14

БЕГУЩИЙ ПЕС

Я покинул поликлинику с чувством, что начинаю разрываться на части. Большая часть меня порывалась разобраться с Тиббсом, сейчас же и немедленно. Сказать ему, что я поставлю в известность журналистов, что мой адвокат получил инструкции и уже спит и видит, как бы засадить его за решетку, если что-то произойдет со мной или близкими мне людьми.

Пес пялился на меня из машины, как любопытный сосед из форточки.

– Вам нанесли оскорбление, сэр, – сказал он, – а значит, и мне.

Чтобы успокоить коллег, Линдси сообщила им, что причиной угроз послужило то, что она «посадила» ему бородавки. Коллеги, со своей стороны, настаивали, что полицию все равно не мешало бы поставить в известность. Но заставить Линдси сделать то, чего она не хотела, нельзя было никакой силой.

Другая часть меня не хотела ни во что ввязываться. Линдси выжала из меня обещание, что я, во всяком случае, должен трезво поразмыслить над предложением Тиббса, что я и сделал.

Очевидно, это был самый верный выход. Конечно, Тиббс не оставит своих попыток склонить меня к авантюре, и, скорее всего, меня вынудят заключить этот контракт.

И еще одно предчувствие было у меня насчет Кота: если я вступлю в его «Бумажное Сообщество», меня начнут использовать. Такие люди привыкли исподволь заставлять других работать на себя, и не было причин полагать, что он станет предупреждать о том, какие у него на меня виды.

И если я находился на территории, не отмеченной на карте, не зная, куда деваться и с чего начать, то Линдси и вовсе парила в космосе. Она пребывала в таком расстройстве, что я был готов на все, лишь бы успокоить ее. Расчет Кота был верен – через близких надавить на меня значительно проще.

Я спросил совета у пса:

– Что нам делать с Котом?

– С каким котом?

– С Тиббсом.

– А он разве кот?

– Это его кличка.

Глаза пса сузились.

– Есть только один способ обращения с котами, – сказал он.

– Какой же?

Пучок не ответил, а только оскалился, показав клыки.

Он был прав, мне следовало доверять своим инстинктам и бороться с Тиббсом. Однако доверять своим инстинктам еще не вошло у меня в привычку.

Вернувшись в офис, я навел справки о компании Кота – «Нью Уорлд Девелопментс». Люси одна сидела за рабочим столом, остальные сотрудники ушли общаться с клиентами. Мне хотелось поговорить с ней, обсудить происходящее, рассказать ей все, но я так и не решился. Хотя, правду сказать, от одного ее присутствия мне стало как-то поспокойнее, примерно то же самое я чувствовал, когда рядом со мной спал пес. Казалось, от Люси исходило какое-то излучение, убеждавшее в том, что с этим миром все в порядке.

Однако я никак не мог согласиться с этим, по крайней мере, сейчас.

Я схватил трубку, готовый сцепиться с Котом, пусть и на безопасной дистанции.

Пес выжидательно посмотрел на меня. Он еще не совсем понял, что за штука телефон и с чем ее едят. Когда мы с ним только встретились, он слепо верил, что человек на другом конце провода как-то умудряется залезть в трубку, проползти по шнуру и примоститься поближе к уху, неведомым образом уменьшившись до таких размеров, которые сделают это возможным. Я объяснил ему, что люди разговаривают и звук передается по проводам. Вроде бы такое объяснение его устроило.

Секретарь ответил, что Тиббса нет на месте, и спросил, не желаю ли я оставить сообщение.

– Скажите ему… Передайте ему, что звонил Дэвид Баркер, – сказал я. – И что…

А что я мог передать через секретаря? В кармане у меня оставался единственный козырь – моя исповедь на листе бумаги формата А4. Это все, чем я мог отмахиваться от них.

– А, мистер Баркер, – любезно отозвался секретарь, – обождите, пожалуйста, минутку, я попробую соединить вас с мистером Тиббсом.

Последовала заминка, во время которой я прослушал легкую классическую музыку, которую, полагаю, Кот подобрал себе в качестве увертюры перед собственным выходом. Было что-то очень неизящное в этом его стремлении к изящному, так я решил про себя.

– Мистер Баркер! – раздался приветственный возглас в трубке. Это был Тиббс.

