— Ну ладно, не трогай его… Что-нибудь другое придумаю, — строго сказал Седов.
— Да нормальный он малый, по-моему!
— Что-то ты его больно жалеть стал… Конкурент он мне, не понял ещё? — недовольно спросил Александр Петрович. — И могу напомнить — это он меня посадил.
— Ну и что? — искренне удивился Лёха. — Меня вон, как раз вспоминал сегодня, наша завсберкассой, Полина Семеновна, посадила. Можно сказать, ни за что. А она не виновата. Работа у ней такая. И теперь в гости приглашает. Стыдно ей. Я и не мщу на всякий случай. Мало ли… Пригодится на старости лет такое знакомство, как ты думаешь?
— Ты перевёл общак?
— Нет пока… — вздохнул Лёха. — Боязно что-то. Вот Ермак не сегодня-завтра вернётся с отсидки, ему машину надо? Надо. А где я такие бабки найду? Ну вещевой рынок для него Генрих обещал, если к тому времени самого не снимут или префектуру не разгонят… Говорят, мол, опять советскую власть будут восстанавливать, поскольку теперешняя не справляется. Не слыхал про такое?
— Заладил… — сердито сказал Седов. — Сам уломал их на двадцать пять процентов, а теперь Киевский звонит мне по ночам и спрашивает — где?
— А ты так и скажи ему — где… — хмыкнул Леха. — Да ладно тебе, Альча. Не порть настроение, пока оно у меня хорошее.
— А придётся испортить… — буркнул Александр Петрович и положил трубку.
Да, это не Каморин, рассеянно думал он, набирая другой номер. Где Люба, хотел бы он знать… Вещи на месте, значит, не сбежала пока к своей сводне, как ее, Серафима, вот… Или того хуже, к мальчику с бархатными глазами, Андрею этому…
Чёрт… Уже забыл, кому собрался звонить. Он положил трубку. Ужасно возвращаться в пустой дом. Особенно если этот дом такой огромный… Чем хороша была коммуналка, в которой он жил с родителями, — там всегда находилась хоть одна живая душа… Мать, убегая на работу, могла кому-то поручить разогреть для него, Саши, обед, когда вернется он из школы, или проверить уроки…
Он бездумно смотрел на табло своего автоответчика. Ну да, никак к нему не привыкнет, хотя следовало бы послушать, кто звонил в его отсутствие…
За эти два дня звонили только трое: некий следователь Чурилин, Ирина, что было приятной неожиданностью, и музыкальный редактор первого канала Светлана Самохина… Люба не звонила, ничего не оставляла.
Он ещё раз более внимательно прослушал все три сообщения.
«Александр Петрович, здравствуйте, вас беспокоит следователь Генпрокуратуры по особо важным делам Чурилин Виктор Петрович. Как вернетесь из вашей командировки, не сочтите за труд позвонить мне по номеру, который я вам оставлю, на предмет беседы на затрагивающую вас тему».
Голос следователя Чурилина Седову понравился. Спокойный, основательный мужик. Непонятно только, зачем он ему понадобился… Знал бы этот мент характер и место его командировки…
«Саша, здравствуй, это Ирина. Так нельзя… Пропал, не звонишь… Думал, буду устраивать тебе сцены из-за этой проститутки? Ты ошибаешься… К сожалению, наши отношения становились все более деловыми, и обязательного характера они не носили, но только ли в этом дело? Извини, я сама терпеть не могу выяснять отношения, тем более по телефону. Надо переговорить. И о твоей новой пассии, и о Каморине, которому ты меня подложил, чтобы избавится, да, да, именно так… Ну вот, снова начала выяснять… Жду твоего звонка. Не пропадай. Целую».
Седов пожал плечами. Пожалуй, она права. Стоило у него и у нее кому-то появиться, как стало понятно, что их, оказывается, связывало нечто большее. Надо ей позвонить…
«Саша, дорогой, я по поводу этой твоей девочки, которую ты хочешь, чтобы я прослушала. Ну что тебе на это сказать… Вы, мужики, все посходили с ума! Присылаете ко мне своих безголосых пташек и хотите, чтобы я их рекомендовала? Я уже говорила Игорю Андреевичу — вы, как это сегодня принято говорить, совсем оборзели, вот! Извини, Саша, но от тебя я этого не ожидала никак, особенно после того, как я начала толкать твою Ирину!»
