Александра уставилась в угол комнаты недоуменным взглядом. Действительно, странно. Вопрос о том, что подозревать можно ее саму, просто не приходил ей в голову. Помявшись, она сказала:

— Ну, Эля же говорила что-то о моей человечности. А человечный человек ни при каких обстоятельствах не может убить другого человека. Я думаю, она рассуждала примерно так.

— А с чего она взяла, что ты — человечная? — гнула свое Тамара.

— Не знаю. Может, она считает себя хорошим психологом?

— Натренировалась на Никитушке со своим материнским инстинктом, и теперь думает, что может знать все о психологии других людей?

— Может быть…

5 глава

Продвигаясь с этажа на этаж, подруги постепенно узнавали все больше и больше о личностях подозреваемых. «Информаторов» для этой цели нашлось много. Что, в общем-то, неудивительно: общежитие — это большая деревня, в которой все друг о друге знают. И знают практически все: кто чем увлекается и кто чем питается, кто с кем встречается и кто чем вместо учебы занимается.

Конечно, выслушивая рассказ очередного «информатора», приходилось делать значительную скидку на любовь молвы к преувеличениям и домысливаниям. Но четыре года жизни в общежитии дали следовательницам очень хорошую практику отсеивания зерен от плевел. Так, если, к примеру, тебе говорят, что Петька Иванов способен за один вечер выпить без ущерба для здоровья три бутылки портвейна — значит, на самом деле он может выпить полторы (что, согласитесь, тоже неплохо…). Если говорят, что Ванька Петров, работая агитатором на предвыборной кампании, заработал две тысячи долларов — значит, он заработал, как максимум, половину этой суммы. А если про местного Казанову рассказывают, что он меняет девушек с периодичностью одна штука в неделю — значит, этот человек, в принципе, имеет в своем арсенале соблазненных девиц пару-тройку экземпляров.

Когда Александра прошла восемь этажей общаги и уже поднималась на последний, на лестнице она встретила странное создание в разноцветных бесформенных одеждах и с нечесаными волосами, развевающимися при быстром движении по ветру. Между одеждами и волосами находились шустрые глаза под желтыми квадратными очками, остренький лисий носик и улыбающийся рот в рыжей помаде. Больше всего создание напоминало привидение, собравшееся на веселый привиденческий праздник. Однако, вглядевшись, Александра узнала в этом привидении свою знакомую Дженис.

Девушка со странным именем Дженис была ее коллегой по обучению на философском факультете, только с другого курса. С какого именно, сейчас вспомнить было бы трудно — так часто Дженис оставалась на второй год и уходила в академотпуск. В общежитии она не жила, но постоянно бывала тут, поддерживая многочисленные контакты с местным населением. Натурой она была настолько общительной, что ее собственная квартира была подобием общежития в миниатюре: там всегда тусовались самые разнообразные гости, приходя и уходя, когда им вздумается, оставаясь на ночлег когда и с кем угодно, и свободно пользуясь всеми вещами, находящимися в квартире. Впрочем, вещи эти также приобретались не только самой хозяйкой — что-то ей дарили, что-то у нее забывали, а что-то приобретали целенаправленно для совместного пользования.

Дженис нравилась такая жизнь. И, несмотря на неблагоприятный для здоровья режим дня (попробуй поддерживать хоть какой-то режим, если через твою квартиру бесконечной вереницей тянутся самые разные гости!), она всегда выглядела бодрой и неунывающей. И в многочисленных знакомых никогда не путалась и всегда все про всех знала.

Именно последнее качество — всегда все про всех знать — могло помочь Александре в ее детективных намерениях. Дженис отлично могла знать и про Сергея, и про Валерия то, чего не знал ни один другой житель общаги. Поэтому Александра, радушно поздоровавшись с Дженис, настроилась на длинный разговор.

Однако ни про одного из интересующих ее подозреваемых она в ходе этой длинной беседы так ничего и не узнала. А все потому, что с самого начала беседа, направляемая Дженис, как-то незаметно увязла в том русле, выбраться из которого было невозможно — в русле обсуждения сердечных дел.

