А она, понятное дело, для того и проводится, чтобы выявить огневые силы противника. Чем больше огня — тем успешнее разведка. (Тем больше наших солдатиков из нее не вернется...)

Когда разведка “получилась”, при отходе по своим начала бить своя артиллерия — что-то наши в ориентирах напутали. Надо им крикнуть, чтобы огонь прекратили, но линия связи перебита. Напарник пошел на исправление устранения обрыва. Могучий был солдат. Двухметрового роста. Фамилия — Басан... Для долгой счастливой жизни создавала его природа, но убило его... И тогда пошел Шумилов. Стал сращивать обрыв. Ранило осколком в предплечье, рука повисла, как плеть. Зажал провода зубами. Язык чем-то кислым щиплет. Значит, идет разговор! Огонь прекратили. Всех раненых и ближних убитых вынесли. Снова госпиталь...

Что еще рассказать об отважном русском солдате? Путь по Европе к Берлину был долгим... В январе 1945-го под Моравской Остравой один из стрелковых батальонов, спешивший на выручку восставшим полякам, попал в окружение. Надо было вызволять батальон, потому как у них почему-то скисла рация. Был послан сержант Шумилов. Рацию доставил, батальон вышел из окружения.

Войну закончил с шестью ранениями, двумя орденами Славы, орденом Красной звезды и медалью “За отвагу”, а еще полагались медали за взятие и освобождение “некоторых европейских столиц”. (Шумилов так об этом полушутя всегда говорит).

Милицейская доля

На службу в милицию Шумилов попал неожиданно для себя. Прослышал, что требуется истопник, пришел устраиваться. Капитан Рак заметил на полинялой гимнастерке Шумилова орденские ленточки, удивился, сколько боевых наград у сидящего напротив него человека. На всякий случай поинтересовался, имеются ли документы на награды... “Имеются... Вот”. Предъявил сержант запаса орденскую книжку и справки. “Молодец, что решил к нам... Образование какое имеешь?” — “А зачем мне большое образование? Полных семь классов для истопника вполне достаточно!” Капитан рассмеялся: “Ну, ты даешь, сержант! Если у нас такие люди, как ты, качегарить станут — я за тепло спокоен. А вот за наших необстрелянных участковых — ночей спать не буду... Давай-ка, браток, к нам не истопником, а на боевую работу”. — “Предложение серьезное, но я, знаете, на один глаз плоховато вижу...” — “Так его ж при стрельбе все равно прикрывать надо!” — отшутился капитан Рак. Понравился ему этот худощавый открытый человек. “Ну, что, будем считать, уговорил?”

Получилось так. Уговорил. Два года работал сержантом милиции на офицерской должности. Проявил себя сразу и в ночных засадах на бандитов, и в ловле дезертиров по лесам. Это было совсем близко к военной работе. Сложнее оказалось вести профилактику среди населения, чтобы нарушений законов поменьше было... И здесь добился реальных результатов, потому как дружил и ладил с честным трудовым народом и не давал спуску пьяницам и дебоширам. Присвоили младшего лейтенанта милиции, позже — лейтенанта.

Со временем не считался. Иногда на сон едва шесть часов оставалось. Еще солнышко только из-за горизонта поднимается, а участковый инспектор Шумилов во всю крутит педали старенького “велика” — спешит раскрыть кражу в доме инвалидов села Васильевское. Хитроумная кража была, хоть повесть пиши! Или темной ночью, один, караулит в кустах возле крайней избы местного бандюгу... Одну ночь, другую, а на третью укороулил, подранил, а через день взял на заброшенном хуторе...

В 1959, отслужив в милиции десять лет, вынужден был уйти на пенсию по инвалидности. Пенсия была крошечная. Как выжить, как не уронить себя? Брался за такую работу, чтобы и самому справится, и другим не быть в тягость... И в сельсовете, и плотничал, и сторожем на элеваторе... И хозяйство приусадебное, пока мог, в разнообразии и порядке держал... С годами сократил, но увлекся пчеловодством. Не для продажи, а для себя и близких. Но и друзьям не отказывал.

