У меня возникает воспоминание о прочитанной когда-то истории путешествия Карамзина по Англии. Изучив английский теоретически, великий историк не мог никак сладить с английской фонетикой. Его не понимали. Тогда он додумался писать все нужное на бумаге. Его стали понимать и удовлетворять все его желания. Зато он получил среди англичан прозвище «Русский глухонемой». Хочу предложить Леониду испробовать такой метод, но боюсь, не обиделся бы.

...Плохо ли, хорошо ли, но прибываем наконец в индийскую столицу, где мы должны пробыть еще четыре-пять дней. Срок небольшой, но общее представление о городе получить мы успеваем.

Дели — это два города: старый и новый. Нью-Дели своим архитектурным обликом вызывает самые различные мнения. Есть очень ярые критики, считающие, что Нью-Дели нарушает ансамбль, не вписывается и т. д. и т. п. Не будучи знатоком этих вопросов, я могу высказать только свое сугубо личное впечатление. Мне понравился размах Нью-Дели, его приволье. Удобные современные трех-четырехэтажные дома свободно раскинулись на большом пространстве, точно армада кораблей. Нет этой гнетущей тесноты между домами, пешеход не чувствует себя придавленным, смятым, ничтожным червяком, на которого то и дело могут обрушиться тяжелые корпуса зданий, нависающих над его головой с обеих сторон узеньких улочек.

Обилием зелени, газонов, цветочных клумб Нью-Дели напомнил мне нашу Алма-Ату. Очень оживляют городской пейзаж и небольшие особняки, принадлежащие зажиточным людям. Эти дома имеют свои индивидуальные лица, каждый отражает взлет фантазии архитектора. Не скрою, что, рассматривая эти оригинальные фасады, я испытывал некоторую горечь при мысли о стандартном облике наших микрорайонов. И дело ведь тут не только в строительных материалах, а в лености мысли, в том, что спасительный трафарет требует меньше всего усилий.

Здание парламента напоминает древнеримский Колизей. И парламент и дворец президента окружены густым зеленым садом. Посольствам иностранных держав отведена специальная улица. Бросается в глаза посольство Пакистана, напоминающее своей архитектурой мечеть, увенчанную голубым куполом.

Привлекает в Нью-Дели и то, что здесь, благодаря огромной площади и обилию зелени, люди не изнывают от зноя, другими словами, — этот город хорошо приспособлен к климатическим условиям края.

О современном стандартном градостроительстве здесь напоминают только единичные небоскребы, нарушающие ансамбль города. А о старой Азии — только Тибетский базар, расположенный неподалеку от нашей гостиницы «Джан Патх». Занимая только одну сторону широкой улицы, этот базар растянулся на два с лишним квартала. Здесь нет специальных торговых помещений, только маленькие лавки. Это, в сущности, шалаши, открытые спереди. А три стены делаются из фанеры или даже из ткани, плотно натянутой на опоры. Так что базар скорее напоминает ярмарку с ее временным устройством.

Базар недаром носит название Тибетского. Монгольская внешность многих торговцев обличает в них беженцев из Тибета. Эти же легкие шалаши служат им, по-видимому, и жильем. Тибетцы торгуют по большей части мелкой галантереей, рассчитанной на иностранных покупателей. Немало здесь и изделий прикладного искусства, оригинальных вещиц из латуни, олова, дерева...

Мы уже имели возможность наблюдать подготовку индийцев к столетнему юбилею В. И. Ленина. Теперь приближался самый день праздника. Радостно видеть, что весь Индостан ощущает день рождения великого вождя трудящихся всего мира как свое собственное торжество.

Настают горячие дни для работников нашего посольства. Они непрерывно выступают на фабриках и заводах разных городов, куда их приглашают рабочие.

И вот — большой митинг у стен знаменитого Красного форта. В этом митинге, посвященном Ленину, принимаем участие и мы.

