Таблица 1. Численность агентурно-осведомительной сети Уголовного Розыска МВД СССР, 1942–1951 гг.
С 1943 до 1950-го года количество осведомителей увеличилось на 215,16 %.
*В том числе платных — 2293 (1948); 2121 (1949); 1962 (1950); 1761 (1951).
**Включается в категории «Агентов».
Источник: ГАРФ, Ф. Р-9415. Оп. 5. Д. 208. Л. 2об.-3 (1942 г.); Д. 210. (1943 г.); Д. 211. Л. 26–31 (1944 г.); Д. 214. Л. 27–30 (1945 г.); Д. 217. Л. 5–9 (1946 г.); Д. 221. Л. 7-10, 30–31 (1947 г.); Д. 225. Л.52–55 (1948 г.); Д. 229. Л. 27–30 (1949 г.); Д. 235. Л. 27–31 (1950 г.); Д. 289. Л. 16–18 (1954 г.).
Глава 2. Агентура
“Нам страшны не откровенные враги, а те, кто с родным словом на устах идут к нам, чтобы разорвать нам душу, сея зерна розни в сердцах”.
Сеть советских осведомителей и украинское националистическое подполье в Галиции в 1944–1948 гг
Действуя по наводке местных источников, вооруженный отряд НКВД произвел в Коломыйском районе нападение на местный штаб СБ — “Службы безпеки” (службы безопасности), или контрразведки украинского националистического подполья. В перестрелке сотрудники спецгруппы НКВД убили начальника районного штаба контрразведки повстанцев, известного под оперативным псевдонимом ЯРОСЛАВ[50].
Обыскав штаб-квартиру, сотрудники НКВД обнаружили большое количество материалов из архива украинского националистического подполья. Их внимание особенно привлек один такой документ — подробный 20-страничный анализ методов работы советской тайной полиции на Западной Украине, озаглавленный “Агентура НКВД-НКГБ в действии”. Этот редкий источник был напечатан ограниченным тиражом специально для руководства СБ. Брошюра представляла собою своего рода “Молот ведьм” — это было учебное руководство по охоте на советских шпионов.
Данный документ был настолько точен, что его незамедлительно передали наверх по инстанциям, так что в итоге он лег на стол генерал-лейтенанта Т. А. Строкача, в то время заместителя Наркома Внутренних Дел Украины. От него он попал к генерал-лейтенанту А. М. Леонтьеву — начальнику Главного Управления по Борьбе с Бандитизмом (ГУББ), секретного подразделения Наркомата Внутренних Дел СССР, отвечавшего за так называемые спецгруппы, или тайную агентуру, и за диверсионные операции против бандитов и подпольных националистических групп[51]. Возможно, самым лучшим доказательством достоверности этого источника служит сопроводительное письмо к нему, подписанное самим Строкачем и содержащее пометки, сделанные синим карандашом рукой Леонтьева. Вот что писал Строкач: “Автор инструкции не установлен, но ее содержание удостоверяет тот факт, что в СБ есть бандиты [т. е. повстанцы — Дж. Б.], которые хорошо знают методы работы органов НКВД-НКГБ, и даже возможно, что они когда-то работали в наших органах”[52].
Подобное открытие потрясло советские органы безопасности, которые немедленно приступили к поиску автора документа — поиску, который, как мы увидим, увенчался успехом лишь три с лишним года спустя, 10 ноября 1948 г.
Этот отчет и целая кипа других материалов из архива Главного Управления по Борьбе с Бандитизмом, запечатлевших историю тайных операций Советов против украинского националистического подполья на Западной Украине с 1944 по 1953 гг., и послужили источниками настоящего исследования[53]. Значение этих документов трудно переоценить — они убедительно показывают, что советская власть, стремясь упрочить свое положение в только что завоеванных или повторно присоединенных к СССР регионах, опиралась преимущественно на сеть осведомителей, или агентуру. Как совершенно откровенно высказался автор инструкции, составленной украинскими повстанцами:
Несколько десятков штатных работников НКВД-НКГБ, которые находятся в районном аппарате, в результате своего незначительного количества и недостатка непосредственного контакта с населением района не в состоянии справиться с этой работой. В помощь себе, в каждом селе они тайно организуют специальную агентурную информационную сетку из гражданского населения. Только после создания такой сетки в каждом населенном пункте, органы НКВД-НКГБ начинают свою деятельность. При помощи этой сетки они имеют возможность контролировать внутреннюю жизнь каждого населенного пункта, выявлять и “разрабатывать” объекты, которые для них будут представлять определенный оперативный интерес[54].
