Отец Джеймса Франк сменил фамилию на более приличествующую обстоятельствам (Голдсмит), снискал юридическую степень в Оксфордском Колледже Магдалины, выстроил блестящую политическую карьеру, был избран в Парламент от консерваторов, координировал эмиграцию евреев из царской России, участвовал в легендарной битве при Галлиполи4, а затем неожиданно — сразу после Первой мировой — повторил родовую парадигму: все бросил, уехал в Париж, женился на красавице-католичке Марсель Муйе, будущей матери Джеймса, и залег на дно.

Дальнейшая судьба майора Франка Голдсмита чрезвычайно важна для правильного понимания реальных механизмов бизнеса и власти: «французское залегание на дно» отца Джеймса заключалось в том, что он резко переквалифицировался из политического деятеля и воителя в скромного корчмаря. И вот на этом новом неведомом поприще всего за несколько лет Франку Голдсмиту удалось скупить... 48 отелей! Не деревенских постоялых дворов, а «скромных» заведений: Hotel de Paris в Монте-Карло, Carlton в Каннах, Lotti в Париже и всю сеть Savoy Hotel в придачу!

Приведенные выше детали генеалогии освобождают от необходимости выискивать ответ на пошлый вопрос «Откуда деньги?» Главный урок появившейся на ровном месте гостиничной империи Франка Голдсмита — в понимании того обстоятельства, что Большой Бизнес имеет к экономической деятельности лишь отдаленное отношение. Большой Бизнес — не более чем приложение к Большой Власти. Той, где вопрос денег уже которое столетие — десятый, а главным приоритетом служит распределение влияния. Именно этот приоритет вытолкнул Адольфа Гольдшмита из Франкфурта в Лондон, Франка Голдсмита — из Лондона в Париж, а его сына Джеймса всю жизнь заставлял метаться между Америкой и Европой.

Аксиома «распределения влияния» также избавляет нас от необходимости заниматься демистификацией популярной сказки о том, как «нищий, без пенса в кармане Джеймс Голдсмит сколотил миллиардное состояние менее чем за 20 лет». Безусловно, сэр Джеймс был гениальным предпринимателем, и его пиратские методы экономической борьбы достойны вхождения в Великий Учебник Капитализма. Однако ни на секунду нельзя забывать о тех эксклюзивных обстоятельствах, в которых Джеймс Голдсмит совершал свои головокружительные переходы от пустых карманов к миллиардодолларовым счетам.

Обстоятельства эти таковы, что за спиной благородного рыцаря каждую минуту стояло всё могучее войско нефилимов. Обратите внимание: не одного только родового клана Гольдшмитов, но и всех прочих «избранных», чьи имена можно изучать по списку гостей, приглашенных на свадьбу сына Джеймса — Бенджамина и его суженой — Кейт Ротшильд, дочери банкира Амшеля Ротшильда и Аниты Гиннесс, наследницы пивной империи: Виндзоры, Черчилли, Бёрли, де ла Мёрт — стоит ли, впрочем, утомлять читателей перечислением всех 600 нарицательных имен, представленных на торжестве?

Биография Джеймса Голдсмита впечатляет, однако не «поддержкой за спиной», а бесчисленными его попытками испытать эту поддержку на прочность. Жизнь сэра Джеймса соткана из нескончаемой череды вызовов, брошенных здравому смыслу, рациональному мышлению, канонам поведения и правилам игры. Представьте только: в период с начала 60-х по конец 80-х годов бизнес Джеймса Голдсмита четыре раза (!) находился на грани полного банкротства! Банкротства не случайного, а сознательного! Чего стоит рейдерская атака на Diamond International (1981 год), ради которой Голдсмит взял кредит в 660 миллионов долларов под 20% годовых! Однако в который раз вышел сухим из воды: выкупив контрольный пакет этой крупнейшей американской деревообрабатывающей компании, Голдсмит распотрошил ее и перепродал по частям с колоссальной прибылью, доведя до бешенства экологически сознательную общественность: 96 тысяч акров заповедных Адирондакских лесов он отдал в руки застройщиков!

