— И кому же мне сдаться? Кучке жалких неудачников? — продолжил Майкл, пытаясь выиграть хоть немного времени. Итальянец был достаточно умен, чтобы не отреагировать на это замечание. Рико, напротив, помрачнел.
— Насчет неудачников ты прав, — спокойно продолжил итальянец. — Что касается меня, то я высший и настоятельно советую тебе сдаться, пока мое терпение не истекло.
— Я не сдаюсь гражданским лицам, — ответил Майкл, презрительно кивнув на его шикарный костюм.
— Вот она, молодость, — вздохнул итальянец. — Геройство, безрассудство… все это так знакомо… Рико! Взять его на прицел!
Десять лазерных винтовок против двух пустых рук… Майкл готов был признать, что его игра окончена. Единственной загадкой оставалось то, почему наемники не спешили открывать огонь: все словно ждали сигнала итальянца.
— Сэр… — шепнул Рико, так тихо, что Майкл не смог бы его расслышать. — Нам стрелять, сэр? Или, может, вы сами…
Итальянец медлил. Его взгляд не отпускал Майкла, пытаясь уловить то, что дало бы ему ответ.
— Он еще слаб, — прошептал он. — У вас получится. Стреляйте!
Мир исчез. Исчез в буквальном смысле слова. Все вокруг: коридор, наемники, вспышки залпов, — рухнуло в непроглядную тьму, беззвучно и стремительно, будто невидимая рука захлопнула глухие ставни. Мгновение спустя Майклу показалось, что рядом с ним взорвался снаряд. Ударная волна была настолько сильной, что он упал на пол; осознавать происходящее было все равно, что прикасаться к раскаленному металлу, и Майкл возблагодарил небеса, когда незримая сила вытянула его из водоворота боли и тьмы.
В коридоре, восставшем из небытия, воцарилось странное затишье. Не было ни выстрелов, ни лазеров, ни их владельцев. Итальянец и Рико остались там же, где Майкл видел их в последний раз. Их лица были белыми от ужаса. Майкл проследил за их взглядами — и страх медленно сдавил его грудь.
— Dio mio*, - произнес Роберт Флинн. — Какие у нас сегодня гости…
Итальянец не шевельнулся. Поглядывая на него снизу вверх, Флинн медленно приблизился к их компании. Потертый кожаный ремень был переброшен через его плечо. Дыхание Майкла становилось все тише: изъеденная ржавчиной, кровью и сырой землей, на плече Флинна висела "флейта". Страх итальянца больше не казался наигранным: последним занавесом Черной эры был дым от чертежей этой винтовки
Роберт Флинн улыбнулся жутковатой улыбкой. Длинная металлическая трубка с черными отверстиями вдоль дула уперлась в грудь итальянца.
— А скажи мне, боец, — произнес Флинн, — одиннадцать против одного — это, по-твоему, справедливо?
Итальянец не ответил, но его молчание было молчанием под пыткой. Пальцы Флинна скользнули по стволу оружия, и Майкл заметил, что "флейта" вторила их прикосновению странным металлическим отзвуком.
— Чего застыл?! — насмешливо выкрикнул Флинн. Итальянца передернуло от пронзительного, хриплого голоса. Рико сжался за спиной босса; палец наемника обмяк на спусковой пластине.
— Порадовал ты меня, боец… — продолжил Роберт. — С ума сойти, как порадовал… Ну, ничего… стену тоже строят по кирпичику… Auf die PlДtze, meine Herrn!
Оскалившись, Флинн отступил на шаг, и его короткий палец слегка сдавил пластину спуска.
— Achtung, — прошептал он сквозь зубы, сжатые в маниакальном оскале. Панически оглянувшись, итальянец поднял ладонь, и два кольца вспыхнули зловещим, мутным блеском.
— Marsch!** — грянул голос Флинна.
И "флейта" запела…
Когда Майкл очнулся от навязчивой темноты, коридор был болезненно пуст — ни единого следа Рико и итальянца. Роберт, голубоглазый блондин, едва достававший Майклу до плеча, спокойно щелкнул затвором. "Флейта" издала последний тихий свист, прежде чем он снял ее, ухватившись за потертый ремешок.
— Зиггард, — представился он.
Огромные глаза глядели на Майкла с почти стеклянной неподвижностью. Каменная маска, которой казалось его лицо, плохо сочеталась с нервными движениями пальцев на ремешке.
