Однажды я заметил на школьной доске объявлений такую афишу:

«Звучит заманчиво, — подумал я. — Надо сходить».

Занятия продолжались две недели. Преподаватель объяснял нам теорию, потом мы ее обсуждали, задавали вопросы, а затем делились на небольшие группы и тренировались.

— Подсознание гораздо сильнее сознания, — говорил нам учитель. При помощи самогипноза нас учили проникать в глубины сознания. Это представляли как сотрудничество с Господом, которое Он одобряет, хотя на самом деле все было наоборот.

— Иисус, — объясняли нам — открыл, как использовать силу разума. Он Сам именно так исцелял людей. Бог с вами. Вы — боги.

Мы не знали Библию, и потому не понимали, что сотрудничаем с сатаной, который принимает вид ангела света. Никто не говорил нам, что написано в Еф. 6:12 и не объяснял, что Священное Писание запрещает колдовство, поэтому мы просто верили тому, что нам говорили. Во время экспериментов присутствовала какая–то сверхъестественная сила, и все это чувствовали.

Некоторые ученики хвастались только что открытыми в себе способностями. Однажды мы стояли в холле, бурно обсуждая проведенные нами «опыты».

— Я в это не верю! — с насмешкой сказала Лаура. — Вы думаете, что–то происходит на самом деле, но все это только ваше воображение.

Лаура не посещала новых занятий.

— Нет, что–то действительно происходит! — уверенно заявил я. — Та сила реальна, и я могу тебе это доказать.

— Интересно, каким образом? — спросила Лаура.

— Я исцелю кого–нибудь, — сказал я. — Или нет, я поставлю диагноз, а потом исцелю. Назови человека, которому ты желаешь выздоровления, — бросил я вызов.

— Ловлю на слове! — ответила девушка, глядя мне прямо в глаза. — Скажи, где и когда мы увидимся.

Мы договорились встретиться в комнате для отдыха после ужина, в семь часов. Ожидая Лауру, я расставил стулья в тихом уголке.

— Присаживайся, — предложил я, когда она вошла. Мы сели друг напротив друга. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Поставь диагноз одной женщине. Скажи, что с ней.

Я попросил Лауру назвать ее имя и адрес. Мне потребовалось всего несколько минут, чтобы достичь состояния самогипноза, которое наши учителя называли «альфа–ритм»[1] Перед моим мысленным взором предстала женщина, и я описал ее. «Вижу женщину лет сорока пяти. Она среднего телосложения, носит очки, у нее темные волосы».

— Просто невероятно! Это же моя мама! — ахнула Лаура.

Я стал исследовать тело женщины, чтобы установить заболевание, и дойдя до половых органов, заметил, что не все в порядке.

— Твоя мама бесплодна, — объявил я. — Она не может иметь детей.

Лаура открыла рот от удивления.

— Как ты узнал? Как ты смог определить? Я никогда никому не говорила, что меня удочерили, потому что моя мама не смогла забеременеть! Ты можешь ей помочь?

— Попробую.

Я углубился в подсознание, хотя нам советовали воздерживаться от этого, чтобы не терять контроля, а потом каким–то образом сделал ей экстрасенсорную операцию. Мне до сих пор неизвестны результаты, но если бы я тогда знал о подобных действиях то, что знаю сейчас, я бы испугался.

У меня появился новый друг — парень по имени Эван Оуэнс. Он был довольно незаурядным: всего лишь в тринадцать лет его IQ (коэффициент умственного развития) равнялся 165. Родители отправили его в Пайнхиндж, надеясь, что там найдется что–нибудь достойное внимания гения, но Эвана почти ничего не интересовало. Он, как и все, любил выпивать и курить марихуану.

Некоторые умные ребята, которых я знал, были занудами, чего никак не скажешь об Эване. Он постоянно смешил нас остроумными шутками. И выглядел он забавно. Его прическа называлась «Афро». Волосы длиной около тридцати сантиметров торчали во все стороны, и голова напоминала огромный одуванчик. По утрам Эван выглядел очень странно, поскольку волосы были примяты с той стороны, на которой он спал.

— Давай поедем в город и купим пару упаковок пива, — предложил однажды Эван. — А то здесь слишком скучно.

