- Матрена Тихоновна, они что, не люди, столько лет жить-то? - я, полуприкрыв глаза ,сидел напротив нашей кудесницы, лениво развалившись в шикарном, мягком кресле.

 -Люди, почему не люди, только людского в них ничего уж, поди, и не осталося. А жизня-то вечная- вон она, рядышком, отбирай и живи сколь черной душеньке угодно, хотя какая у них душа-то?

 -Бабушка Матрена, прости, я не понял, как это - отбирай да живи?

 -А что понимать-то? Колдуну жизнь свою продлить не многого стоит. Руки лишь протяни и бери... Жизни-то рядом сколь угодно ходит. Отними ённую у человека, перехвати его годы и живи не стареючи с душой своей поганой в ладу да согласии. Только я так думаю, жить надо столько, сколь богом отмеряно. Смерть не нами придумана, не нами дадена, а стало быть, не нам постичь её истинного назначения. Смерть отбирает, но и дарит! Другой взамен тебя придет, будет жить- радоваться. И кто знает, может, мы в смерти будем краше, счастливее? - она замолчала и задумчиво посмотрела куда-то вдаль, словно там за горизонтом уже видела грань нового бытия.

 -Кто знает... - повторил за ней я и так же задумчиво уставился в точку за горизонтом. Может, она права. Может, мир, в котором мы живем, лишь один из многих, что нам суждено пройти, прежде чем нам, наконец, откроется главная тайна бытия?

 Близился вечер. Багровое солнце, коснувшись горизонта, опускалось в иссиня-черную тучу, озаряя последними лучами дворцовые шпили. Я искоса посмотрел на королевский дворец, медленно таявший в сгущающихся за окном сумерках и, возвращаясь к прерванному разговору, вновь обратился в слух. Но Яга молчала и, по-прежнему медленно ворочая посохом полуостывшие угли, беззвучно шевелила губами. Я глядел на светившие рубином угольные глаза, и мне казалось, что я сплю, и сон скоро кончится, всё окружающее меня растает, растворится в бесконечной дали забытых воспоминаний. Внезапно захлестнувшая мою душу тоска сухим ветром Сахары развеяла сковавшее меня сонливое полузабытье и заставила подняться. Хотелось свежести, бушующего в вышине ветра, очистительного, приносящего успокоение дождя. Я покинул комнату и, немного побродив по притихшему замку, вышел в первую попавшуюся дверь. Пройдя по открывшемуся за ней небольшому коридору, я ступил на мягкий газон королевского сада. А сад был и впрямь королевский. В нём было на что посмотреть. Расположенный под открытым небом, он, тем не менее, поражал своим разнообразием. Я скользнул взглядом по наполняющимся багровой спелостью ягодам черешни, удивленно воззрился на обильно покрытые плодами абрикосы и, окончательно сраженный, уставился на сгибающийся под тяжестью урожая персики. Я невольно протянул руку что бы.., нет, не сорвать, а просто дотронуться по бархатистой поверхности плода.

 -Граф? - принцесса, внезапно появившаяся из-за зарослей так опостылевшей мне в Чечне ежевики, вывела меня из ступора и заставила залиться краской.

 -Я, не..., - не зная что ответить рассеянно промямлил я и виновато развёл руками.

 -Как Вы оказались в саду? - брови Августины сердито сошлись к переносице. - Вы за мной следили?!

 -Я, нет, я... - похоже, моё слегка заторможенное состояние не укрылось от её высочества. Она понимающе улыбнулась.

 -Вы тоже любите перед сном побродить в спокойной тишине сада?! - принцесса обогнула разделяющий нас персик.

 -Да, да, - поспешно согласился я, делая шаг навстречу её высочеству. И что бы моё согласие выглядело убедительнее, добавил: - Мне так лучше спится.

 -К сожалению, сегодня мало кто сможет уснуть, вражеские разъезды гарцуют на виду города. Завтра будет битва и далеко не все смогут вечером вернуться домой, - принцесса вздохнула и в её глазах заблестели слёзы.

 -Но это будет ёще только завтра, а сегодня... - я глянул на наползающие с запада тяжелые валы темных облаков. Налетающий пока ещё редкими порывами ветер приносил свежесть уже шумевшего по крышам дождя.

