Здесь наш агроном потерял зубы, дошел до крайней степени истощения, но все-таки выжил и вернулся домой по хрущевской амнистии.

Все это он рассказал мне ровно, невозмутимо. Но в самом конце рассказа его тусклые безжизненные глаза вдруг осветились потаенной радостью. Этот несчастный человек улыбнулся и сказал дрогнувшим голосом: «И все-таки мы построили для нашей партии город Норильск!».

Одним словом, хоть под конвоем, хоть без зубов, хоть и в смертной слабости от дистрофии, служите вы, как сказал Бялик:

Все это как-то сочетается с одним бессмертным сюжетом из истории средневековья. Тогда святейшая инквизиция сожгла на костре Яна Гуса, великого гуманиста и просветителя. Не вписался он в догму… Однако же, согласно канону, костер не был наказанием, тем более пыткой. Наоборот, очищенная огнем душа грешника прямо от пепелища устремлялась в небо, в райские кущи, на вечную благодать.

Вероятно поэтому — некая добрая старушка, искренне желая помочь этому грешнику, подбрасывала хворост на его костер. Ян Гус, еще живой, увидел это и произнес слова, которые вошли в историю, он сказал: — «Святая простота»…

Впрочем, с огнем связан еще один эпизод — уже из новейшей истории. Когда немецкие фашисты пришли к власти в Германии, они с провокационной целью подожгли парламент страны — Рейхстаг. И это преступление свалили на своих политических противников для оправдания массового террора.

Обе эти истории поэт Игорь Волгин связал единой стихотворной строкой. И вот что у него получилось:

И созвал Моше всю общину сынов Израиля, и сказал им: «Вот что повелел Бог сделать: шесть дней может совершаться работа. А день седьмой да будет свят для вас. И не зажигайте огня во всех жилищах ваших в день субботний.

Отсутствие работы в день субботний после напряженной шестидневки повторяет творческий путь Бога, который в течение шести дней создал весь мир, а на седьмой день отдыхал. Как полагают мудрецы Торы, соблюдение субботы евреями является свидетельством творения мира Богом. В этом плане, кстати, само существование нашего народа тоже следует рассматривать как свидетельство чуда Господня. И каждый еврей, соблюдающий субботу, несет на себе отпечаток этого чуда. Моей жене Вике довелось увидеть такое чудо воочию.

В комсомольском возрасте у нее была подруга Маня Друккер, дочь ростовского раввина. Неисповедимы пути Господни. Каким-то образом Вика с Маней оказались в хижине нищего хасида в субботу. Вика была потрясена его царственным видом, выражением глаз и жестами. Он не лежал, он возлежал на подушках, и каждая клеточка его лица источала радость, величие, и покой. А ведь человек, я повторяю, был практически нищий. И этот образ сохранился в памяти по сей день.

Впрочем, опыт новейшей истории раскрывает нам еще один важный смысл субботнего дня. Дело в том, что в субботу еврей не только отдыхает. Он еще общается с Богом. И это самое главное. Размышляя на темы Духа, еврей приобщается к самым высоким критериям морали и нравственности. В этот момент еврей абстрагируется от своей работы и от своего быта, он как бы поднимается на вершину Синайской горы. И постигает уровень Бога, хотя бы и виртуально. Пожалуй, каждый атеист согласится с тем, что подобная еженедельная тренировка духа действительно формирует душевное и физическое здоровье. А религиозный еврей ощущает божественную благодать и становится счастливым человеком.

И все это пока лишь одна сторона медали. Но есть и другая сторона. Человек ленивый с удовольствием согласится не работать в субботу а, заодно, и во все остальные дни недели. О таких лодырях разговор особый, но не в этой главе. А мы обратим внимание на людей трудолюбивых, но таких, которые кроме работы и знать ничего не хотят. Их интересует лишь технический результат, а нравственная составляющая технологического процесса вне поля их зрения и сознания. Этой проблеме литературный вождь шестидесятников Евгений Евтушенко посвятил замечательные стихи. Называются они «На старой Дамасской дороге». Поэт описывает свое путешествие по дороге, построенной еще во времена великой Римской империи, когда, по общему мнению, все дороги вели в Рим. Но эта дорога никуда не вела. Она просто заросла дикой травой. Хотя древние надсмотрщики за рабами — строителями придерживались другого мнения.

И, как продолжение темы:

Мы, небольшая компания, едем на автомобиле в Волгодонск. На подъезде к этому месту громадная гордая бетонная плотина. И по этой плотине идет широченная дорога — трасса. Впрочем, дорога — это лишь приложение к могучей электростанции, ради которой и сооружена эта плотина и эта дорога, и ради которой в котловане расстреляли из пулеметов заключенных, которые все это сооружали. Однако же, несмотря на это, дорога не заросла травою. И мы доехали до грандиозной электростанции. Только вот лампочки на ее фасаде никак не вязались с горделивой архитектурой этого здания. Они были тусклые, ущербные. А где же море огней? Здесь же делают электричество. В чем дело? Отчего же так тускло?

— А мы получаем энергию от Новочеркасской ГРЭС, — сказал сторож.

— А где же ваши турбины?

— Так они же мертвые, — ответил сторож и открыл нам ворота.