Король молчал, закусив губу — как и я, столкнувшись с неразрешимой на первый взгляд задачей. Осуждает? Боится за меня? Глаза Финвэ застыли двумя черными колодцами. Почему он молчит?
— Atarinja? — Я легонько сжала его руку — холодная как лед. Что с ним? — Что-то случилось?
— Н-нет…не волнуйся… — Невразумительно выдавил он, крепко ухватив мою ладонь. — Пойдем-ка в дом. Негоже шататься по ночам…
Я подняла глаза к небу: под щитом наливающихся молниями туч кружил орел.
Когда посреди Форменоса, едва вписавшись в просвет между домами, опустился Соронтур с Эонвэ на спине, я сразу насторожилась. Вокруг посланца Владык мигом собралась толпа. Изгнанники тревожно гудели, не ожидая от судьбы подарков, а я застыла в дверном проеме рядом с отцом. Король, закутавшийся в простую шерстяную накидку (в последнее время ему нездоровилось — немыслимое дело для эльфа. Не от тебя ли мои детские хвори, отец?) подтолкнул меня в спину, — иди, мол, встречай почетного гостя.
— Фэйниель, дочь Финвэ, — разнеслось над головами почтительно примолкших нолдоров, — Властители Арды считают, что за эти месяцы в сердце твоем родилось раскаяние. Повелители наши, вняв мольбам брата твоего Нолофинвэ Инголдо и всех твоих родичей, призывают тебя завтра в Небесный Чертог, дабы исцелить вражду, посеянную Врагом. Нолдоры, последовавшие за тобой, так же прощены и могут вернуться в Тирион!
Однако…Изменить приговор вопреки слову Владыки Судеб? Даже если Нолофинвэ протер штаны до дыр, ползая на коленях в Ильмарине, лицедей, Эру его разрази! Нет, всех этих слез-терзаний явно недостаточно. Мне ли не знать, насколько…Уж не опасаются ли в Ильмарине союза между двумя изгоями — мной и Алдором?
— А государь Финвэ? — Дерзко поинтересовалась я, не спуская с Эонвэ глаз (майяр слегка смутился). — Отец мой тоже прощен…и вернет себе трон?
— Если пожелает. — Скупо пояснил Герольд. — Как бы то ни было, Король Арды приказывает тебе, дева, явится завтра на Таникветил и протянуть руку дружбы своему брату, измученному долгой разлукой.
— Долг подданных — в том, чтобы исполнять желания Владык. — Церемонно ответила я, издеваясь в этот момент над Инголдо — его же словами. Величественная пара орел-майяр воспарила в воздух, подняв тучи пыли. Что ж, приду. И пусть этот лицемер не ждет от меня слез радости.
За сутки отец, ничуть не огорченный двусмысленным намеком Эонвэ, ухитрился почти на треть разогнать население городка. Кого добром или приказом отправил в Тирион, кого услал в горы или на охоту. Зачем тебе эта суматоха, государь? Неужели проверяешь их верность?
— Иди, Фэйниель, я не пойду с тобой. Ты же видишь, мне…нездоровится. — Король запахнул на груди темно-синий плащ, подбитый соболем. — А тебя вызвал сам Властитель Арды — негоже заставлять его ждать. Возьмешь свиту, и побольше, как положено принцессе.
— Отец, что с тобой происходит? — В лоб спросила я. — Ты сам на себя не похож. В чем дело? Это чары? Кто — Владыки, Алдор?
— Нет. — Покачал головой Финвэ. — Владыки не станут тратить Силу на мелочь, а с Отступником нам нечего делить… — Отец улыбнулся уголком рта, странным образом напомнив мне Алдора у ворот Форменоса. — Иди, девочка моя, путь до Валмара не близок.
— Как скажешь. Но по возвращении в Тирион ты покажешься наставнику или Ивэйн, договорились?
— Конечно…По возвращении… — Кивнул он, плотнее закутываясь. Восходящее солнце чертило кроваво-алым на волосах и одежде короля. — И…знаешь что, — он коснулся моего плеча, крепко, до боли сжав, — обещай мне, что никогда и никого не будешь судить поспешно.
— Да о чем ты? — Подивилась я. — Хочешь, чтобы я простила Нолофинвэ? Постараюсь…Ради тебя — постараюсь.
— Поторопись, дочь моя, тебя ждут в Валмаре. — Тоном правителя, не отца. Оставалось только подчиниться.