 - ... Ещё есть этот вечер, этот великолепный в своей пламенеющей красоте закат, эта восхитительная свежесть, заставляющая вдыхать её полной грудью, есть этот необычный сад, есть Вы, затмевающая всё это великолепие и... - тут споткнулся, поняв, что сболтнул лишнее. - Впрочем, становится прохладно. К тому же, начинается дождь. - Я умолк ,и не в силах выдержать прямого, направленного на меня взгляда принцессы ,потупил взор.

 -Да, Вы правы! - каким-то неестественным голосом согласилась принцесса и, гордо подняв голову, прошла мимо меня, направляясь в распахнутые настежь двери. Наши руки случайно соприкоснулись, и я ощутил пробежавшую меж нами искру, от удара которой моё сердце вздрогнуло и затрепетало.

 Принцесса ушла, а я ,застыв словно каменный идол, стоял ,шумно дыша и вдыхая оставшийся в воздухе аромат её духов. Вскоре набежавший порыв ветра унёс и это призрачное напоминание о принцессе. А я всё стоял, слушая, не заглушаемый даже раскатами грома, стук своего сердца и чувствуя, как в груди распространяется щемящее и необъяснимое тепло.

 Время близилось к полночи, когда я, покинув сад, возвратился в свою комнату и лег спать. Шедшая к городу туча ,так и не принеся дождя, рассеялась, а ветер, отбушевав и поиграв на соседних крышах с флюгерами, утих. Наступила гнетущая, ночная тишина.

 

 Звон колокольного набата, разлетевшегося над округой, возвестил о начале вражеского штурма. Тысячи горожан выскакивали из своих домов и, на ходу облачаясь в одежды, спешили по своим заранее отведённым местам. Я и мои спутники, как ни странно, оказавшиеся на улице одними из первых, тревожно озирались по сторонам. Я, до сих пор так и не воспринявший своё назначение всерьез, стоял столбом и не знал, куда идти и что делать. Наконец, поразмыслив, я направил свои стопы в сторону королевского дворца. На этот раз стража, стоявшая на воротах Яснограда, пропустила меня беспрепятственно. Оставив свою "дружину" дожидаться за воротами, я быстрым шагом вошел в самое сердце королевской резиденции. Я едва распахнул дверь, ведущую в тронный зал, как в нос сразу шибанул застоявшийся сивушный запах. В дальнем углу валялась знакомая мне бутылка, подле нее стояла тарелка с надкушенным огурцом и четвертинкой черного хлеба, но короля нигде не было. В моей душе уже, наверное, в сотый раз за последнее время поселилось нехорошее предчувствие. Я проследовал дальше и, пройдя весь тронный зал, увидел позади трона сидящую на полу принцессу.

 -Король пьян? - буркнул я вместо приветствия.

 -В зюзю... - глядя куда-то в угол, отрешенно произнесла принцесса и, махнув рукой, добавила еще несколько витиеватых и труднопереводимых слов.

 -Миленько. Так что будем делать?

 Августина нервно повела плечами.

 -Вы думаете, что орды рыцарей-баронов будут ждать, когда помазанник божий соизволит протрезветь? - От этих дерзких слов её передернуло, но зато принцесса, кажется, пришла в чувство. Во всяком случае, молния, сверкнувшая в её взгляде, говорила о том, что она готова к действию. Принцесса поправила причёску и трижды щелкнула пальцами. Из-за тяжелых оконных портьер, звеня металлом, вышли три десятка закованных в сверкающую броню рыцарей. Я прикусил язык и малость пожалел, что явился сюда один. За только что сказанную дерзость меня можно было бы запросто посадить на кол, но Августина была не глупа, далеко не глупа... С минуту поразмыслив над моим поведением, она благодарно улыбнулась.

 -Граф, Вы правы!

 Я вздрогнул, так как еще не привык к столь неожиданно пожалованному мне титулу. Меж тем принцесса решительно вскочила на ноги. Только теперь я заметил, что вместо так идущего ей платья, одета она была в коричневый костюм, пошитый из самой толстой буйволовой кожи с пришитыми на груди блестящими металлическими бляхами. Впрочем, в плотно облегающем тело костюме Августина смотрелась нисколько не хуже. К широкому поясу, туго обтягивающему её талию, были приторочены серебристые ножны с высовывающейся из них изящной рукоятью узкого обоюдоострого клинка.

 -Идемте! - коротко приказала принцесса и заторопилась к выходу, спеша покинуть насквозь провонявшее сивухой здание. И я, как дурак, поперся вслед за Её Высочеством. О вчерашних моих словах как-то и не думалось.