На Юго-Восточном небосклоне, далеко за горными цепями, возникает облик сидящего гиганта в белом, с розовой радугой, пересекающей его чело; концы радуги исчезают за его плечами.
Голос
Помня уицраоров,
Синклит
стран
Ганга
Взвесил и отринул вековой
долг
крови;
Грянет ли к сраженьям над страной
гул
гонга,
Лишь эфирной помощью помочь
мы
вправе.
Обе руки сидящего приподнимаются: стаи белых и розовых цветов возникают и опускаются за темными горами.
Тишина.
Ярко-зеленое бурное сияние, пересеченное оранжевыми вспышками, проступает из мрака на Юге. Лик едва различим — только пылающие глаза, опущенные и точно прожигающие землю.
Голос
Сбросил с уицраоров
моих
стран
древних
Ковы и запрет я, и Синклит
мой
смолк,
Чтобы не ослабить их для битв
лет
гневных
С тем, чье низвержение в Уппум —
наш
долг.
Пауза.
Видно, как фигура, облаченная в голубовато-сиреневое блистание, с серебряной тиарой на голове, готовится опрокинуть кубок с раскаленно-красным вином над горизонтом Юго-Запада.
Голос
Если похищает сатана
ключ
жизни,
Землю
от духовности
плитой
мглы
скрыв, —
С Жругром и Лай-Чжоем будет бой
наш
в бездне.
Горе сверхнародам! Горе всем,
кто жив!
Земля колеблется. И видно, как над морями Северо-Запада лучезарный гигант в синем и лиловом снимает с себя золотой зубчатый венец.
Голос
Брат! Из уицраоров
один
мной
светел:
Скоро он предстанет, с золотым
схож
львом;
Если не отступит сатана —
все
в пепел
Бросит мой Укурмия — мой лев,
мой гром.
Этим я отрину от себя
дар
славы,
Право на водительство землей
в веках, —
Знаю! Но достойнейший возьмет
то
право
И перед лицом его бежит
сам
страх.
Гигант бросает свой венец в дальнее море. Море воспламеняется. Огненные языки волн взлизываются до туч.
Все гаснет. Слои охватываются темнотой. Слабо мигают только огни в катакомбах.