие, это ее подарок нам. – Он упрямо выпятил подбородок.

– Нет никаких «нас».

– Разве? – возразил Гэйб. – Очень похоже на то, что для меня «мы» есть. Это самое главное в нашем браке.

Она задалась вопросом, действительно ли он имел в виду то, что сказал. И почему он упорно называл это браком, когда речь шла всего лишь о свадьбе. – Но…

– Нет, вы совершенно правы, в данный момент мы каждый по отдельности, – сердито выпалил он. – Вот они «мы». – И поцеловал ее. Глубоко. И очень собственнически.

Калли освободилась из его объятий опьяненной, но не желающей показывать этого. Она справится с этим – и с ним.

– Прекратите, вам не удастся отвлечь меня от главного. Если вы не поможете мне с драгоценностями, я обращусь к кому-нибудь еще.

Гэбриэл бросил на нее долгий пристальный взгляд.

– Вы возмутительно упрямая женщина, – произнес он, наконец. – Что ж, давайте сюда, эти чертовы камни. Потребуется какое-то время, чтобы продать их, а пока пусть все ваши счета присылают мне на этот адрес – и да, ваши счета будут храниться отдельно, если вы настаиваете, и вот, возьмите немного карманных денег.

Калли убрала банкноты, которые он протянул ей, в сумочку и передала ему драгоценности. В том числе и жемчуг. Она знала, что за них могут дать хорошую сумму. Женщина, которая фиктивно выходит замуж по политическим мотивам за мужчину, спустя всего, без малого, две недели после знакомства, не имеет права на сентиментальность.

Гэбриэл заметил жемчуг и его лицо потемнело. Он тщательно отделил камни от остальных украшений и бросил их ей обратно на колени.

– Я согласился продать некоторые из ваших безделушек, но только не эти, – прорычал он. – Всему есть предел.

– Разве вы не слышали, что я говорила? – начала Калли.

– Я все слышал, – отрезал Гэйб. – И я продам остальные чертовы штучки, раз вы так настаиваете, – хотя это совершенно дурацкая затея. Но жемчуга, подаренные отцом в день шестнадцатилетия, не продаются. Они для вашей дочери или внучки. Вы не будете жертвовать всем, черт побери!

И он покинул комнату, оставив ее с комком в горле и россыпью драгоценных жемчужин на коленях.

* * *

Утро встретило их моросящим дождем. Погода не могла сорвать планы покупательниц, но верховая прогулка в парке для Ники и Джима была отменена. Впрочем, мальчики не расстроились, так как вместо этого было решено сначала посетить лондонский Тауэр и посмотреть на диких зверей, а затем отправиться в амфитеатр Астли.

Леди Госфорт послала за Жизель, ее собственной портнихой, чтобы та сняла мерки с Калли и Тибби, и помогла выбрать фасоны для свадебного наряда и других платьев.

Жизель, элегантная француженка с кислым выражением лица, в ужасе всплеснула руками.

– Mais milady, ce n’est pas possible[17] – в столь короткие сроки!

Леди Госфорт вскинула бровь.

– Даже для королевской свадьбы, Жизель, – тайной королевской свадьбы принцессы Зиндарии? – она небрежно повела плечами. – В таком случае мы позовем Мадам…

Жизель заметно оттаяла.

– Королевская свадьба? Non, non[18].

Я сказала, не подумав, – торопливо поправилась она, ее черные глаза окинули Калли быстрым оценивающим взглядом. – Я только что вспомнила, что один заказ был отменен. И я распределю между помощниками остальные заказы. – Она щелкнула пальцами, и помощница с мерной лентой быстро выступила вперед. – Все мое внимание будет принадлежать принцессе.