Возле зеркала в ванной я задержался надолго. Я не помнил, как я выглядел раньше, но что-то подсказывало, что был значительно старше и значительно страшнее. Сейчас же я со смешанным чувством страха и удивления смотрел на молодого лет тридцати максимум, человека. Он, то есть я, был широк в плечах и довольно высок, я точно был ниже… раньше.

Судя по всему, с момента выращивания этого тела, его не стригли, но так мне даже нравилось больше. Так и состоялось мое знакомство с самим собой. Так и закончился этого день, начала которого я не помнил.

— Шевелись! Живее, живее, ребятки! До десяти должны успеть! — подгонял нас бригадир, пухлый жизнерадостный дядька с блокнотом в руках.

Кому-то работа обычного портового грузчика показалась бы грязной и неинтересной, но только не мне. Да и рассчитывать на что-то большее «перелитому» вряд ли стоило. Абсолютно не думая, я вкалывал целый день, потом довольный и уставший приходил в свою маленькую квартирку, включал домашний терминал, и, сидя с бутылочкой пива, бессмысленно глазел на телезвезд и новости. Иногда, перед тем как отойти ко сну, я смотрел какой-нибудь паршивенький боевичок, снятый за пару месяцев в ангаре с участием однотипных актеров. Или же глупо хихикал над пошлыми юмористами. Одним словом я был вполне доволен собой и своей жизнью. Наверное, я был даже в какой-то мере счастлив.

Пока не началось ЭТО!

Я спал в своей узкой кровати, по привычке скомкав одеяло в подобие еще одной подушки и подложив его под голову. Мне стало так тоскливо и плохо, что слезы едва не потекли из глаз. Чего-то мне не хватало. Страшно, до смерти не хватало. Слепо, не понимая, что делаю, я протянул руку к пустой части кровати и хрипло прошептал:

— Марина…

Откуда пришло это имя, кого оно обозначало — я не знал, но сердце сжало тугой струной боли и отчаяния, осознания потери. Я вскрикнул, а потом.

Потом я увидел, словно наяву, два тела, залитые кровью, словно мясо соусом. Мужчину и женщину, они лежали на животах, но я знал кто они.

Я попытался кричать, но голоса не было. Тогда я просто сполз с постели и забился в угол, закрывая глаза руками, отгораживаясь от видения. Картина смерти, так ярко вспыхнувшая передо мной, потускнела и рассыпалась на мозаичные кусочки темноты. Сколько я так просидел — не помню.

На следующий день я не вышел на работу.

Все утро я сидел на кухне, пытаясь вскипятить себе чайник, но забывая налить воду в стакан. Шум бурлящей воды отвлекал меня ненадолго оттого, что случилось сегодня ночью.

— Это был просто сон. Кошмар. Случается с каждым. Наверное, не стоило пить вчера то пиво. — Убеждал себя я, сам понимая, насколько нелепы такие объяснения.

Я боялся подойти к постели, сразу видя искомканные и в крови куски белья, изрезанные ножом. Мне было страшно смотреть в зеркало. Мне было страшно увидеть там мужчину, старо выглядящего для своих сорока лет, с глубокими морщинами на измученном лице и ужасом в глазах.

Ближе к вечеру я собрался и вышел на улицу. В моих карманах была кое-какая мелочь и я решил развеяться. В первом же баре, который встретился мне на пути, я заказал кружку пива, хоть и знал, что оно тут разбавленное. Пусть. Сейчас это не имело никакого значения. Анализ своего состояния ничего не дал и был лишь только усугублен спиртным.

Опытный бармен подошел ко мне и, смахнув пыль, сказал:

— Не знаю, что случилось с тобой, браток, но могу сказать точно, не заливай это дело. Поверь моему опыту.

Я печально посмотрел на него и отвернулся, безучастно смотря в кружку. Эта была уже шестая. Бармен взял пару бокалов и принялся сосредоточенно их протирать. Он очень хотел помочь:

— Женщина? — спросил он.

Мне в голову бросился адреналин, мои руки задрожали так, что я едва не выплеснул пиво.

— Марина… — еле слышно прошептал я и до боли сжал бокал. Правой рукой. В ней я держал нож. Теперь я стал вспоминать детали. Я пришел домой, едва волоча ноги от усталости, тихонько открыл дверь своим ключом и, не раздеваясь, вошел в комнату. Она была не одна. Она была в нашей постели, без ничего, и счастливо смеялась, обнимая красавца парня. Наверное, он выглядел так же неплохо, как и я сейчас. Некоторое время я просто стоял в дверях, не в силах поверить в то, что вижу.

