Изменить стиль страницы
  • Даниил Андреев

    Железная мистерия

    Драматическая поэма

    От автора 

    «Железная мистерия» предполагает читателя,  уже  знакомого  с  книгою «Русские боги». Мистерия связана с нею общностью темы, центральные образы первой  книги   —    демиург   Яросвет,   Навна,   демон   великодержавной государственности уицраор Жругр — остаются главенствующими и  во  второй.

    Для читателя, незнакомого с первой книгой, некоторые подробности Мистерии могут показаться непонятными, особенно в начале чтения.

    Действие разворачивается в многослойном пространстве. Из этих  слоев, расположенных горизонтально, особенное значение имеют три.

    Средний слой —   арена  событий  условно-исторического  плана.  Это  — картина большого города на морском берегу. Центром его  служит  Цитадель; справа от нее — пятиглавый собор, слева  —   дворец  Августейшего.  Вокруг этого  архитектурного  ансамбля  кварталы  богатых  домов  с   колоннами, обширные районы многоэтажных громад  и  лачуг,  фабричные  предместья.  В отдельных случаях становятся  видными  как  бы  крупным  планом  площади, гавани, монументы, залы общественных зданий, рынки, подземелья, заводские цеха. Открытый к морю, город оцеплен со стороны материка полукружьем стен с несколькими воротами.  Далее  простирается  равнина,  в  свою  очередь, окаймленная скалистым хребтом. Один из концов этой горной дуги обрывается крутым мысом в море невдалеке от города. По  мере  хода  действия  пейзаж этот претерпевает значительные изменения.

    Под этим слоем на больших глубинах расположен Нижний  слой  Мистерии; это —   подобие  некоторых  миров  инфрафизики,   связанных   со   Средним историческим слоем  общностью  протекающих  там  процессов.  Нижний  слой становится видимым лишь минутами,  когда  перебегающие  световые  вспышки пронизывают его  частично  или  насквозь,  а  Средний  слой  охватывается полутьмою. В  остальное  время  оттуда  доносятся  лишь  шумы  и  голоса. Человеческого обличая существа Нижнего слоя не имеют; однако у  некоторых из них, мельчайших, можно заметить  отдаленное  сходство  с  человеческою формой.

    Третий  слой.  Вышний,  остается  невидимым,  за  исключением  редких мгновений. Но голоса оттуда доносятся также: вначале — очень редко, потом — чаще.

    Вступление

    Я не знаю,
                  какой воскуривать Тебе ладан
    И какие
               Тебе присваивать
                               имена.
    Только сердцем благоговеющим Ты угадан,
    Только встреча с Твоим сиянием предрешена. 
    Твои тихие,
                   расколдовывающие
                                   силы
    Отмыкают
                с неукоснительностью часов
    Слух мой, замкнутый от колыбели и до могилы,
    Зренье, запертое от рождения на засов. 
    Совлекаемая
                   невидимыми
                              перстами,
    Все прозрачнее
                      истончающаяся
                                   ткань,
    И мерцает за ней — не солнце еще, не пламя,
    Но восходу его предшествующая рань. 
    Поднимаешься
                    предварениями
                                 до храмов
    На вершинах
                   многонародных
                                метакультур,
    Ловишь эхо перводыхания Парабрамы
    В столкновении
                      мирозданий
                                и брамфатур. 
    И я чувствую
                    в потрясающие
                                 мгновенья,
    Что за гранью
                     и галактической,
                                     и земной,
    Ты нас примешь, как сопричастников вдохновенья
    Для сотворчества
                        и сорадования
                                     с Тобой. 
    И, разгадывая
                     вечнодвижущиеся
                                    знаки
    На скрижалях
                    метаистории
                               и судьбы,
    Различаю и в мимолетном, как в Зодиаке,
    Те же ходы миропронизывающей борьбы. 
    Дух замедливает у пламенного порога:
    Он прислушивается, он вглядывается в грозу,
    В обнаруживаемый
                        замысл
                              Противобога,
    В цитадели
                  его владычества —
                                   там, внизу; 
    Он возносит свою надежду и упованья
    К ослепительнейшим
                          соборам
                                 Святой Руси,
    Что в годину непредставимого ликованья
    Отразятся
                 на земле,
                          как на небеси. 
    Катастрофам
                   и планетарным
                                преображеньям —
    Первообразам, приоткрывшимся вдалеке —
    Я зеркальности
                      обрету ли
                               без искаженья
    В этих строфах на человеческом языке? 
    Опрокинутся
                   общепризнанные
                                 каноны,
    Громоздившиеся веками, как пантеон;
    В стих низринутся —
                           полнозвучны
                                      и многозвонны —
    Первенствующие
                      спондей
                             и гиперпеон. 
    И, не зная ни успокоенья, ни постоянства,
    Странной лексики обращающаяся праща
    Разбросает
                  добросозвучья
                               и диссонансы,
    Непреклонною
                    диалектикой
                               скрежеща. 
    Не отринь же меня за бред и косноязычье,
    Небывалое это Действо благослови,
    Ты, Чьему
                 благосозиданию
                               и величью
    Мы сыновствуем
                      во творчестве
                                   и любви.