– А теперь послушай меня, мерзкий ублюдок, кошачий выродок, – прошипел я. Пес одобрительно кивнул. Люси была в шоке. На всякий случай, чтобы Кот не подумал, что я обращаюсь к нему по-дружески, я решил сразу прояснить ситуацию, чтобы он понял, насколько все серьезно: – Если ты или кто из твоих дружков появится рядом с моей девушкой, я окажусь рядом с твоим домом с бейсбольной битой, – пообещал я.

– Это Дэвид Баркер, агент по недвижимости из конторы «Сын и Баркер»? – уточнил Тиббс.

– Он самый.

– Откуда мне знать, что это вы?

– Что это значит – откуда вам знать, что это я?

– Назовите мне девичью фамилию вашей матери.

– Корнхилл, – сказал я, сам не понимая, зачем отвечаю ему, – и вообще, это я задаю сейчас вопросы, понятно?

– Так что, вы сказали, намерены сделать с моим домом?

– Я обойду, ваш дом с бейсбольной битой, – повторил я. – Знаете, что это такое?

– И что вы собираетесь делать с ней… с этой битой? – продолжал Тиббс.

– Засунуть ее тебе в задницу! – заорал я в трубку.

– В метафорическом смысле или в буквальном? – спросил Кот, не проявляя тревоги.

– В буквальном!

– Значит, вы вознамерились нанести мне тяжкие телесные увечья?

– Я тебе, подонок, нанесу такие увечья, что ты сдохнешь.

– Во дает, во дает, – не переставал восхищаться пес, слушавший весь этот разговор.

На другом конце провода хмыкнули.

– Думаю, записано достаточно. Будем экономить пленку, – сказал Кот. – Итак, мистер Баркер, если вы решите нанести ущерб мне или моей собственности, люди будут знать, где вас искать. Пока я предупреждаю. Возможно, я должен подумать, в дальнейшем я просто передам эту пленку в полицию.

Этот мерзавец украл мой сценарий. Пес терпеливо вилял хвостом, уверенно ожидая моего ответа.

– Да как вы посмели… – нескладно вырвалось у меня, – запугивать Линдси.

Пес одобрительно задышал:

– Так его, сэр, так его! Знай наших!

– Как видите… посмели, – удовлетворенно мурлыкнул Кот. – То ли еще будет, мистер Баркер.

– Вам меня не сломать, – заявил я. Но это был уже переход к обороне, и Кот это почувствовал. – И знайте, что я уже принял меры, если с нами что-нибудь произойдет…

– Так его, так, – пес подскакивал на месте, делая боксерские движения.

– Так поступил и наш последний «клиент», о котором я вам, вероятно, уже рассказывал, и, поверьте, немногого этим достиг.

Пес выжидательно уставился на меня, но я не мог ничего придумать. И вместо достойного ответа помимо воли из меня вырвалось:

– Пожалуйста, прошу вас, не трогайте ее. Она так много для меня значит. Целый мир.

– Ну, положим, есть вещи и получше, – заметил пес, пытаясь стянуть через голову ошейник, – например, индейка.

– Какая тебе еще индейка? – прошипел я, отрываясь от трубки.

– Странно, – ответил он, – с чего это она пришла мне в голову?

– Позвольте вам объяснить, как все будет происходить, чтобы вы, верно, поняли, – сказал Тиббс, заставив меня засомневаться, не хочет ли он предложить, чтобы я уступил ему свою любовь, а-ля Мик Джаггер. – Вы берете деньги, которые мы вам предлагаем. Пятьсот тысяч фунтов. Затем вы можете вступить в наше общество, и жизнь ваша кардинально изменится.

– А если я откажусь?

– В таком случае по истечении недельного срока дубинка заработает с большей силой, при том, что предложенная морковка останется на столе. А потом будет уже только дубинка, – сказал он. – И позвольте принести вам извинения за то, что я не ознакомил вас с этой схемой раньше. Просто некоторое время мы были заняты своими собственными финансовыми проблемами, но теперь все они будут решены.

Пес в ужасе посмотрел на меня.

– Вы же собирались разнести его в пух и прах!

Я опустил трубку.

– Прости, – сказал я, не имея сил смотреть на Пучка, у которого челюсть отвисла от удивления.