Опираясь на фонды Главного Управления по Борьбе с Бандитизмом, доступ к которым в Государственном архиве Российской Федерации в Москве до сих пор чрезвычайно затруднен, и дополнив их материалами из архивов Киева и Львова, автор воссоздает историю войны, которую вела советская власть за установление своего контроля на Западной Украине. Размах этой войны значительно превосходил представления о ней даже многих из ее непосредственных участников. В итоге Советы одержали победу не на поле боя — советской власти удалось одолеть противника благодаря тому, что она смогла создать сложную систему внутреннего шпионажа или агентуры.
I. Глубоко окопавшаяся оппозиция
Украинское националистическое подполье готовилось к возвращению Советской армии на Западную Украину по трем направлениям. Во-первых, к марту 1944 г. украинские партизаны-националисты почти перестали совершать нападения на немецкие оккупационные войска. В некоторых областях, вопреки категорическим запретам со стороны руководства Украинской Повстанческой Армии (УПА), перелом в войне нацистской Германии с СССР привел к открытому сближению и даже стратегическому союзу с немцами, что позволило проводить совместные украинско-немецкие операции против советских или просоветских партизан. Тактика украинских повстанцев поменялась: на смену объединенным усилиям по изгнанию немцев пришли операции, направленные на то, чтобы не допустить продвижения советских войск[55]. В конце декабря 1944 г. многочисленные источники подтверждали существование “украинско-немецких банд в большинстве сел… Они бродят [по сельским районам — Дж. Б.] большими группами, терроризируя местный советский актив. Они не дают районным [партийным] работникам никакой возможности выезжать в села”[56].
Во-вторых, приближающееся “освобождение” Советской армией оккупированных немцами областей встречалось массовым “окапыванием” — так националисты готовились к борьбе за независимость. К тому времени как весной 1944 г. советские войска вступили на Западную Украину, практически в каждом крестьянском дворе были вырыты “схроны”, “убежища” или “укрытия”, где хранились тайные запасы оружия и боеприпасов, продовольствия и одежды, где семья могла спрятаться в случае прихода в село немцев, румын, поляков, советских войск или просто одной из настоящих банд мародеров, каковых было множество в областях, опустошенных войной. Такие убежища стали насущной потребностью на Западной Украине, где война оставила глубокий след. Значительная часть населения региона была убита или угнана на принудительные работы в Германию, а другой — тоже достаточно многочисленной — еще предстоит умереть или быть депортированной в Сибирь и на Дальний Восток (в основном в Воркуту) с приходом советской власти.
49
ГАРФ. Ф. Р-9478 (ГУББ МВД/НКВД СССР,1938–1950 гг.). Оп.1с. Д. 643. Л. 181–199. Данный экземпляр этого документа был направлен Наркомом Внутренних Дел УССР Т. А. Строкачем Наркому Внутренних Дел СССР В. С. Рясному 8 февраля 1946 г. Брошюра подпольщиков была одной из нескольких “антисоветских листовок”, распространенных во Львове в ночь на 3 февраля 1946 г. Юрий Клен — псевдоним украинского писателя из местных этнических немцев (Volksdeutsche) Освальда Бургхардта, автора “Проклятi роки” (“Проклятые годы”).
Здесь и далее ОУН — аббревиатура Организации Украинских Националистов, а УПА — Украинская Повстанческая Армия, возникшая на базе ОУН после июля 1941 г. Вопреки впечатлению, возникающему при знакомстве с советскими архивами, украинское подпольное движение сопротивления не было единым — оно представляло собой пестрое сочетание множества соперничающих группировок, методы и программы которых значительно отличались друг от друга. См.: J. A. Armstrong. Ukrainian Nationalism. 3d edition. Englewood: Ukrainian Academic Press, 1990.
50
Двумя основными структурами советской тайной полиции были Народный Комиссариат Внутренних Дел (НКВД) и Народный Комиссариат Государственной Безопасности (НКГБ). В марте 1946 г. они были переименованы, соответственно, в Министерство Внутренних Дел (МВД) и Министерство Государственной Безопасности (МГБ). Спецгруппы подчинялись Главному Управлению по Борьбе с Бандитизмом (ГУББ) в составе НКВД. Обычно они возглавлялись тройками, состоящими из представителей НКВД и СМЕРШ (советская военная контрразведка) в звании не ниже младшего лейтенанта. Подробные списки сотрудников ГУББ по Западной Украине по состоянию на май месяц 1946 г. см.: ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп.1. Д. 527. Л. 109–117.
51
Главной задачей агентов ГУББ было проникновение в ряды повстанцев, саботаж и уничтожение антисоветской оппозиции. Советский Военный Энциклопедический Словарь (М., 1983) определяет “диверсию” как “действия отдельных лиц или групп (отрядов, частей или партизанских соединений) в тылу противника с целью вывести из строя военное производство или другие объекты, вмешаться в командование и контроль, перерезать коммуникации и уничтожить личный состав и вооружение”. Цит. по: I. G. Starinov Over the Abyss: My Life in Soviet Special Operations. New York: Ivy Books, 1995. P. viii.
