Всяческие коловращения с инфляцией, происходившей во время Первой мировой войны и позднее, лишают эти расчеты смысла, но при этом еще и увеличивают оценку обеспеченного периода его жизни с учетом того, что капитал Гитлера сохранялся в золоте и драгоценностях, в условиях инфляции даже выигрывавших по сравнению с текущим уровнем покупательной способности денег.

Оглядев дальнейшую биографию Гитлера с высоты сегодняшних дней (возможности чего, разумеется, был лишен сам Гитлер), мы увидим, что Гитлер находился на полном государственном обеспечении с начала августа 1914 до начала апреля 1920[671] (служба в армии), снова с ноября 1923 по декабрь 1924 (заключение в тюрьме, которое сам Гитлер иронически назвал «высшей школой за государственный счет»[672]) и вновь с января 1933 — и до конца его официальной биографии. Все остальное время — суммарно заведомо менее двадцати лет, начиная с 1906 года.

С учетом же того, что порядка половины его добычи (если не больше) досталась ему практически в руки лишь после Первой Мировой войны (в результате двух последних поездок в Шпиталь в 1917 и в 1918 годах), то время нужды в жизненной поддержке этой суммой у него реально ограничивалось менее чем двенадцатью годами.

Заметим, что четыре части, на которые Гитлер разделил доставшуюся добычу, вовсе не обязательно должны были быть приблизительно равными.

Первая из них могла быть и много меньше четверти, если Гитлер собирался сначала лишь опробовать каналы сбыта сокровищ, и много больше — если Гитлер стремился сразу вывезти побольше.

Вторая часть могла вынужденно оказаться и вовсе равной нулю — к этому нам предстоит возвращаться.

Зато уже взрослый Гитлер, вновь добравшись до своих сокровищ летом 1917 года, мог вполне сознательно разделить их на примерно равные две части: их приходилось вывозить в напряженной обстановке военного времени, да еще и перевозить через границу между Австро-Венгрией и Германией, а в условиях массовой шпиономании и уже начавшейся борьбы со спекуляцией продуктами питания следовало ожидать усиленного осмотра провозимых грузов. Гитлер должен был считаться с возможностью бросить перевозимый им багаж на произвол судьбы — ради спасения своей собственной жизни и свободы. Поэтому вполне разумно было бы в тот момент разделение клада на две части — дабы застраховать возможность сохранить хотя бы половину имеющихся сокровищ.

Вероятнее всего, заслуженному фронтовику Гитлеру удалось без помех осуществить обе эти вывозные операции. Заметных скандалов вокруг этого, во всяком случае, не зафиксировано.

Эти рассуждения вполне сочетаются с соображениями, приводимыми ниже, о том, что реализация значительной части клада Иоганна Непомука была осуществлена Гитлером лишь в двадцатые годы.

Разумеется, клад Иоганна Непомука вовсе не должен был обеспечивать регулярное финансовое поддержание существования Гитлера: ведь Адольф, так или иначе, что-то дополнительно и зарабатывал все эти годы (что он и выдавал за свои единственные источники доходов!), а с 1925 года — довольно основательно: за счет продажи «Майн Кампф» и других публикаций!

Понятно, что «наследство» от Иоганна Непомука, никем и никак не учтенное, составляло значительные резервы для финансовых маневров Гитлера — в этом и состояла его главная роль.

И наличие таких резервов ощущается очень весомо.

«Его обнаруженные уже после войны документы свидетельствуют, что /…/ его расходы значительно превосходили декларированные им доходы /…/. В письме к властям /…/ он уверяет об отсутствии у него средств и о своем скромном образе жизни: «Имуществом или капиталами, которые я мог бы назвать собственными, я нигде не располагаю. Мои личные потребности ограничиваются самым необходимым, а именно в том смысле, что я полностью воздерживаюсь от употребления алкоголя и табака, питаюсь в самых скромных ресторанах и, помимо того что плачу небольшую квартплату, не имею никаких расходов, за исключением издержек писателя-политика на рекламу… И автомобиль для меня это только средство для работы. Только с его помощью я могу осуществлять свою постоянную деятельность». В сентябре 1926 года он заявил, что не в состоянии платить начисленные ему налоги, и не раз говорил о своей большой задолженности перед банком. И еще годы спустя он будет при случае вспоминать об этом периоде и скажет, что порой ему приходилось питаться одними яблоками».[673]

Действительно, доходы от «Майн Кампф» в первые годы обещали многое, но затем резко покатились вниз: «10 декабря 1926 года выходит 2-й том «Майн Кампф» /…/. Если 1-й том был продан в 1925 году в количестве почти 10 000[674], а год спустя к ним добавились еще около 7000, то в 1927 году оба тома находят только 5607 покупателей, а в 1928 году и того меньше — всего лишь 3015».[675]

1929 год оказался по-настоящему кризисным — и для всей западной экономики, и для Гитлера лично. Но кризис этот послужил затем трамплином для успехов национал-социализма — и возродил и усилил интерес к произведениям писателя Гитлера: «Продажа книги возросла лишь после превращения НСДАП в массовую партию, особенно когда вышло дешевое издание стоимостью всего 8 марок за оба тома. В 1930 году было продано 54 086 экземпляров, в 1931-м — 50 808, а в 1932-м — 90 351, а затем, начиная со следующего года, продажа уже стала превышать в несколько раз стотысячный рубеж. В 1943 году общий тираж книги составил 9 840 000 экземпляров»[676] — Гитлер, таким образом, превратился в конечном итоге в писателя-супермиллионера!..

Колоссальный денежный фонд, созданный в результате таких продаж, не тратился Гитлером в годы его правления на личные нужды, но создал особый механизм, с помощью которого Гитлер совершенно не подконтрольно для других мог подкупать нужных людей и финансировать операции любой направленности.

Иное дело то, как он поступал еще до прихода к власти. Характерно, что вопреки, казалось бы, всякой логике, именно в эти кризисные для него годы, 1928–1929, Гитлер позволяет себе баснословные личные расходы!

С начала 1926 года Гитлер поселился в Берхтесгадене — на вилле Бехштайнов; хозяин был владельцем знаменитейшей фабрики, производившей фортепьяно, а его жена и он сам — ревностными поклонниками Гитлера.[677]

««Это было невыносимо. Бехштейны сами говорили, что им несколько неудобно мое присутствие, все-таки они были людьми светскими, несколько напыщенными, то есть полной противоположностью нам [национал-социалистам][678]», — вспоминал Гитлер в своих дневниках. «Года полтора-два после этого с перерывами я прожил в отеле «DeutschesHaus» в Берхтесгадене, но всегда в одной и той же комнате /…/».»[679]

15 октября 1928 года[680] (Залесский называет другую дату — 3 марта 1927 года[681]) Гитлер арендовал довольно простенькую виллу «Вахенфельд» в Оберзальцберге — за 100 марок в месяц.[682] Старшая сестра Гитлера Ангела Раубаль, бывшая до того скромной служащей в Вене, с самого начала была приглашена на роль домоправительницы в этом имении. Затем, по-видимому в 1929 году,[683] эта вилла была приобретена в собственность за 30 тысяч марок — покупка оформлена на Ангелу Раубаль.[684] Позднее «Вахенфельд» был перестроен в знаменитое роскошное поместье «Бергхоф» — это происходило уже после 1933 года за государственный счет.[685]