В дверь постучали. В проеме показалась испуганное лицо секретарши, доложившей, что к генеральному двое из какого-то клуба.
— Зови! — невозмутимо приказал тот и откинулся в кресле.
В кабинет зашли два качка в костюмах. Один представился начальником службы безопасности заведения, где ночью накуролесил Джордж, второй промолчал. Мы поднялись с намерением выйти, но шеф жестом остановил.
— Юрий, — обратился первый к нашему генеральному и положил на стол визитку Джорджа, — я приехал, как мы договаривались. У нас, если помните, остался один нерешенный вопрос. Вы обещали расплатиться за стекло и одежду официанта. Вот, взгляните, пожалуйста, это наш счет.
Джордж не спеша закурил, взял файлик с бумажкой и, бегло пробежав, демонстративно швырнул его на пол.
— Скажи Ахмеду, сочтемся потом. Мне сейчас не до этого. Что еще?
— Юрий, я… — замялся громила. — Я как раз приехал по личному поручению Ахмеда Фазыловича. Он очень просил оплатить. И именно сегодня. Можете по безналу.
Генеральный сверкнул взглядом и, схватив телефон, стал набирать чей-то номер. На вызов никто не подходил.
— А почему пиджак штуку стоит? — с возмущением выпалил он, швыряя на стол Верту. — Для халдея что-то дороговато!
— Нет, форма официанта, конечно, стоит дешевле, — объяснил бык. — В этой сумме компенсация за моральный ущерб. Мы человека в травмпункт среди ночи возили. Он сейчас на больничном.
— Да ладно? — поднял бровь Джордж. — И сильно болеет?
Мы молча переглянулись. Было заметно, шеф начинал свирепеть. Однозначно, конфликт скоро будет.
— Юрий, поймите, вы наш почетный и уважаемый гость, и мы вас всегда ждем у нас в клубе, — с трудом подбирая слова, сжал губы начальник службы охраны. — Но у клуба есть свои правила и репутация. Надеюсь, вы не будете отрицать, что причинили нам материальный ущерб?
Генеральный побагровел.
— Прошу вас, оплатите счет, и позабудем о недоразумении…
— А если нет? — взревел, вскочив, Джордж. — Ну, говори! Что, в ебало мне сунешь? Да? Ну, попробуй! Ты кто такой вообще, чтоб мне тут указывать? Да я в вашем клубе, знаешь, столько бабла оставляю! На миллион стекол хватит! Все, я закончил! Уебывай нахуй, пока с лестницы не спустили! Адье!
Бугай посмотрел на своего спутника, на нас, оглядел кабинет.
— Юрий, Ахмед Фазылович очень просил передать…
— Закрой рот, животное! Я не спрашивал тебя, что просил передать Ахмед! Я сказал, пошел на хуй! Ты что, не понял?
Ну, ладно, ты сам виноват! — процедил сквозь зубы охранник и со всей дури нанес Джорджу удар рукой в грудь.
Тот прямо с креслом опрокинулся навзничь. С пола послышалось хрипение.
— Это тебе за "животное"! — произнес гость и повернулся к нам.
Мы продолжали сидеть, не шелохнувшись. Казалось, сейчас будут бить нас.
— И как вы только с таким уродом работаете?
Затем бык покачал головой и, плюнув себе под ноги, вместе со спутником вышел из кабинета.
Через минуту, бормоча проклятья, генеральный поднялся. Вид у него был жалкий, и мы с трудом сдерживались, чтобы не улыбнуться. Никто из нас даже не думал о том, чтобы вступиться. Более того мы даже не собирались звонить вниз на пост, чтобы вызвать охрану. Когда дыхание у шефа пришло в норму, он как ни в чем не бывало вновь бухнулся в кресло.
— У меня на ебале что-нибудь есть? — спросил он, глядя куда-то в сторону.
— Вроде нет, — робко произнес мой сосед.
— Хуево, — резюмировал генеральный и недовольно скривился.
И тут же, резко отодвинувшись от стола, что есть силы ударил себя лицом прямо об угол.
— А теперь?
От отвращения и чужой боли я даже поморщился.
— Теперь вроде да, — с трудом вымолвил ошеломленный сотрудник.
— Так вроде или да? — заорал на него Джордж. — Или тебе еще посмотреть охота?
— Нет, нет, Юрий Борисович! Что вы! — пролепетал тот. — У вас красное вот тут, под глазом, и кровь, кажется, из носа течет.
— Кровь течет? — радостно переспросил Джордж и пощупал рукой. — Охуительно! Вызывайте ментов! Будем писать заявление! Вы все — свидетели!
