Признаюсь, подобный пример нерешительности русских убедил меня в конечном успехе японцев больше, чем блестящая переправа последних через р. Ялу под гром подавляющей числом артиллерии. Как военный, я не могу выразить своего профессионального сожаления, что генерал Кашталинский упустил случай нанести решительное поражение столь изолированному авангарду Асады.

К 20 апреля вся Первая армия завершила свое сосредоточение к Виджу без всяких препятствий и затруднений, не считая стихийных, которые природа расточала очень щедро. Противник, пассивный в то время, когда от его инициативы зависел несомненный успех, казалось, и теперь нисколько не заботился о том, что перевес в силах перешел с северного берега на южный. Однако и тогда, несмотря на то что опасность от перехода русских в наступление исчезла, представлялось очень желательным помешать генералу Засуличу сосредоточить свои силы к Виджу для обороны переправы. Он мог выполнить это сосредоточение в 12 часов или меньше, осмотрительным же японцам нужно было бы не менее 10 дней для подготовки решительного удара. Надо было измерить броды, исследовать горные тропинки и возвести редуты на случай контратаки. Необходимо было заготовить лесной материал, гвозди, канаты и якоря для мостов. Действительно, каждая деталь была тщательно взвешена и продумана так, что, когда занавес взвился, каждое действующее лицо было на своем месте и в полной готовности. В это время силы генерала Засулича, растянутые на 25 миль по фронту, не были в состоянии угадать место переправы японцев. Действительно, отряд генерал-майора Сасаки (Sasaki) у Чангсонга в 30 милях вверх по реке причинял опасения русским за их левый фланг а на другом фланге флоту предписано было демонстрировать у Антунга. Незначительная глубина реки препятствовала даже канонеркам, или миноноскам, подняться выше этого пункта, однако деятельность флота оказала свое влияние, и русские продолжали сохранять растянутое положение против сосредоточенных сил японцев. Был издан строгий приказ по Первой японской армии, воспрещающий офицерам и нижним чинам ни под каким предлогом не показываться на возвышенностях, лежащих вдоль южного берега реки. На северном берегу, видимо, думали иначе. Там никто не препятствовал весьма понятному любопытству солдат посмотреть на своего противника, и вершины холмов русской позиции обыкновенно были усеяны целыми массами любопытных зрителей, рассматривавших противоположный берег. Русские до такой степени мало заботились о скрытности, что людям было даже разрешено поить лошадей в р. Айхо между 2 и 4 ч. пополудни и делать им проездку по песчаной отмели, простирающейся от северного берега реки до русской позиции у холмов. Все это было очень соблазнительной целью для японской артиллерии, скрыто расположенной и готовой по первому знаку засыпать снарядами столь беспечного противника.

План сражения был составлен задолго до оставления армией Японии. Было даже предрешено, что 12-я дивизия должна наступать на правом фланге через горный треугольник между р. Ялу и р. Айхо в обход левого фланга противника. Выбор же пути для этого обходного движения и решение вопроса, должна ли эта дивизия действовать в связи с остальными частями армии или двинуться независимо по Куантченской (Kuantchen) дороге, предоставлено было сделать на месте. Несомненно, что у японцев были и другие планы. Но главный план, наиболее ими продуманный, прибыл с ними из Японии и был приведен в исполнение без существенных изменений 1 мая. Арьергардное дело у Хаматона, конечно, не было предусмотрено и поэтому представляется наиболее интересной частью всей операции, потому что неожиданность ее потребовала совершенно иных распоряжений, чем те, которые вытекали из заранее выработанного плана.