Вообще-то делиться сердечными секретами с девушкой, которая "все про всех знает" — занятие не самое благодарное: наверняка всем про твои секреты разболтает, да еще и не будет чувствовать за это угрызений совести. Однако Дженис знала о личной жизни своих знакомых, что называется, априори. То есть еще до разговора с ними самими. Вот и теперь она выказала свою информированность:

— Слышала, ты уже не одна?

— Это в каком же смысле?

— В интимном…

— Да ну тебя, — засмущалась Александра.

— Ого! Судя по румянцу, речь идет о вещах серьезных!

— Послушай, Дженис, я хотела спросить…

— Нет, Сашка, это ты послушай. Ведь это же ужасно интересно! Кто он такой? Ах, да, он же занимается компьютерными концепциями… А сколько ему лет? Ах, да, я же слышала, что…

Дальнейшие четверть часа Дженис закидывала Александру вопросами о жизни и личности Анджея и сама же на них отвечала. "Откуда только ей все это известно? — недоумевала Александра. — Она что, ясновидящая?" Впрочем, абсолютным знание Дженис все-таки не было. Так, на один вопрос она не смогла дать ответа и потребовала его от Александры:

— А как, интересно, он тебя называет?

— Ну, как… ну, Сашей…

— Да нет же. Если вы близки — значит, он называет тебя не только по имени.

— Ну, не только.

— А как? — пытала ее бесцеремонная Дженис (справедливости ради заметим, что подобная бесцеремонность объяснялась, скорее, гиперобщительностью, нежели нетактичностью). — Киска? Белочка? Зайчик? Рыбка?

Александра передернула плечами:

— Не продолжай, не то меня стошнит от этой пошлости.

— Мышка? Пупсик? — не унималась Дженис. — Медвежонок? Впрочем, — тут она приостановила быстрый поток своих слов и оглядела хрупкую Александру с ног до головы, — на медвежонка ты, пожалуй, не похожа. Калориями не тянешь. То есть размерами.

— Как он называет меня — это наше с ним интимное дело.

— Ах, действуешь по принципу индейцев? — Дженис ничуть не смутилась.

— Каких еще индейцев?

— Как это — каких? Американских, конечно. Которые скрывали свое настоящее имя, чтобы никто не мог нанести им вред. Владеешь тайной имени — владеешь тайной личности — можешь управлять человеком.

— Послушай, Дженис, — вновь попробовала подобраться к нужной теме Александра. — Ты ведь все про всех знаешь…

— Разумеется.

— А знаешь ли ты таких товарищей, как Валерий Ли и Сергей Тоцкий?

— Ой, Сашка, — нетерпеливо поморщилась собеседница, — по-моему, ты просто увиливаешь от нашего интересного разговора. Ну, знаю я этих индивидуумов, ну и что?

— О-о! — только и успела воскликнуть Александра.

Но больше ей ничего не дали сказать.

— Вот Валеру, например, я уже пригласила на свой день рождения. А Сергей — ах, да что там о нем говорить, даже мне с ним скучновато общаться… А ты уже включена в мой список?

— Какой еще список?

— Все понятно. Значит, еще не включена. Что ж, самое время исправить досадное упущение. Приходи ко мне на день рождения! — Дженис шутливо распахнула гостеприимные объятия, бренча браслетами, кольцами и фенечками. — И свою подругу Тому приводи. И, кстати, ее Вадика — тоже. Я лично его не знаю, но слышала, что он — тоже интересный человек, так что любопытно будет пообщаться. Жалко, что с твоим Анджеем не будет такой возможности познакомиться — ведь неизвестно же, когда он вернется от бабушки, да?

На этот раз Александра не успела подивиться всезнанию Дженис, поскольку в душе у нее торжественно запели боевые трубы и загремели победные литавры: они с Томой приглашены на вечеринку, на которую придет подозреваемый Валерий Ли! Это же просто замечательно, ведь в неофициальной обстановке они смогут поближе приглядеться к Валерию, понять, что он за личность! И, может быть, даже кое-что узнать о том зачете…