52
ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп. 1с. Д. 643. Л. 13. Письмо с грифом “совершенно секретно” Т. Строкача (в то время занимавшего должность заместителя Наркома Внутренних Дел Украины) А. В. Леонтьеву, возглавлявшему ГУББ НКВД СССР в Москве, датированное 30 декабря 1945 г. В английском издании автор последовательно переводит термин “бандит”, употребляемый в советском источнике, как “повстанец” (rebel), “бандгруппы” — как “банды повстанцев” (rebel bands), а “бандпроявления” — как “акции повстанцев” (rebel actions). Тем самым автор проводит различие между антисоветскими операциями повстанцев и активностью настоящих уголовных банд, которые советскими официальными документами объединяются в одну категорию.
На первой странице документа имеется запись Леонтьева, сделанная жирным синим карандашом: “Константинову: Ознакомиться с этим документом, [передать] руководителям в Вашем отделе. (3.12.1946)”. Рукой Константинова ниже приписано: “Тов. Горошенко, Старочук, Шаранов: Тщательно изучить и выдвинуть предложения. Константинов. (4.1.1946)”.
Доклад “Агентура НКВД-НКГБ в действии” представляет собой русский перевод оригинального документа на украинском языке. См.: Там же. Л. 14–34. Его положения поразительно совпадают со стандартным советским руководством по подготовке сотрудников НКВД для организации “информационно-осведомительных сетей”. См.: Государственное Политическое Управление Украинской ССР. Секретно-оперативное Управление. Отдел информации и политконтроля. Инструкция о постановке информационно-осведомительной работы окружных отделов ГПУ УССР. Харьков, 1930. [Нумерованные экземпляры]. Цит. по экземпляру, сохранившемуся в Архиве СБ Украины (Киев).
53
Данная глава написана на материалах шести архивных фондов, хранящихся в Москве, Киеве и Львове. Помимо засекреченных фондов Главного Управления по Борьбе с Бандитизмом (1938–1950) в Москве, я также использовал материалы из архива Украинской СБ, а также архива ЦК Компартии Украины в Киеве и областного архива во Львове — командного центра советского режима на Западной Украине. Архивные фонды местных органов власти оказались особенно полезными, поскольку они позволяют воссоздать положение дел на местах — так, как оно отражено в оперативных отчетах и материалах, конфискованных у повстанцев. Копии с этих документов были сделаны для Первого секретаря исполкома Львовского обкома партии Грушецкого.
Без сомнения, самые страшные документальные доказательства операций советских спецгрупп содержатся в материалах, найденных на теле убитых украинских повстанцев. Как правило, после вооруженного столкновения трупы повстанцев фотографировались и обыскивались, а все найденные при них документы немедленно направлялись в НКВД для изучения. При обнаружении особо ценных сведений эти документы переводились на русский язык, анализировались и передавались соответствующим сотрудникам в Киеве или Москве.
54
ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп.1с. Д. 643. Л. 16. Ключевая роль, отводимая агентуре в советском оперативном планировании, также хорошо отражена в печатных инструкциях всем руководителям областных управлений НКВД. Эти инструкции содержатся в календарных планах советской экспансии в Восточной Европе, составленных в сентябре 1939 г. См. полный текст в: ГАРФ. Р-9401 (Министерство Внутренних Дел СССР, 1934–1960). Оп. 12. Д. 51. Л. 34–40. Циркуляр МВД № 199сс “О разработке оперативного мобплана по агентурно-оперативным мероприятиям на военное время”, подписанный Наркомом Внутренних Дел Масленниковым и генералом Шередегой. Так, например, к концу первого месяца оккупации (25 октября 1939 г.) Первое особое управление НКВД должно было “подготовить список агентуры, следственных и других архивных материалов”. (Там же. Л. 35об.). И в конце войны, после того как у Германии были отвоеваны оккупированные ею территории, первым шагом Советов всегда был захват и изучение архивов германских оккупационных сил. См., например, подробные совершенно секретные обзоры материалов, подготовленные аналитиками НКВД, которые хранятся в: Государственный архив Львовской области (Державний архiв Львiвськоп областi — ДАЛО). Ф. 3. Оп.2. Д.127. Л. 132–149. Многочисленные примеры того, как НКВД использовало немецкие архивы для выявления врагов, см. также: ДАЛО. Ф.3. Д.67. Л. 78-104.
55
“О совместной деятельности ОУН-УПА с охранной полицией и СД” — 27-страничный совершенно секретный доклад полковника НКГБ Волошенко Грушецкому, датированный 7 октября 1944 г. ДАЛО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 67. Л. 78-104.
56
Из совершенно секретного доклада руководителя Лопатинского района Маланчука, 25 декабря 1944 г. ДАЛО. Ф. 3. Оп.1. Д. 66. Л. 46.