– Да. Только нужно вторую раму выставить.

– Займись… А теперь давайте потолкуем…

23

Бикезин от досады ругнулся про себя – ну кто просил этого парня из оперативной группы лезть под окна?! Да еще со стороны двора. Он видел, как Мирон медленно, словно прогуливаясь, прошелся по подворью, заглянул за сарай, выглянул на улицу и опять скрылся в доме. Ситуация была – хуже некуда. Операция явно срывалась: Мирон заподозрил неладное. А возможно, что-то и увидел. Капитан лихорадочно соображал, что предпринять в сложившейся обстановке. Теперь наблюдать за Сергачом не имело никакого смысла – с таким же успехом с сегодняшнего вечера можно было следить за причальной тумбой. И главная беда заключалась в том, что Мирон мог, затаившись, ждать, сколько ему заблагорассудится, тогда как им такую роскошь не позволяло время. А его так уже было потеряно предостаточно. Брать? А если это пустой номер? Тогда что? Полнейший провал операции! Операции, на которую было столько надежд, тщательно подготовленную и отработанную в нескольких вариантах. И теперь все эти варианты, которые казались логичными и неотразимыми, превратились из-за грубейшей ошибки неопытного оперативника в прах. Что же теперь делать? Обыскать дом? На каком основании?

Капитан ругал себя последними словами за то, что не сумел правильно скоординировать действия оперативников, хотя и отдавал себе отчет в том, что большой его вины в этом нет – просто были, вопреки приказу, нарушены элементарные правила наружного наблюдения. И теперь нужно было искать выход из создавшегося положения…

Минуты тянулись нестерпимо медленно; настороженная тишина царила в переулках и во дворе. Что задумал хитроумный Мирон? В том, что он готовится сейчас предпринять какие-то действия, Бикезин почти не сомневался – чутье опытного оперативника подсказывало капитану неизбежность контригры. Детально ознакомившись в управлении с делом Сергача, капитан хорошо представлял себе всю сложность борьбы с таким сильным противником. Ведь недаром лже-Мирон столько лет водил за нос новороссийскую милицию. Чего стоило опергруппе сегодняшнее наблюдение за Сергачом и Фиксатым: добрых два часа плутали по городу и окраинам, пока наконец добрались к этому дому. Как успел выяснить капитан у местных сотрудников угрозыска, они впервые вышли на этот адрес и, судя по их данным, за хозяином дома не наблюдалось ничего противозаконного. Уже одно это обстоятельство подсказывало капитану, что след верный; если бы не эта оплошность! Что делать, что предпринять спасти операцию? Оставался единственный шанс – открыть дорогу Мирону и Фиксатому, оставить их без наблюдения в расчете на то, что все-таки поверят в беспочвенность своих опасений и успокоятся. Потому что в данной ситуации наблюдать за ними – задача архисложная, и малейшая ошибка будет провалом операции, окончательным и бесповоротным.

Бикезин включил рацию, готовясь выйти на связь с Кравчуком, который с оперативниками перекрыл переулок. И в это время скрипнула дверь дома – во двор вышли Мирон и Фиксатый. Поздно! В приборе ночного видения отчетливо просматривалось лицо Мирона – угрюмое, настороженное; круглые глаза беспокойно метались у основания низкого, скошенного кверху лба, всматриваясь в ночную темень. Фиксатый шел чуть сзади, недобро ухмыляясь и загребая туфлями камешки и гребешки пушистых пыльных наносов. Они миновали Бикезина, который затаился в маленьком тупичке напротив дома за кучей ящиков и деревянных обрезков, и зашагали по переулку.

Все дальнейшее произошло молниеносно. У выхода из переулка, на скамейке, сидели два оперативника, изображающие подвыпивших парней (чуть поодаль, в переулке напротив, находился Кравчук). Беззвучно, не сговариваясь, Мирон и Фиксатый бросились на оперативников – шум драки вмиг разрушил хрупкую тишину ночи. В домах начали зажигаться огни, захлопали двери, залаяли собаки; кто-то начал истошным голосом созывать соседей, чтобы унять драчунов. Мимо Бикезина стремглав пробежали два оперативника, прикрывающие дом с тыла, и вклинились в клубок тел, который грузно ворочался в переулке.