…Даже у ворот я чувствовала, что он смотрит мне вслед…
Взглядом — он провожал ее, взглядом — прощался. Не догнать, не сказать…не попросить остаться. Нельзя, Финвэ, терпи, бывший король нолдоров, если выбираешь для нее, и для того, кто ни с чем ушел позавчера от ворот, жизнь.
Жизнь…Что такое жизнь, как не череда случайно обусловленных кусочков? Правитель без трона медленно прошел в дом, приказав не беспокоить его до прибытия вестей с Ильмарина. Отомкнул заветную палату, где дочь держала свои работы, вынул хрустальную шкатулку с Сильмариллами и устало опустился на стул — ждать. Он знал, что дождется, должен был — сам — встретить того, кто рано или поздно придет сюда. Ждать. Со сверкающими камнями на коленях, с застывшей в зрачках темнотой…
Жизнь — дорога, свивающаяся из бесконечного множества тропинок, где каждый шаг — сотворение новой реальности. Ступающий-во-Тьме со смехом выписывал вероятности на бумаге — странными знаками, колонками рун. Он, забавляясь, вычислял их, мудростью Аратара взвешивая и отбрасывая лишнее. Финвэ — видел — вспышками ярких образов. И в этом он был сильнее первого из Древних.
Откуда этот Дар у него, толкового вождя и опытного война — не более? Сказано в легендах: эльфы следуют Замыслу, только люди-атани могут менять судьбы мира. Но тогда, видя в палантире, как его сын предает его дочь, он не хотел быть эльфом. Эльфы благи, не ведают ни предательства, ни ненависти, ни острой, мучительной душевной боли. Такими были ваниары, избранное Королем Арды племя, к этому образцу должен был стремиться каждый, а он — не хотел, яростно отрекаясь от собственной природы. Может ли эльф хоть на краткий миг сравниться с атани, обретя власть над судьбой? И тогда к нему впервые пришли смутные видения…даже не будущего, вероятностей будущего. Он про себя благословлял Алдора, поделившегося с ним своим видением мира — мира, где нет одного общего пути, но есть сотни, тысячи…
Он ждал. Секунды невыносимо медленно складывались в минуты, в часы…
Когда же прекрасный Валинор стал для него тюрьмой? Когда забота Древних переросла в надзор…даже не родителей за несмышлеными детьми, а капризных и требовательных хозяев за ценным имуществом? Убежище от опасностей Среднеземья…Убежище — от слова «убежать». Знал ли он, упорно следуя за Охотником на запад, к чему ведет свой народ? А ведь они именно сбежали, бросив свой дом у Куйвиенен. Кто-то остался, — как же они с Ингвэ, Эльвэ и Ольвэ потешались над глупцами, отказавшимися от щедрого предложения Владык!
Авари10, отказавшиеся, нолдоры, гордые эльфы Света…Может быть, двум народам пришла пора вновь объединиться? А телери, друзья Эльвэ Синголло, или те, чьим предводителем был чудаковатый Кирдан? Сколько их было — не дошедших до манящей цели?
Валинор…Многие были довольны покоем и благолепием Хранимого Края, но не все. Были и те, что странствовали по сумрачным лесам Арамана11, солончакам и песчаным дюнам Аватара12, забирались далеко в море на кораблях телери…И, возвращаясь, с горящими глазами пытались разделить это с сородичами, чья жизнь вертится вокруг Валмара и Таникветила, исчисляется от Дня Прибытия13 до Праздника Урожая!
А сам он разве счастлив здесь — без нее? Как торопила его Мириэль в походе, стремясь увидеть так красно расписанные айнуром-посланником чудеса Благих Земель…Как неутомимой ласточкой порхала по Туне, предлагая то здесь, то там что-то необыкновенное, когда нолдоры возводили свой город. Живая, непоседливая, как девчонка, и отважная — под стать любому войну. Он прекрасно помнил, как она била из лука орков, прикрывая женщин и детей ваниаров, пока Ингвэ с «дружиной» любовался водопадом за лигу оттуда.
Как она радовалась, узнав, что ждет ребенка, — а ей долго не удавалось зачать. Но к Владыкам она идти не хотела. То ли стеснялась, то ли страшилась их непонятной и грозной Силы, а он уступил ее причуде, самонадеянный глупец! Даже проститься не успел…Загнав коня, нашел только холодеющий труп — пустое hroa, и заливающийся плачем сверток — дочь. Маленькое, бесконечно дорогое существо, самое красивое, что бы там не трещали эти дурехи, смевшие называть себя подругами Мириэли!