Для того чтобы прожить жизнь как вызов, нужно родиться игроком. Шестилетний Джеймс опустил однофранковую монетку в игровой автомат и сорвал полный банк. В 16 лет он поставил 10 фунтов на скаковую лошадь и выиграл 8 тысяч. Бросил школу, купил машину и укатил в Оксфорд. Нет, не учиться, а прожигать ночи за карточным столом в студенческих клубах и ухаживать за девушками — это два любимых занятия в жизни сэра Джеймса, к которым со временем он добавил удушение деловых конкурентов и политических противников. «Когда я дерусь, я дерусь с ножом» — любимая его поговорка.

Не подумайте только, что Джимми был сверхъестественным везунчиком: карточные долги за два года достигли столь неприличных размеров, что отец согласился погасить задолженность только в обмен на службу сына в армии.

Военная карьера Джимми не приглянулась, и при первой возможности он передислоцировался на французскую родину (он родился в Париже 26 февраля 1933 года). Там он продолжал свой игорно-кадрильный марафон до тех пор, пока не познакомился с юной Марией Изабеллой Патиньо, в которую влюбился по уши. Наивная девушка представила потенциального зятя своему батюшке, боливийскому металлургическому магнату и одному из богатейших людей планеты дону Антенору Патиньо, который, увы, продемонстрировал прискорбную недооценку тектонических сдвигов, произошедших в европейской цивилизации: «Молодой человек, — процедил сквозь зубы дон Антенор, — мы происходим из старинной католической семьи, и не в наших традициях родниться с евреями». Ответ 20-летнего Голдсмита вошел в анналы: «Вот и замечательно! А я происхожу из старинной еврейской семьи, и не в наших традициях родниться с краснокожими!»

Разъяренный магнат выслал дочь из Франции в Алжир под присмотр дуэньи. Голдсмит арендовал чартерный самолет и последовал за возлюбленной. Патиньо вернул Марию Изабеллу в Париж. Голдсмит выследил ее, склонил к побегу и увез в Шотландию, где для вступления в брак не требуется родительское благословение. Патиньо отправил армию детективов на зачистку Эдинбурга. Три недели спустя (срок, необходимый для получения вида на жительство) Джеймс и Мария стали мужем и женой. Дон Антенор Патиньо попытался опротестовать брак в суде, потерпел поражение и в наказание лишил дочь наследства.

У водевильной истории, к сожалению, печальный конец: на седьмом месяце беременности Мария Изабелла перенесла обширное кровоизлияние в мозг и впала в кому. После кесарева сечения несчастная умерла. Семья Патиньо выкрала ребенка, однако Джеймс вернул дочь через суд.

Пережив трагедию, Голдсмит с головой ушел в бизнес. В 1955 году он учредил в Париже фармакологическую компанию Laboratoires Cassene, которую за два года довел по полного банкротства и продал. Причина неудачи была банальна, как жизнь рядового предпринимателя, — недостаточное финансирование. Во втором раунде Голдсмит решил не искушать судьбу и заручился поддержкой армии нефилимов: две новые французские компании — Laboratoires Laffort и Laboratoires Lanord — быстро пошли в гору. В это же время (конец 50-х) в Британии на смежном поприще орудовал Селим Зильха, выходец из старинного банковского рода. Зильха и Голдсмит сначала открыли в Лондоне компанию Ward Casson Ltd для дистрибуции продукции Laboratoires Laffort и Laboratoires Lanord, а затем разделили фронт работ: Зильха сосредоточился на рознице для беременных женщин и новорожденных, учредив всемирно известную Mothercare, а Голдсмит взял под контроль фармакологическую розницу и продажу детской мебели.

Читатель оценит первый урок успешного бизнеса Голдсмита, тем более что он находится в прямом противоречии с отечественными традициями: «Никаких совместных владений и распределенной ответственности»! Правда, что и Зильха, и Голдсмит получали финансовую подпитку из необъятных банковских ресурсов, стоявших за их спинами, однако деловые проекты реализовывали строго самостоятельно. Смысл парадигмы: «Вот тебе, Джимми, деньги, дерзай, но помни — с тебя одного и спрос будет!» Подобный подход не только в разы повышает эффективность бизнеса, но и избавляет от практически неизбежных разборок между партнерами. Что и говорить: за 600 лет «старые деньги» выработали алгоритмы, отличные от подводных камней наивного капитализма!