IN VITRO
или
ПОЛНАЯ ВСЕОБЩАЯ ЭЛЕГИЯ
ПАМЯТИ ЛЕНИНГРАДА
Та к
в очи видно
что
из
вне
и
так
с той стороны сугубо
как дверь откроешь в простыне
а там повестка от суккуба
и распишитесь
на ремне
и
поцелуй в пустые губы
на оборотной стороне.
Та к
удивительно
из
вне
из мира внешнего во вне
так
явственно с той стороны
что берег дальний не иначе
я
видел о тебе
во
сне
лицом к Канавке
пьяный
плача.
Без парапета свесясь в
сны
что были мне причинены
тому уже вслед жизни
паче
а
на
сте
зии лет
кому
дано
раз пишем два в уму
а
х как делится на у
см. ответ в конце задачи.
Все
вспомнил заживо
в белки
закапывая
капли ветра
как выскочивший из реки косой обломок километра мост проходил над головой как отплывающий домой глюк утонувшего монгола
но
сколь
похож на голос твой
этот живой твой этот
голос.
Ура
мы едем в Ленинград
о как мы рады как мы рады
чему ж ты рад дегенерат
да на оно тебе не надо
ад отраженье наших да
и
палиндрома домочадцы
ад наше прошлое куда
не докричать не застучаться
ад это рай
не на всегда
и в дне
чтоб лучше отражаться
где не шевелится вода
где
все сверхновое
оно
нам мегатонное светило
ломило голое в окно
не
про– при– пре-
а все равно
вокруг
ходящее светило
где
голода не утолив
меня ты голодом кормила
окно смотрело на залив
куда окно не выходило.
Ты
говорила мне о да
и больше ничего не нужно
дворянская твоя пизда
проста была и простодушна
мы
примеряли теребя
а
жмет ли
новую свободу
конечно
я любил тебя
мы ели спирт
смотрели
воду.
Пока
по ямбам с матерком
телеги гонишь правя псами
жизнь кажется черновиком
позднейших жизнеописаний
но
фокус не переведя
как заигравшиеся дети
себя находишь вне себя
в нигде себя и не при свете
к кому ж
что бы
одним глазком
нести
чинить калейдоскоп.
Конечно вечны как взаймы
здоровый пух в здоровом прахе
христос с тобою только мы
как
два придурка в спецбараке
а те кто потеряли связь
что покус не в калейдоскопе
окоп копают духарясь
ась рифмой оперя хуясь
и выроют себя в окопе
и
тупо из-под козырька
вообще наружу обнаружа
как души смотрят свысока
на ими сброшенные уши.
Конечно вечно до конца
отменного оксюморона
сердечной мышцы холодца
не
стоит пробовать подробно
конечно этот вечно ту
лы су ю в Наполи в цвету
в порту с пробоем на борту
от рака и вливаний сонных
как говорится якоря
в году похожем только зря
на Яхве номер телефонный
еврейского календаря
в году где к лампе без патрона
порхал я крылышки куря.
Конечно я любил тебя
точнее он тебя точнее
ужель там тот ебет ея
от понимания скучнея
и дежа вю во всю зия
как некто там любил кого-то
и
десны разеваю я
ревэ на стогна бытия
из хлябей хладного болота
из
пота смерти и работы
осуществленья
пе
ния.
Да
свет со светом пополам
сгорел во тьму и темь и темень
и да
со спинки взяв халат
сестра-хозяйка свой халат
твое перекрестила темя
окно смотрело на залив
что
я давно и точно знаю
нас жизнь с тобой
пила в раз
лив
от
кусывая воздух с краю.
Как
в ожидании зимы
как дети будем мы подруга
когда-нибудь с тобою мы
вернее вцепимся друг в друга
тогда
когда-нибудь когда
совсем
понятно что
нелепо
на всех
нельзя вина
любви нельзя и хлеба
раз
даже неба не хватило всем.
Санкт-Петербург –
Киев, май 2005
ИСТРЕБИТЕЛЬ
В. С.
В смерти бессмертия дай бох чем золота на рубли
чем
истребителя в небе
чем
перста указательного в дали
чем
теле вечности на неделе
водку жили
ум
жгли
а
сожгли
с утреца ели воду
съели.
Можно и так девчонки а можно
разовый влажный рот
бутона
кверху смехом фасону на отворот
и
от идиот с парохода свеситься от
семафоря
выход предполагается там где вход
то есть
с черного входа
а
в случае пароход
о
как сладостно плюнуть в бездну как в морду моря.
Можно и так девчонки можно
оно
сухопутный говно вопрос
разум крысы не видит себя извне вдруг он альбинос
как
ваш
в письменном смысле слуга покорный
ишь
и
смысл не смотрит за борт листа
вишь
рост свеситься не дорос
прост
маленькому не хватало любви ему и попкорна.
Это великий мозг
думает думает думает мокрое море себе строку за строку загоня строкой
а вон истребитель в небе он не такой
он ослепительный он кувыркается он
грохо и хохо
хо как хо
чет он и пое!
вон
там
в
продолженье перста все еще его указующего вдали
нам с ним
уже чем видно родной земли
в смысле страны чтобы лечь в нее.
А
разум знай гонит себе барашку под нож подгоняя закату в блеск
а ну вас махнув пятернею смысла нет ласта вернее хвоста
чем
плеск
и ах ты бухты-барахты и
либо прощай либо
раз
ухожу в текст я и уйду в текст
значит пускай меня и зароют в текст
чтобы ниже воды чтобы
скрыться из вида как истребитель в
раз
рыв лимба!
Здесь
как если воскресни бы сдуру мудила наш лауреат в виде опять Назон
прямь
ум заходит за разум сказал бы как солнце за горизонт