С у л т а н С а у р а н:
Нет, мне тебя вовеки не забыть,
Какие б нас не разлучили горы.
Но время трудное, все может быть,
Вокруг вражда и в племени раздоры.
Б а т и м а:
Владыки, знаю, не живут ни дня
Без распри и грызни, большой иль малой.
А ждать, пока утихнет их грызня,
Так старой девой и помрешь, пожалуй.
Но где же сваты, добрый мой султан?
Родитель ждет.
С у л т а н С а у р а н:
Послушай, Бопайжан,
Я говорил и повторю опять:
Чем ты, о лучшей спутнице на свете
Я не мечтал и не могу мечтать.
Но вновь судьба нам расставляет сети,
За ханство в Младшем жузе спор идет.
Есть пять потомков Жадиге, и каждый
Считает, что настал его черед.
И каждый власти жаждет.
Б а т и м а:
Кто ж верх возьмет, кто победит и как?
С у л т а н С а у р а н:
Не знаю, но опасней всех Барак!
Как в змее, в нем и хитрость и коварство.
Б а т и м а:
Ах, мой султан, я знаю и сама,
Что хитрость иногда сильней ума
И что коварством обретают царство.
С у л т а н С а у р а н:
Ты верно, понимаешь, Батима.
Мы, люди, часто верим в то, что ложно,
И по кривому следуем пути.
Коварством власть возможно обрести
Народ мой возвеличить невозможно.
Барак — не сокол, чей удел парить,
Он падалью, стервятник, праздник правит.
Казахов должен хан объединить.
Барак казахов всех друг с другом стравит.
Народ наш без достойного главы
Не будет в славе и не будет в силе,
Чтоб от Джунгарии и до Хивы
Враги пред нами головы склонили.
Б а т и м а:
А что б тебе всем распрям и обманам
Не положить конец, и, может быть,
Найдется белая кошма, чтоб ханом
Тебя на ней провозгласить.
С у л т а н С а у р а н:
О нет, каким бы ни был гордецом,
Я и помыслить не могу о том.
К тому ж я от жены родился младшей.
Б а т и м а (ласкаясь):
Родиться можно и от старой клячи,
Да вырасти крылатым скакуном.
К чему стремиться, то и достижимо.
Власть не отдай ни другу, ни врагу.
А я отца и шесть родов Алима
На сторону твою склонить могу.
С у л т а н С а у р а н:
Поверь, моя Бопай, моя орлица,
Не самый слабый, мог бы я решиться
И взять себе под руку край степей,
Но жажды власти нет в душе моей
И не о ней я думаю в гордыне.
К тому ж любая власть — весы, и ныне
Моей другая чаша тяжелей.
Мне мысль иная в голову пришла.
Есть человек один достойней прочих
Из рода Усеке...
Б а т и м а:
На ханство прочишь
Ты не Абулхаира?
С у л т а н С а у р а н:
Иншалла!
Б а т и м а:
Но ты бы Жадиге спросил вначале.
Они уступят власть свою едва ли.
Что объяснишь ты всем им пятерым?
С у л т а н С а у р а н:
Хоть и не просто все, но достижимо.
Есть сила за избранником моим:
Я и родитель твой, а вместе с ним
Могущественных шесть родов Алима.
Останется смириться остальным.
Б а т и м а:
В Абулхаире бы не обмануться!
Прозреешь да исправишь ли потом?
С у л т а н С а у р а н:
Я в нем уверен, как ни в ком ином.
И роды все вокруг него сомкнутся.
Он мудр и трезв, он истинный джигит.
Все силы только он объединит.
Чтоб стал казахский род непобедимым,
Абулхаир назначен нам судьбой!
Б а т и м а:
Его я как-то видела с тобой.
Он показался злым и нелюдимым..
С у л т а н С а у р а н:
Да нет, Бопай, он вовсе не такой.
А, впрочем, с этим делом решено.
Б а т и м а:
Но, милый мой...
С у л т а н С а у р а н:
Другого не дано.
Я в твой аул поеду самолично.
Б а т и м а:
Но разве ехать самому прилично,
Опередивши сватов, мой султан?
С у л т а н С а у р а н:
Что делать, ныне на свое несчастье
Я сватом и отправлюсь, Бопайжан,
Когда на это ты мне дашь согласье.
Б а т и м а:
Но я дала согласье и давно...
С у л т а н С а у р а н:
Бопай, нам вместе быть не суждено.
Б а т и м а:
Но мне, поверь, никто другой не нужен.
С у л т а н С а у р а н:
Абулхаир достойным будет мужем.
Б а т и м а:
Слаба моя девичья голова.
Не понимаю, как это возможно?
Ужели обещанья и слова,
Все, чем мы дорожили, было ложно?
С у л т а н С а у р а н:
Нет, Бопайжан, правдиво наше слово,
Что было, это не обман, не сон.
И сам я неизбежностью сражен,
И все же благо племени родного
Дороже счастья нашего былого
И будущего; нет пути иного,
Чтоб сел Абулхаир на ханский трон.
Б а т и м а:
О, Сауран, мне слышать это странно.
Как ни глупа, я вижу путь иной.
Я брошусь в ноги, и родитель мой
Посадит на престол любого хана
Во имя счастья дочери родной.
С у л т а н С а у р а н:
Бопай, я знаю: это все слова,
И отказаться мы должны от счастья.
Без брачных уз, без кровного родства,
Кто наделит Абулхаира властью?
Б а т и м а:
Ужель случилось все это со мной?
И тот, кто был звездою лучезарной,
Торгует мною, как купец базарный,
Для собственной корысти иль чужой!
С у л т а н С а у р а н:
Отец твой волю дочери любимой
Дал не затем по доброте своей,
Чтоб безрассудно пользоваться ей,
А чтоб скрепить все шесть родов Алима.
Сама ты знаешь: тридцать сыновей
Для власти тридцать золотых гвоздей,
Забитых, чтоб была неколебима.
Дочь любящая, будь отцу под стать.
Будь золотой веревкой, чтоб связать
Все узы ханской власти в час желанный.