В воздухе был отчетливый запах долгого секса. Помню, что тогда я пошатнулся и ухватился за косяк. Она заметила меня первая. Заметила и замерла, испуганно зажав рот рукой. Молодой человек в моей постели с моей красавицей женой нахмурился и обернулся, проследив ее взгляд. Потом он расплылся в улыбке и сказал:

— А вот и муженек пришел. — Он откинул одеяло и опустил на пол ноги. — Третьим будешь?

Наверное, это хорошо, когда не помнишь, что творишь от ярости. Это называется мудреным словосочетанием «состояние аффекта», говорят, очень помогает на суде. Но я помнил все, несмотря на потрясение и на усталость этого жуткого дня.

Я помню, как молча распахнул дверцу шкафа, в котором хранилось мое охотничье снаряжение (да, я любил охотиться), и вытащил свой любимый охотничий нож. С удобной, прямо под ладонь рукоятью и широким просторным лезвием. С кровостоком, в общем, по всем правилам.

Помню, как парень встал, меняясь в лице и отвергающе протягивая руки, наверное, он хотел сказать, что я что-то неправильно понял, не знаю. Он упал после первого же удара. Как я смог попасть, тоже не имею представления, поскольку бил почти вслепую. Наотмашь. Полоска крови расчертила белоснежные простыни, постепенно превращаясь в ручеек. А я бил его потом в живот, он повернулся, скручиваясь, как младенец и пытаясь защититься…

Потом закричала Марина. Моя любимая маленькая Марина, которую я ненавидел в тот момент сильнее всего на свете. Так же как и любил. Моя рука не дрогнула, когда я ударил и ее…

Целую ночь я потом ходил по квартире с выключенным светом, и шептал то «Прости, любимая», то крича в голос, до хрипоты «ТВАРЬ!».

Я не стал приводить все в порядок, просто попытался стереть со своей одежды кровь и уехал.

Я пришел в ту контору, чтобы меня лишили этого ужаса! Почему он остался в моей памяти? Почему?

Бокал в моей руке треснул, пиво пенным водопадом хлынуло на стол, на бармена и на мои брюки. Я вскочил, не глядя, швырнул кошелек на стойку и выскочил на улицу.

Почему? Я бежал, быстро бежал, ведь теперь у меня новое, молодое тело, в сторону той долбанной конторы и того долбанного слепца.

Уже стало темнеть, когда я, задыхаясь, подбежал к нужному перекрестку. В моей памяти всплывали все более конкретные детали, и потому я был весь в слезах, не в силах остановиться и привести себя в чувство. Малочисленные прохожие прижимались к стенам пропуская меня, но меня это уже не волновало. Где-то тут я оставил свой фольксваген.

И точно! Вон он, стоит припорошенный пылью дороги. Естественно, сигнализация не распознала во мне нового владельца, и я просто выбил стекло кирпичом. Сейчас все одинокие бабушки квартала названивают в милицию, ну и пусть! Порывшись в бардачке, я нашел что искал. Тот самый нож, который зачем-то прихватил с собой тогда.

Едва не снеся с петель стеклянные двери, я ворвался в уже знакомую мне приемную фирмы «Начните жизнь заново».

Виктор Кривянцев встал, пригладил ладонью волосы, как тогда. И не стал сопротивляться, когда проскочил всю махонькую комнатку одним рывком, перепрыгнул через стойку и прижал его в угол. Нож привычно лег возле его горла:

— Ведь это так просто, да? — совершенно ровно сказал слепец. Его глаза выбивали из меня душу и еще больше злили, но я застыл. — Так просто для тебя теперь сделать это еще раз? Всего одно движение и ты отомстишь мне, слепому уроду.

— Зачем!! Зачем ты так сделал? — закричал я ему в лицо, дыша перегаром и потом. Я прижал нож плотнее и по дряблой, начинающей стареть коже, скользнула капелька крови. — Я ведь заплатил тебе! Как ты узнал?

— Я всегда знаю. — Ответил мне он, продолжая смотреть на меня. Теперь я был уверен, что он смотрит. — Ты не изменишься оттого, что у тебя нет памяти. Ты убийца.