Капитан тоже хотел было последовать их примеру, но тут же остановился. С какой стати Мирон и Фиксатый затеяли такую шумную потасовку? Где логика? Ведь они знали практически наверняка, что парни из милиции, – это ясно как дважды два. Спровоцировали? С какой целью? И уже ни секунды не мешкая, он метнулся к дому. Дверь заперта, в доме тихо. Свет потушен. Бикезин, стараясь не шуметь, проскользнул, пригибаясь, мимо окон и заглянул за угол. Никого… И только едва слышимый скрип несмазанных оконных петель – кто-то закрывал окно. Подтянувшись на руках, Бикезин бесшумно перевалился через забор и тут же увидел, как в соседнем переулке замельтешила человеческая фигура – кто-то крупными прыжками убегал в сторону порта… Капитан, не выбирая дороги, ринулся вслед за ним. Забор, чей-то двор, еще один забор… Нога подвернулась, и капитан с разбегу рухнул на груду щебенки – боль от незажившей раны на миг заглушила сознание. Но тут же, перекатившись на другой бок, Бикезин вскочил на ноги и снова побежал. Некоторое время он не видел беглеца. "Упустил!" – ужаснулся капитан, чувствуя, как лоб покрылся холодной испариной. Изо всех сил бросился вперед, выскочил из переулка и наконец снова заметил далеко впереди преследуемого. Тот уже взбирался на дорожную насыпь с намерением перехватить свободное такси, зеленый огонек которого приближался со стороны пригорода. "Эх, не успею! Нельзя упустить, никак нельзя!" – нервы были напряжены до предела.

Машина остановилась и тут же снова на большой скорости помчалась дальше. А на дороге ворочался человек, стараясь встать на ноги.

– Угнал машину! У-у, гад! – человек с трудом поднялся и шагнул навстречу капитану – из рассеченного виска струилась кровь.

– Документы!

– Таксист я, Ваулин Николай, – протянул тот права. "Машину, срочно машину!" – Бикезин выскочил на проезжую часть, пытаясь остановить юркий "Жигуленок". Тщетно – вильнув, тот объехал капитана и укатил в сторону города. Тогда капитан выхватил пистолет и стал посреди дороги; следующая машина, взвизгнув тормозами, остановилась буквально в двух шагах от него.

– В чем дело? – открыв дверцу, спросил водитель.

– Уголовный розыск! Товарищ, помогите! Мы преследуем опасного преступника! Он угнал такси и уехал в сторону города!

– Садитесь!

– И я! – подскочил таксист и нырнул вслед за капитаном в салон "Лады". – Ну попадется мне этот бандюга! Ух!

24

Такси, в котором ехал преступник, они настигли уже в городе. "Волга" на полном ходу проскочила через центр и запетляла по переулкам. Водитель "Лады" выжимал из машины все возможное и вскоре пристроился метрах в десяти позади "Волги".

– Что будем делать? – спросил он капитана, внимательно наблюдая за попытками преступника оторваться.

– Попробуйте обогнать его и прижать к бордюру. Только поосторожнее и на окраине города, там, где нет прохожих.

– Хорошо. Сделаем… – И "Лада", стремительно набирая скорость, почти поравнялась с такси.

Но преступник разгадал маневр преследователей и рванул руль влево, загораживая проезжую часть. Потянулось томительное ожидание – "Лада" никак не могла обогнать "Волгу", петляющую впереди, а стрелять по шинам капитан в черте города не мог из-за боязни попасть в прохожих, которые, несмотря на позднее время, изредка встречались на пути.

Наконец на одном из бесчисленных поворотов "Лада", забравшись на тротуар, сумела проскользнуть мимо такси и вырваться вперед. Преступник в бешенстве крутанул баранку, пытаясь достать "Ладу" бампером, и промазал: проскочив тротуар, "Волга" снесла на пути небольшой застекленный киоск и, черканув боковиной о бетонный столб, уткнулась в кустарник.

Когда Бикезин выскочил из машины, преступник уже успел нырнуть в подворотню дома. Рядом с капитаном бежал Ваулин, а чуть поодаль – водитель "Лады".