— Не ожидала и не надо… — Седов отключил запись. Вот где теперь искать Любу, эту чертову шлюху, без которой просто жизни нет! Надо бы снова поговорить с Лёхой… Кстати, не его ли номер он сейчас машинально набирал?
Чтобы узнать это, нажал на кнопку дозвона… Если отзовется Леха, тот самый Леха, которого он только что фактически отшил и которого продинамил, завязавшись с Камориным, о чем ему еще, по-видимому, придется не раз пожалеть, тогда…
— Слушаю… — узнал он голос Лёхи с характерной хрипотцой. Ну слава Богу… Теперь — главное не выдать себя голосом, чтобы Леха ничего не заподозрил… Он такие дела сечёт на раз. Хоть по интонации, хоть как… Того гляди расколет, если проявишь слабину. Потому лучшая защита — нападение! Это еще когда было сказано.
— Ну, здорово ещё раз, что ли, — с легкой извиняющейся ноткой в голосе сказал Седов.
— Альча, обратно, ты, что ли! — В голосе Лёхи сквозила искренняя радость. — Ну ты даёшь, в натуре! Забыл, что ли, чего?
Свинья ты все-таки, Александр Петрович, подумал сам о себе Седов. Если бы не Лёха, сразу взявший тебя в лагере под свою опеку, где бы ты нынче был со своим гонором? Только сейчас — не до сантиментов… Этим, кстати, Каморин и берёт — отсутствием сантиментов и жесткими рамками собственного морального кодекса.
— Леха, я вот чего… где Люба, ты мне можешь сказать? Только начистоту…
— Чёрт её знает… — озабоченно произнес Леха. — Может, к Серафиме вернулась? Ты тоже додумался — оставил такую девку семнадцати лет одну в такой домине. Там взвоешь один-то…
— Думаешь, взялась за старое? — спросил Седов, дрогнувшим голосом.
— Да ты чего, Альча, — протянул Лёха. — Да ты никак того… В нашем-то возрасте, да чтоб так лажануться с девкой? Ты чего, совсем, что ли, припух?.. Ещё скажи — любовь, мол, замучила! Ну хочешь, я тебе её найду? — добавил он после паузы. — Прямо сейчас Серафиме и позвоню.
— Позвони, — сказал Седов. — Прямо сейчас… Чёрт её знает, сам не пойму. Знаю, сам вижу, слаба на передок… а вот как все равно приколдовала, понимаешь?
— Может, тебя к старухе какой отвести? — озабоченно спросил Лёха. — Ну которая порчу снимает… Сейчас их полно развелось. Может, отвадит, а? Ну ты прямо сам на себя не похож, корефан, совсем раскис, я погляжу.
Только его заботы мне и не хватало, подумал Седов. Потом не отделаешься… Просто не знаю, как и говорить. Что за натура у меня, прости Господи, чтоб так к бабам привязываться… Сначала к Ирине… кстати, чем плоха была? Потом к этой шлюшке…
— Ты о чём молчишь там? — спросил Лёха. — Тошно? Ну так приезжай ко мне, вместе тоску развеем, первый раз, что ли?
— Звонка жду, — сказал Седов.
— А, ну дело хозяйское…
— Так позвони Серафиме, — напомнил Седов.
— Про это можешь не беспокоиться, — заверил Лёха. — Как только — так сразу. А теперь клади трубку и ни о чем таком не беспокойся…
Седов послушно опустил трубку на рычаг. Включил телевизор. Потом выключил…
Лёха позвонил через несколько минут.
— Самой Серафимы нет, но девки её очень удивились и сказали, что ничего не знают. Мол, Люба твоя много хорошего про тебя им рассказывала и всем была довольная… Ладно, найдем, не боись.