Из офиса я вышел около девяти, до глубины души потрясенный всем, что мне довелось там увидеть. Такой постановки, признаться, я даже не ожидал. Мне было и смешно, и противно одновременно. Но абсолютно не жалко Джорджа, который получил, что хотел. Слон, стоявший нам всем не одного седого волоса и как минимум года жизни, с этого дня, кажется, навсегда почил в бозе. Как, впрочем, я изначально и полагал. Хотя после всего происшедшего… — я аж поежился — лучше не зарекаться. Так ведь и накаркать недолго. Лучше, подумал я, вообще забыть про него и весь этот бред и вновь заняться картиной.
Ведь то, что эта вещь все же таила в себе какой-то секрет, не подлежало сомнению. Нерешенным оставался лишь вопрос, какой именно и как эту тайну раскрыть. Но идей по этому поводу у меня не имелось. В принципе, я и так уже сделал все, что было в моих силах. Серега помочь мне больше не мог, а обращаться к еще одному реставратору или музейщику было бессмысленно. Его профессиональному мнению я доверял. Наверное, подумал я, стоило пока отложить все до лучших времен, а точнее, пригубить еще абсента. Этот выход из тупика представлялся мне наиболее предпочтительным. Бухну, как в прошлый раз, решил я, а там, глядишь, и придет озарение.
С такими мыслями я и подъехал к дому. У подъезда по-прежнему не было заметно никаких подозрительных лиц и автомобилей, и это обстоятельство придало мне сил. Может быть, рассудил я, неведомые бандиты уже потеряли мой след, и жизнь, наконец, вне угрозы. Ведь ежедневный постоянный стресс не только на работе, но и дома начинал серьезно угнетать и забирал по ходу слишком много нервов. Эх, лучше бы мне в отпуск вместо Ольги, а то запью еще с горя. Не дай бог, конечно.
Выгуляв собаку, я достал из бара бутылку "King of Spirits" (обычно их у меня было две) и, навалив в тарелку бутербродов, включил телевизор. По одному из каналов пытался шутить Задорнов, но отстой про тупых американцев меня не цеплял. Настроение вновь стало портиться. Я продолжал тупо смотреть на экран, не представляя, что делать. Кроме злосчастной картины, меня всерьез начала беспокоить ситуация, что я с каждым днем полностью теряю идентичность, себе абсолютно не принадлежу, а вся моя жизнь без остатка посвящается шефу. Впереди вновь замаячила неопределенность и страх того, что я окажусь не готовым к ударам судьбы. В общем, башку упрямо не покидала мысль о скором провале, который, казалось, все время идет по пятам, сокращая дистанцию. Возможно даже, подумалось мне, на этот раз это вообще будет не просто крушение планов, а конец всего. Самой жизни.
Зазвонил мобильный. Я взглянул на часы — двадцать три десять. Это был Джордж, но я без эмоций поднял трубу.
— Здравствуйте, Юрий Борисович, — убитым тоном произнес я. — Я вас слушаю.
— Ты деньги Ольге отдал?
— Какие деньги? А… Нет, еще нет. Она не просила.
— Почему? Опять мне вредить что ли начал? — проворчал шеф.
— Нет, просто она не просила. Я же не буду за ней бегать, как мальчик. Ей же надо, не мне.
— Ладно, — неожиданно обрадовался Джордж. — Давай тогда так… Ты теперь лично отвечаешь за то, чтобы она ушла в отпуск. И если в понедельник эта сука еще будет в офисе, заплатишь мне две штуки грина. А потом за каждый день просрочки — еще по пятьсот. Годится?
— Хорошо, Юрий Борисович, как скажете, — безразлично ответил я. — Уйдет в понедельник.
— Ни хуя хорошего, — на удивление спокойно пробурчал тот. — Ты что, специально меня теперь злишь? Так это ты зря. Мне твои приемчики теперь по хую. Но если ты такой крутой, то тогда, может, сам ее в отпуск отправишь? Купишь ей тур за свой счет, а? Не думал?
Я захохотал. Неожиданно, дерзко. Захлебываясь от приступов. Боясь и злорадствуя одновременно. Не в силах ни извиняться, ни оправдываться, ни что-либо объяснять. Точно так, как смеялся тогда под абсентом. И снова будучи не в состоянии себя остановить. И напрасно генеральный орал и извергал проклятия. Мне было уже наплевать — меня прорвало, мой нарыв лопнул. Как перекачанный мяч. Как раздутая грелка. И теперь вся скопившаяся за месяцы унижений ненависть вываливалась из меня обидным для него потоком какого-то не моего, потустороннего, инфернального смеха.