Позиция, на которой русские решили противодействовать переправе японцев через р. Ялу, занимала по фронту 24 мили. Правый фланг находился в трех-четырех милях от Антунга, центр — у Чиулиенченга, а левый фланг был осажен назад вдоль р. Айхо в миле или двух к северу от Шичонга (Sheechong). Войска, оборонявшие эти две последние части фронта Засулича, опирались своим правым флангом на Чиулиенченг, остальные же войска были распределены почти равномерно в направлении к вершине холма к северу от Ишико (Ishiko). Отсюда до Шичонга были только слабые отдельные посты, потому что вследствие крайней пересеченности местности здесь, видимо, не ожидали переправы японцев. У Шичонга правый берег р. Айхо был сильно занят для противодействия обратного движения японцев у Хаматона вдоль Куантиенченской дороги. Эти точные сведения стали известны японцам только после сражения. Для того чтобы уяснить себе особенности позиции и происходившие передвижения войск, следует обратиться к плану № 2, на котором обозначены все сооружения, мосты и расположение войск согласно полученным мною сведениям. Таким путем, я полагаю, можно избежать утомительного описания. В особенности это необходимо при описании сражения на китайско-корейской границе. Здесь русские, китайцы, корейцы и японцы, казалось, приложили все старания для искажения названий ничтожных деревушек вдоль реки, причем обе сражавшиеся стороны признали совершенно различную номенклатуру местных предметов. Обращаюсь к позиции. Ширина равнины, или долины, образующей собою русло рек Ялу и Айхо с их главными и второстепенными притоками, доходит в среднем до 4 миль. Долина эта покрыта мягким белым песком или песчаной землей и, за исключением немногочисленных деревьев и кустарников на островах Осекито (Osekito) и Кинтеито (Kinteito), не представляет никаких закрытий, не считая закрытий по обоим берегам. Другими словами, русские обладали превосходным обстрелом, лучше которого нельзя себе представить. Их окопы тянулись вдоль вершин правого, или северного холмистого, берега р. Айхо и командовали футов на 20–30 над равниной. Вершины эти постепенно понижались по направлению к реке и оканчивались небольшими холмами с крутыми спусками к песчаной долине. Возвышенности представляли из себя голые скалистые холмы, хотя небольшой кустарник и группы деревьев представляли кое-где некоторые закрытия. Пересеченная местность была удобна для маскировки окопов, однако русские, видимо, нисколько не заботились об этом, потому что брустверы их окопов представляли собой длинные прямолинейные участки метровой высоты, укрепленные кое-где сучьями. Подобные сооружения были более уместны несколько ниже, на песчаном грунте, который значительно ослабил бы действие как шрапнели, так и фугасных снарядов.

Часть русской артиллерии должна была действовать без окопов, однако для 12 орудий были сооружены окопы как раз под Чиулиенченгом на вершине невысокого холма. Русский сапер или артиллерист, строивший эти окопы, почерпнул, вероятно, идеи в справочной книжке своего прадеда[12]. Орудия стояли в три линии; старинный прием для сосредоточения сильного огня на узком фронте, приводящий теперь к тому, что снаряды, перелетевшие первую линию, попадут во вторую или третью. Но пусть британский офицер не осуждает строго русских, потому что мы поступали совершенно так же, пока опыт Южно-Африканской войны не научил нас быть более осторожными.

Главная сила позиции, поскольку она — была занята русскими, заключалась, во-первых, в превосходном обстреле, во-вторых, в реке Айхо, которая должна была задержать атакующего как раз в сфере наиболее действительного огня обороняющегося. Эта река, 100 ярдов шириной и 4–5 футов глубиной, протекала на расстоянии 300–800 ярдов от русской позиции, вдоль всего ее протяжения. Река Айхо была для чиулиенченгской позиции тем же, чем р. Тугела для позиции у Колензо, и вообще сходство между этими двумя позициями было почти совершенно полное. В обоих случаях тот же открытый обстрел, ограничивающийся линией крутых холмов, та же трудность переправы через реку почти под прямыми выстрелами стрелков в окопах у подножия холмов. Особенно любопытное сходство заключалось в командном на левом фланге холме, который находился на левом берегу устья р. Айхо. Было бы выгоднее для русских, если бы этот холм находился на правом берегу Айхо. Тигровый холм (Tiger Hill) был для русских совершенно тем же, чем высота Хленгвен (Hlangwene) для буров. Русские должны были уяснить себе в две минуты значение Тигрового холма как ключа позиции, но не британцам критиковать их, которым потребовалось два месяца, чтобы прийти к подобному же заключению о Хленгвене. Река Ялу как в географическом, так и в коммерческом отношении важнее р. Айхо. Первая река шириной в 400 ярдов, вторая только в 250 ярдов, и обе непроходимы вброд. По отношению же к разбираемому сражению более широкая река имела второстепенное значение, хотя и дала ему свое имя. На рассвете 30 апреля р. Ялу перестала служить препятствием между русским левым флангом и 12-й японской пехотной дивизией, а в ночь с 30 апреля на 1 мая гвардия и 2-я дивизия совершили переправу, не встретив сопротивления. Так как русская оборона носила пассивный характер, то р. Ялу, будучи вне ружейного выстрела, представляла только физическое препятствие, конечно, при условии, что артиллерия на северном берегу будет вынуждена замолчать.