Красный форт — это прославленный памятник старины. Он построен тем самым царем Шахджаханом, что возвел и Тадж-Махал. Казахскому читателю этот индийский памятник уже знаком по взволнованному талантливому описанию Мухтара Ауэзова. Так что мне остается не так уж много добавить к этому описанию. Скажу только, что три с половиной столетия не изменили не только консистенции красного камня, но и его цвета. Сооружение выглядит так, точно его выстроили вчера.

Красный форт — это именно то место, где было поднято знамя свободы и независимости Индии. По традиции, самые значительные и торжественные события в жизни страны отмечаются именно здесь.

Площадь, рассчитанная тысячи на три человек, огорожена забором, так что получается, собственно, открытый зал, которому потолком служат лазурные индийские небеса. В центре зала — сцена, украшенная коврами. У входа в зал — выставка, посвященная жизни Ленина. Вокруг бюста вождя — книги, плакаты, диаграммы...

Церемония начинается с прихода министра обороны Индии Сварана Сингха. Как свидетельствует фамилия, министр происходит от сикхов. Мы, впрочем, и не зная фамилии, догадались бы об этом, так как уже очень хорошо знакомы с традиционным обликом сикхов. Борода, усы, длинные волосы, чалма на голове. Министр обороны выглядит очень эффектно. Чалма его высока, она еще больше увеличивает высокий рост министра. Седая борода его замечательно контрастирует со смуглым лицом. Длинный камзол, стянутый в поясе, подчеркивает стройность этого пожилого человека. Но главное — походка. В ней столько достоинства, неторопливости, гармоничности, что хочется следить за каждым шагом этого государственного деятеля, когда он приближается к бюсту Ленина, заложив правую руку за борт камзола, а потом высвобождает эту руку, чтобы возложить венок из цветов.

Собрание начинается не с речей, а со стихов. И это придает всему торжеству эмоциональную окраску. Читают Икбала, великолепного поэта, который первым в Индии написал о Владимире Ильиче стихи. Потом хор исполняет кантату, посвященную вождю революции, на слова Саджада Захира. Интересен возрастной состав хора. В нем представители всех живых поколений Индии — от седобородых старцев до пятилетних детей.

Только после этого музыкально-поэтического введения начинаются речи. Оказывается, министр обороны Индии Сваран Сингх, несмотря на свои седины, говорит звонким молодым голосом. На трибуне он держится с тем же спокойным достоинством.

Мы дослушиваем речи до конца и из-за этого сильно опаздываем с визитом к известной индийской поэтессе Амрите Притам, пригласившей нас накануне. Видимо, мы сильно нарушили этикет своим опозданием, потому что миссис Притам еле скрывает свою досаду, маскируя ее натянутой улыбкой. Мы застаем в особняке многих гостей, собравшихся, очевидно, уже довольно давно. К тому же наш «расторопный» гид мистер Малик явно забыл передать наше предупреждение об опоздании. Начавшийся так неудачно визит и дальше пошел, как говорится, комом...

Гости нам не слишком симпатичны, беседа не клеится. Тем более, что заждавшиеся нашего прихода визитеры уже изрядно отдали честь виски с содовой, а на южан сразу действует та доза, какая для нас смехотворна.

Хозяйка называет нам каждого из присутствующих. Мистер такой-то. Мистер такой-то... Запомнить сразу труднопроизносимые фамилии с огромным нагромождением согласных звуков почти немыслимо. Однако понимаю, что среди этих людей есть писатели, в частности, один поэт, прибывший в Дели из другого штата за литературной премией. Слушаем стихи другого поэта, молодого человека, представленного нам как юное, подающее большие надежды дарование. Это, по-видимому, литературный крестник миссис Амриты Притам. Она комментирует и горячо расхваливает стихи, анализирует творческий метод автора. Другое, чем гордится хозяйка дома, — это издаваемый ею журнал. К этой теме она возвращается поминутно. То и дело мелькает в ее речи «май мэгэзин... май мэгэзин»... На мою просьбу показать журнал она откликается очень охотно.

«Май мэгэзин» оказывается величиной со школьную тетрадку. Он заполнен в основном стихами. Тираж неизвестен. Общее впечатление такое, что это скорее издание, предназначенное для потомков и будущих биографов поэтессы.