— Мне нравится эта идея, — ответил я. У меня были водительские права штата Флорида. В них я поменял год рождения с 1957 на 1952, став таким образом достаточно взрослым, чтобы «на законных основаниях» покупать спиртные напитки.

Почтенные, набожные жители Уотерфорда, старомодного городка в штате Мэн, на учащихся Пайнхинджа смотрели с отвращением, и тому были веские основания. Подростки ходили в старой рваной одежде, с длинными грязными волосами. Их поведение было ничуть не лучше внешнего вида, а порой становилось просто оскорбительным: непристойности, вульгарный язык, пропаганда коммунизма и продажа наркотиков детям.

Делая покупки в магазине, я заметил, что какой–то мужчина внимательно разглядывает нас. На нем был камуфляжный костюм и охотничья шапка. У меня внутри все похолодело от страха — этот безумный, исполненный ярости взгляд мне был знаком еще с того времени, которое я провел на улицах Нью–Йорка. Когда мужчина вышел вслед за нами, я окончательно убедился, что он замышляет что–то недоброе.

Он сел в свой пикап, и, мельком взглянув на его заднее окно, я заметил подставку с ружьем и винтовкой. Эван тоже увидел оружие.

Когда мы прошли по дороге метров четыреста, мужчина завел мотор и стал медленно ехать за нами. Было несложно догадаться, что у него на уме. Он собирался дождаться, когда мы, пара хиппи, пересечем черту города и углубимся в лес, а потом подстрелить нас. Никто бы ничего и не заметил, и даже если бы нас нашли, кому какое дело.

Мы с Эваном по очереди оглядывались назад, стараясь сохранять спокойствие. Вдруг Эван выдохнул:

— Даг! Он остановил машину и достает ружье!

— Сматываемся!

Мы бросились с дороги в лес и побежали, продираясь сквозь колючие заросли вереска. Ветки деревьев хлестали нас по лицу. В кровь выделилось столько адреналина, что Эван и я не бежали, а почти летели. Вскоре преследователь остался далеко позади. Мы, почувствовав себя на безопасном расстоянии, нырнули в кусты и замерли, пытаясь затаить дыхание. Кровь стучала у нас в ушах, а в груди чувствовалась боль.

Неожиданно совсем рядом послышались тяжелые шаги. Мужчина остановился, подождал нашего появления, а затем стал стрелять по кустам, пытаясь заставить нас выйти из укрытия. Выстрелы были такими громкими, что листья осыпались от этих звуков. Одна из пуль просвистела прямо над нашими головами и ударила в дерево позади нас. Через несколько минут мы услышали удаляющиеся шаги.

Целую вечность мы лежали на земле. Потом послышался шорох бумажного пакета. Я испуганно посмотрел на Эвана и увидел, что он, стараясь как можно меньше шуметь, достает из пакета банки с пивом.

— Что ты делаешь? — прошептал я, не веря своим глазам. «Возможно, его творческие способности подсказали ему какой–то отвлекающий маневр», — подумал я. Но он просто стал открывать банку. Пиво очень вспенилось, потому что мы сильно трясли его, когда бежали. Эван поднес банку к губам и сделал большой глоток.

— Уж если умирать, так пьяным, — тихо ответил мой приятель.

Жадно выпив вторую банку пива, он встал и начал выглядывать из–за кустов.

— Ушел! — громко прошептал Эван. Я осторожно поднялся, и мы стали на цыпочках пробираться к дороге, оглядываясь по сторонам в поисках укрытия на тот случай, если наш преследователь снова появится.

Мы увидели его метрах в ста тридцати вниз по дороге.

— Вон он сидит в своем пикапе! — произнес я в панике. Видимо, мужчина решил дождаться нас, догадавшись, что рано или поздно нам придется вернуться на дорогу.

— Смотри, едет какая–то машина! — едва дыша, сказал я Эвану. Мы наблюдали за ней с замершими от волнения сердцами, и вдруг увидели за рулем Дотти, одну из учительниц Пайнхинджа. Она везла учеников в школу. Выбежав из леса, Эван и я кинулись на середину дороги, размахивая руками и крича: «Стойте! Стойте!» Дотти пришлось остановиться, иначе машина задавила бы нас. Открыв окно, она сказала: