— Он сможет ее опознать? — спросил Лавора.

— Никогда в жизни. Он не подходил близко, да и темно еще было. Правда, уверяет, что на потаскуху она ни одеждой, ни манерами не похожа. Чувствуется леди.

— Гетера? — предположил сэр Алан, но тут же сам себя опроверг, — Какая в Бездну гетера попрется ночью к кавалеру на дом? У себя примет.

— Именно, — согласился Даэло, — Вы не заметили, с кем он уходил из салона?

— Нет, — ответил советник, — Там была такая суета с этим Понера… Да, сэр Вазма, у меня к вам просьба. Благородный Валетта завтра спешно покидает страну. Будьте добры, завербуйте его, а-то грех такой случай упускать.

— Да уж, — крякнул благородный Даэло, — После такого скандала в сотрудничестве с Четвертым столом его никто не заподозрит. Такое бесчестье… — сэр Вазма покачал головой.

— Что-то еще удалось узнать? — спросил сэр Алан.

— Увы, — развел руками благородный Даэло, — Даже яд не определился. Сегодня Корзуна был в увольнении, так что обнаружили его только вечером. Страй платил одной вдовушке, чтобы она прибиралась у него, она-то его и нашла. Судя по всему, умер он на рассвете.

— А она?..

— Чиста, как слеза младенца.

Лавора на несколько минут погрузился в тяжелые размышления, затем встряхнулся, как пес, вылезший из воды и вздохнул.

— Может случайность? Месть ревнивой женщины, которую он бросил? Ладно, к навам, сэр Вазма. Поедемте-ка в одеон, сегодня там, — советник чуть сморщился, — премьера. Все равно вас уже заметили, и взяли на карандаш.

— А поедемте! — ответил Даэло, — Определенно не вижу причин, почему бы это благородным сэрам не съездить на премьеру спектакля! Только, сначала развейте мои недоумения. С чего это скотина Истара начал передо мной лебезить, заискивать, да с таинственным видом намекать, что вы ему что-то там рассказали?

— А-а-а-а-а-а-а-а!!! — расхохотался Лавора, — Это было достойно пера лучших комиков империи! Представьте, возвращаюсь я от вас, и первым делом еду во дворец…

Одеон города Айко был построен в старых имперских традициях. Полукруглую, как устоялось веками, сцену, окружали ряды поднимающихся каменных скамей, опоясывающих подмостки ширящимися дугами. Напротив скамей, в конце сцены высилась стена, на которой крепились декорации, и за которой находились музыканты, чья игра разносилась по всему залу посредством хитрой системы воздушных каналов. Сверху, там где заканчивались скамьи, находились крытые ложи для знати и богатеев, разделенные тремя арочными входами, закрываемыми на время представления. Впрочем, на ложи знати из зала попасть было невозможно — разве что посредством веревки и крюка. В эти отделанные с роскошью и изяществом маленькие комнатки вели отдельные входы.

Ложа Его Сиятельства находилась на самом выгодном месте — напротив сцены. Справа, все по той же старинной традиции, находилась ложа наследников, а слева — первосвященника. Прочие ложи снимались теми, кто мог их оплатить, хотя некоторые традиции все же соблюдались. Так, к примеру, в большинстве случаев, соседние с понтифексовой и короналовой ложами помещения, могли снимать только бароны, баронеты и советники, и лишь их неявка на представление позволяла кому-то менее знатному занять эти места. Самыми непрестижными считались маленькие, на три места балкончики, расположенные с самых краев, но именно в них попасть было совершенно невозможно. Их расположение, не самое удобное для просмотра представлений (еще бы, все действо приходилось наблюдать сбоку), было идеальным для наблюдения за залом и остальными ложами. Именно поэтому, один балкон был навечно закреплен за Тайной Стражей, а второй — за Тайной Канцелярией.

В этот-то балкон и привел Лавора сэра Вазму. В целом, конечно, ничего особенного в этом не было — приключение первого советника в поместье Даэло уже стало анекдотом, пересказываемом во всех салонах, но при этом не наводить на мысли о некоей причастности благородного Даэло к Четвертому столу Канцелярии первого советника не могло.

— Сто лет не был в одеоне, — вздохнул сэр Вазма, усаживаясь в кресло, — У этих пошлых саагорцев только жонглеры, шуты, да бродячие труппы каких-то недоносков. Ну, факиры, правда, еще есть.

— И не говорите, благородный Даэло, — сэр Алан внимательно осмотрел остальные ложи, — Никакой культуры. Куда бедному благородному податься? Кошмариус.

До начала представления оставалось еще около получаса, но партер был уже полон, и время от времени, то тут, то там, вспыхивали ссоры из-за лучших мест.

Ложи знати же, напротив, были полупусты — те кто заказал свои места заранее, могли не торопиться, и подойти к самому началу действа. Зрители этой категории сейчас, в большинстве своем, фланировали по площади перед одеоном, пуская пыль в глаза друг-другу, и надеясь на милостивое внимание герцога по его приезду. Ну, а если совсем повезет — причуды сильных мира сего непредсказуемы — и приглашения в его ложу. Прецеденты бывали. То, что все места в ложе на сегодня заняты, знали очень немногие.

Понтифекс Антонион, в сопровождении семи иерархов различного ранга (ложи наследников и Понтифекса были рассчитаны на восемь мест) уже занял свое место, и неторопливо вел беседу со своими спутниками. О чем шла речь, можно было лишь догадываться, но все так и лучились благочестием.

Еще одну ложу, не самую почетную, но и далеко не худшую, оккупировали барон Насу и почтенный Васса, окруженные прихлебателями. Эти тоже лучились благодушием и довольством. Странного тут ничего не было — первый богатей Айко давно вел коммерцию с благородным Эспата, который — агенты Тайной Канцелярии навели справки — приехал в столицу лишь с целью повыгоднее продать первую партию жадеита, недавно обнаруженного в его баронстве. Судя по всему, сделка состоялась к вящему удовлетворению сторон.

— Сэр Вазма, завтра большая герцогская охота, — сказал советник, — Достать вам приглашение?

— По логике вещей, для легенды, конечно бы недурно было… — задумчиво ответил тот, — Но знали б вы, как мне все эти охоты в Саагоре надоели. Там ведь заняться больше нечем! Пиры, турниры, да охоты. Скука смертная. Впрочем, однажды я предложил королю Маэро устроить большую королевскую рыбалку.

— Это как? — удивился сэр Алан.

— Это никак, — усмехнулся Даэло, — Заявил, что старинная полузабытая имперская традиция. Пришлось импровизировать на ходу.

— Представляю себе эту картину, — рассмеялся Лавора.

— Не представляете! — категорически не согласился сэр Вазма, — Специальных гончих щук достать, конечно, было негде, повывелись за столько-то веков… Ну что вы так смеетесь? Не может же король бегать по плесу с острогой, или бросать невод как оглашенный! Зато трубили мы знатно. Рыбу, конечно, всю распугали, промокли как собаки… Нет, сэр Алан, так хохотать — это уже просто неприлично. Да успокойтесь, на вас дамы смотрят! Зато, представьте картину: по берегу заливного озера, на расстоянии ровно пяти с половиной шагов друг от друга… Да, именно на таком, не спорьте! Это старинная имперская традиция! Стоят, значит, пажи да герольды, держат в руках фанфары, и трубят в них, опустив раструбы в воду. Звук был, я вам доложу… За ними, в непосредственной близости, носятся егеря, дудят в охотничьи рожки и старательно думают, чем заменить специально обученных чаек. И где вообще взять чаек в Саагоре, если до ближайшего моря… Ну, полноте, не стоит плакать, никого не казнили. Маэро вообще мужик не злой. Главный королевский лесничий, для которого, как вы понимаете, такая охота была в новинку, лицом в грязь не ударил. Правда, едва не утоп. Разогнал своего битюга во весь опор и сиганул в омут с обрыва. Бедная животина отбила все внутренности… Я про коня, разумеется. Зато шума и плеска было-о-о-о!!! Рыбы повсплывло-о-о-о-о! А жаб-то, сколько!!! Его Величество влетели в воду следом, хотя ума не прыгать с обрыва, конечно, хватило, и самолично насадили на пику крупного сомика, после чего изволили разойтись, и начать кидать дротики в изумленных падением лесничего карпов. Наследный принц от папеньки решили в удали не отставать, и, вооружившись сачком, последовали за ним. Изловили здоровенную щуку, между прочим. А лесничему за подвиг пожаловали наследственный титул Королевского Рыбаря и добавили на герб того самого сомика и двух карпов. Не смотрите на меня так, Лавора, я не выдержу, если вы умрете! После этого местная знать, ожидающая, пока изловленная государем и наследником рыба будет приготовлена, развлекалась стрельбой из лука по привязанным к деревьям жабам, а жабы там размером, доложу я вам… Да что с вами, вы икаете? Победил какой-то мелкий дворянчик, за что на герб ему была добавлена жаба, держащая в пасти стрелу. А что такого? У вас вообще на гербе свинья.