— Вы… Координатор? — неуверенно спросил Майкл.
— А что, не похож? — парировал Роберт с прежним бесстрастным видом.
— Я… я думал, вы из ФБР…
— Чего не придумаешь со скуки… Если тебе когда-нибудь предложат работу Координатора, сразу пошли их куда следует. А теперь о твоих делах. Ты явился сюда по собственной воле, это уже плюс. Хочу сразу прояснить одну делать. Ты будешь задавать много ненужных вопросов — и очень сильно ошибешься, если посчитаешь, что я буду терпеливо разъяснять тебе все тонкости ситуации. Большинство людей делает только то, что им выгодно. Я делаю только то, что мне хочется в данную секунду. Если такое объяснение кажется тебе слишком идиотским, считай меня идиотом, но больше ничего не спрашивай. И последнее. Я не скажу ни слова о тех, кто мне друг или безразличен. Но о своих врагах я расскажу все до последней точки — если захочешь знать. Тебе подходят мои условия?
— Да, — ответил Майкл.
— Вот и прекрасно, — сказал Зиггард Цвайфель. — Тогда зайдем ко мне.
Криво улыбнувшись, Координатор подошел к средней двери. Волнение сдавило сердце Майкла: сам того не зная, он втолкнул Джонсона в квартиру Зиггарда.
— А что будет, — спросил Майкл, чувствуя странный холодок, — если к вам проникнет… посторонний…
— Тебе это надо, боец? — цинично отозвался Зиггард. — Я же предупредил насчет лишних вопросов.
— Это был первый и последний.
— Зайдем — сам увидишь, — подмигнул Координатор.
Дверь медленно открылась. Впереди их ждало довольно тесное помещение, в котором, вопреки опасениям Майкла, не оказалось ни орудий пыток, ни трупов. Краем глаза он успел заметить, что дверь в ванную прикрыла женская рука.
— Не обращай внимания, — бросил Зиггард. — Мы с тобой в Нереальности.
Тусклый свет едва пробивался сквозь грязное оконное стекло. Полумрак давил на Майкла смутным ощущением опасности. Вдобавок к гнетущей обстановке, лицо Зиггарда заметно изменилось за последние несколько минут. Ребяческие черты сдавила усталость, сквозь тонкую кожу проступили линии скул, и бледный шрам, словно след от ожога, вырисовался на его левой щеке.
Зиггард швырнул перчатки на старый комод. Туда же легла и "флейта".
— Вы убили их? — спросил Майкл.
— Кого? Этих итальяшек? Нет, они слишком быстро бегали, — презрительно усмехнулся Цвайфель.
Координатор расстегнул ворот рубашки, и его пальцы, сжавшись, издали режущий уши скрип. Майклу стало вдвойне не по себе; кроме того, он так и не увидел Джонсона.
— Располагайся, где почище, — бросил Зиггард. Сам он подтащил к себе стул и сел, положив руки поверх спинки.
— История, — вдруг произнес он, — это оружие, с которым не сравнится ни один чертов "SNA". Вот скажи, боец: что ты знаешь о Черной эре? Только не ту чушь, которую вам вбивали в голову историки, купленные правительством. Готов поспорить, что в твоих учебниках не написано, какую роль играл в наши времена небезызвестный тебе Ронштфельд. Те, кто чует, куда дует ветер, и меняет по десять принципов на дню, заслуживают хвалебных од… не то, что другие, эти жалкие ничтожества, которые были готовы сдохнуть за свои идеалы, за человеческую гордость, за честь… Вдумайся в такой поворот событий: когда Ронштфельд бегал за верховным судьей и на коленях клялся, что он не виновен, что виновата система — при которой он, кстати, жил припеваючи, — на тех, кто не сдался до самого конца, спустили свору псов, у каждого клыки, как кухонный нож… а после этого решили оставить их для судебного театрализованного представления. Думаешь, я боялся их суда? Да плевать я на них хотел: ты прекрасно знаешь, кто я и сколько всего за мной числится. Я не мог смотреть в лица тех продажных сволочей, которые пытались отмыть себя с мылом, вешая всю вину на нас. И все же я победил — ни у кого не хватило силенок меня прикончить. Меня пыталась расстрелять команда из новоиспеченных высших — но, как видишь, неудачно. После этого они решили поберечь патроны и просто признали меня мертвым, о чем и трубят вот уже двести лет. Зато о других вещах они молчат до сих пор.