Бывая в Гжатске, который после полета первого в мире космонавта в Гагарин переименовали, захаживал в РОВД. По-разному встречали в разные годы. Случалось, что в президиуме сиживал и машину по праздникам за ним присылали, а были и годы полного забвения... Но пришла перестройка — и внимание к боевым традициям, к ветеранам существенно ослабло... Сегодня были, правда, в РОВД два “афганца”: полковник милиции Виктор Васильевич Архипов и подполковник милиции Николай Александрович Нахаев, начальник и его зам. по кадрам — очень внимательные люди, не забывали фронтовиков и ветеранов. Но оба, отслужив, ушли в запас. Архипов вскоре умер — Афган и нервная милицейская работа сожгли, вообщем-то, еще даже и не пожилого человека. И Нахаев что-то давно не звонил, хотя обычно поздравлял под праздники, поздравлял, но не по должности, а по душе...

Черный всадник на Черном коне...

Ах, Сергей Васильевич, Сергей Васильевич... Говорил я с тобой по телефону в преддверии праздника Победы. Не имея привычки жаловаться на фронтовые и стариковские недуги, ты сказал, что все хорошо. Припомнил, как, став инвалидом и уйдя с милицейской службы, зарабатывал на жизнь — охотился на пушного зверя, сдавал шкурки, как бортничать начал... Бодро заметил, что пчелки в полном порядке. Единственное, на что тогда посетовал, что забыли его, ветерана, местные власти, и как горький итог прозвучало: “Кому мы, старые да израненные, теперь нужны? Мы свое дело честно сделали...”

Как умел, я ободрил ветерана. Обещал прислать ему этот очерк. Но замешкался, не успел.

...А в июне в Смоленской области на территории Гагаринского района появилась банда. Вот как об этих событиях сообщала местная газета “Гжатский вестник”:

“...В ночь с 3 на 4 июня в УВД области поступило сообщение, что на территории Гагаринского района возле деревни Величково в легковом автомобиле были обнаружены два трупа с отрезанными головами. По тревоге был поднят личный состав Гагаринского райотдела, в район прибыло в срочном порядке 150 сотрудников ОМОНа и СОБРа, 12 человек с розыскными собаками... В ходе начальных розыскных мероприятий выяснили, что убитые — местные жители и что преступники тоже из Величково — братья В. и А. Соколовы и Агеев А. При осмотре домов в деревне был обнаружен еще один труп — дачника, жителя Москвы Афанасьева...

В изнуряющей жаре, когда даже розыскные собаки отказывались брать след, сотрудники милиции шаг за шагом прочесывали лесные массивы и болота, не давая возможности вооруженным бандитам действовать свободно. Как сказал руководитель операции, несколько раз оперативникам удавалось выходить на след преступников, вести погоню, видеть их на расстоянии. Но те хорошо знали местность, были у них и заранее приготовленные укрытия. Однако кольцо окружения сжималось.

16 июня бандиты вошли в д. Кузнечики, убили пенсионера Шумилова (выделено мной. — В.Ш.) и захватили его ружье, забрали продукты в доме. В нескольких километрах от деревни преступников настигла одна из поисковых групп, разгорелся настоящий бой...”

Прочтя эти строки, я похолодел. Ошибки быть не могло. “Деревня Кузнечики — Шумилов”. Я много раз звонил, но телефон молчал. Об убийстве Сергея Васильевича в газете сказано без инициалов и в данном контексте еще и пренебрежительно — “пенсионер”. А казалось бы, кому, как не редактору районной газеты В. Новикову, автору заметки, следовало бы знать, каким легендарным человеком был Сергей Васильевич Шумилов! Герой войны, отважный защитник мирных граждан в тревожные послевоенные годы (когда по смоленским лесам рыскали банды). Он защищал. Его не защитили. Как и остальных, ставших жертвами банды...