Примерно о том же самом сообщают и Чубукины:

"На ВЧК он уже ни от кого не таился и поносил матом "чекистов" (так он их величал) наравне с хозяевами дома. Заметим, что, когда Татьяна Петровна написала заявление в милицию, ей тоже долго не верили, пытаясь дознаться, не сама ли она распускает слухи о голосе по всему городу. Но все же отдадим должное милиции Кировского района Курска в конце концов здесь серьезно взялись за дело. В отделении перебывали все подозрительные соседи, жильцы дома и квартиранты. Но, увы, поймать с поличным никого не удалось. Людей забирали, а голос продолжал звучать.

Следующим шагом было оцепление района, организация постоянного дежурства и тщательный обыск. Эти действия тоже не дали никаких результатов. А голос между тем не умолкал, уверял "чекистов", что те никогда его не поймают, и откровенно потешался над их маневрами. Не смущаясь присутствием властей, он орал антиправительственные лозунги, которые прекрасно слышали собравшиеся куряне. Терпеть более эту разнузданную пропаганду было невозможно, и к делу подключился КГБ.

Совместными усилиями две солидных организации ловили" "черную кошку" в потемках. Производили масштабные обыски с собаками и ничего не находили. Вызвали представителей одной из московских организаций, о которой молчок по сей день.

И все же они довели дело до конца. Голос исчез! Дежурство сняли. Хозяевам дома на ВЧК позвонили и сказали уверенным тоном, что все теперь будет в порядке, и никто их не побеспокоит. И действительно, так и было, никаких демонов на ВЧК больше не звучало.

Милиция нашла виновных. И вскоре состоялся суд, очень странный, поскольку самих ответчиков на нем не было. А в газете появилась небольшая заметка, призванная, вероятно, успокоить общественное мнение. В ней виновницей переполоха была названа некая пенсионерка, в прошлом - учительница физики, которая якобы носила в сумке кассетный магнитофон с непристойными записями, нарушая правопорядок и спокойствие граждан.

Многие куряне тогда от души посмеялись над наивной заметкой, решив, что милиция нашла козла отпущения. Никто не поверил в эту противоречивую газетную версию, и тайна осталась тайной. И даже десять лет спустя ни Дарья Петровна, ни Татьяна Петровна, ни многие другие очевидцы событий понятия не имеют, что же все-таки это было. Аппаратура? А может, правда, домовой?

Дарья Петровна с Хуторского по сей день считает, что соседи решили выжить ее из дома в надежде, что им достанется ее половина, и с этой целью вмонтировали в стену какую-то новейшую аппаратуру. Именно через техническое устройство они и вещали, угрожая хозяйке.

Жильцы дома на ВЧК также до сих пор полагают, что у них была установлена, по всей видимости, американская или японская аппаратура. В то время готовились к Олимпиаде, вспоминают они, и, возможно, иностранным разведкам понадобилось провести испытание шпионской техники. Татьяна Петровна уверена, что помогали ИМ в этом ее соседи, поскольку, как и Дарье Петровне на Хуторском, ей казалось, будто она узнает голоса жильцов соседнего дома. "Когда к нам приехали из КГБ, рассказывает она, - я спросила: что же это такое? Один человек ответил мне, что у нас поставлена японская аппаратура под углом и поэтому органы не могут ее запеленговать. Другой сказал, что, вероятно, спрятан где-то приборчик с булавку величиной, и найти его нелегко".

Соседи Татьяны Петровны подозревают ее квартирантов, поскольку именно с их появлением начались акустические сеансы. Но каким образом постояльцам удавалось организовать эти трансляции, не знают.

Естественно, Дарья Петровна так же, как и Татьяна Петровна, первым делом обращалась в милицию. В этом смысле дело на Хуторском обстоит гораздо сложнее, поскольку там "диктор" таился от представителей закона (так же как и от соседей), и Дарье Петровне долгое время просто-напросто не верили. Тот факт, что она слышит какой-то голос, считали явлением галлюцинаторного порядка: "Я думала, они устроят засаду или как-то незаметно подберутся к дому, чтобы услышать его, но у них и в мыслях этого не было". Только когда "дух" развил бурную деятельность на ВЧК, милиция вспомнила о Дарье Петровне".

В конце концов, бурной деятельности "духа" пришел конец. Невидимый "диктор" чувствовал, что круг поисков сужается именно вокруг него, и стал подготавливать общественное мнение к своему исчезновению. Вот какой диалог состоялся у него в начале июня с одной из знакомых Ивановых: - Бессовестный хам, когда же ты замолчишь? - Я навсегда замолкну в воскресенье седьмого июня.

Однако не сдержал обещания и замолчал досрочно - пятого. Именно в этот день прозвучал первый по-настоящему тревожный звонок - жильцам дома дали прослушать голос, записанный Дарьей Петровной в дни XXVI съезда КПСС в доме по Хуторскому проезду. Сыщики, естественно, обнаружили, что до переезда на улицу ВЧК Лена жила на Хуторском, в том же самом "говорящем" доме. Все жильцы дома УЛИЦЫ ВЧК признали тождество голоса с магнитофонной пленки с тем, что так зло издевался над ними с 25 мая. У следствия появилась версия, которая вскоре подтвердилась: невидимым "диктором" была Лена!

Вначале имелись только косвенные улики. В обоих домах раздавался один и тот же голос, который знал, кажется, все об их обитателях и соседях. Посторонних же он лишь материл, в лучшем случае - издевательски комментировал внешность, одежду походку, высказывания, но не более того. Во всех эпизодах с голосом - без исключения! - фигурировала Лена. Эксперты-психологи, изучив стенограммы речей, раздававшихся в доме по улице ВЧК, пришли к такому выводу: "Автором высказываний судя по характеру речи, ее содержанию и логике, могла быть только женщина". Но говорил-то мужчина - что за чертовщина? Оказалось, что и чертовщины никакой не было: Лена владела, как заключили специалисты, особым даром - могла говорить в диапазоне двух с половиной октав - то был российский аналог знаменитой певицы Ирмы Сумак! Поэтому Лене не требовалось усилий, чтобы говорить мужским голосом. Одна из ее сокурсниц показала, что девушка прекрасно копирует голоса преподавателей, а однажды при ней свободно разговаривала по телефону мужским голосом. Более того, Лена великолепно подражала голосам знакомых, блестяще копировала голоса известных актеров. В конце концов, она сама во всем призналась, но следствию этого было мало - решили провести следственный эксперимент.

Независимые эксперты, которые ничего не знали о сути дела, сравнили фонограммы с Хуторского и специально наговоренную Леной. Вывод: обе начитаны одним и тем же голосом.

Следователь Родионов, пишут Чубукины, который своими глазами наблюдал и своими ушами слышал, как молоденькая девчонка орет жутким мужланским голосищем, вспоминает:

"Говорила она губами, как обычно, без всяких специальных устройств. При этом в ней не чувствовалось никакого напряжения, внешне ее физическое состояние оставалось без изменений. Я смотрел и думал, что если не знать о ее даре заранее, не обращать на нее внимания, то ни за что не догадаешься, что кричит именно она".

Чубукины приводят выписку из следственного дела - собственноручно написанные Леной показания. Они настолько любопытны, что я привожу их полностью:

"Мы с Николаем были на улице. Я стирала, а хозяева ушли на поминки к своим соседям. И когда я пошла стирать, то полоскать белье подошла к дороге. Там был проведен шланг, и можно было полоскать, не принося воду из дома. Это было как раз недалеко от кустов. Коля сидел на лавочке от меня метрах в 10-15. На улице уже темнело, поэтому я подошла к веревке, куда вешала прополосканное белье и громко закричала: "Казашка, убью!" Когда Николай встал и пошел посмотреть того, кто это закричал, то я взяла камешек небольшой и бросила ему в спину. Так как я шла сзади него, он на меня не подумал, а подумал на того, кто издает голос. Когда пришли хозяева с поминок, то я громко также закричала, что "Маруська, убью!". Потом: "Ивановы, за ноги подвешу" и что-то еще, даже нецензурное, собрался народ, все бегали по кустам, на меня никто не обращал внимания, так как никто и не подумал, что это я.