- Нарыв не прорывается, не созрев, - утешающе сказала ему мать. - Я уверена, что у тебя не было выбора... Мне показалось, что ты вернулся в этот мир с определенной целью... По крайней мере, судя по той фразе, которую ты произнес, едва родившись...

- Произнес? - удивился Мальчик. - Младенец?!..

- Еще один шанс, - похоже, сам себе сказал ты, посмотрев в окно на Гостиницу. А потом глянул на меня этим е г о в з г л я д о м, о котором я тебе говорила... Тогда-то я и почувствовала, ч т о п р о и з о ш л о...

- Я больше ничего не говорил?

- Нет, - покачала головой мать. - Я так живо ощутила весь ужас предстоящей тебе жизни взрослого духа в младенческом теле, что приняла решение, которое ты мне можешь никогда не простить... Я пригласила очень сильного гипнотизера, и он заблокировал твою память... Я решила, что ты должен начать сначала, отбросив груз прежнего опыта.

- И вы не узнали, что было в моей памяти?! воскликнул Мальчик.

- Нет, это было бы столь же унизительно, как подглядывание в замочную скважину.

- Ты права, но жаль, - вздохнул Мальчик. - Теперь понятен феномен Мессира... Его память никто не стирал, и он со всем опытом своей прошлой жизни оказался в состоянии, совершенно ему не соответствующем... Более того, он не мог поверить в истинность своего прошлого опыта, ибо он противоречил реальности, но и избавиться от него тоже не мог... И получилось что-то вроде раздвоения личности... И я мог стать таким же монстром, мама... Ты приняла правильное решение.

- Но что же происходит с нашим миром?! - воскликнула она. - Ведь надо же понимать это, чтобы принимать верные решения.

- Да, госпожа Мэр, - улыбнулся сын. - Тебе давно уже пора идти принимать верные решения... Мы побудем здесь вдвоем. Не беспокойся, езжай.

Госпожа Мэр с надеждой и страхом посмотрела на Девчонку: она принимала участие в его казни, она глубоко порочна, но она же и спасла его!..

- Ты прав, мне пора. Думаю, скоро и бабушка будет здесь, - согласилась госпожа Мэр и, наклонившись, поцеловала его в глаза и губы.

Через несколько минут во дворе застрекотал мэровский вертолет.

Далее события развивались весьма бурно. Независимая телекомпания, как, впрочем, и другие, вела постоянные репортажи с экстренных заседаний религиозных общин, которых оказалось неожиданно много. Собрания проходили в бурных взрывах эмоций и экстатических молебнах, а поскольку все они видели друг друга по телевизору, то постепенно впадали в состояние психического резонанса, требовавшего разрядки. Энергия коллективного экстаза выгоняла верующих, а за компанию и неверующих на улицы, где они без всяких команд устремлялись к Гостинице, которая была святилищем `%+(#(.'-.#. культа, ибо именно там, по учению, предполагалось существование точки перехода в мир иной, несравненно лучший, чем здешняя убогая юдоль несчастных.

Правительственный канал то транслировал непрекращающееся заседание муниципального совета, то показывал полицейские части, приведенные в состояние боевой готовности и частично вставшие уже в оцепление вокруг площади и вдоль улиц. И вовремя, ибо громадную площадь перед Гостиницей заполняла многотысячная толпа, а прилежащие улицы были заполнены не иссякающим людским потоком.

Город гудел и булькал. Все чего-то ждали и к чему-то готовились.

- М-да... - сокрушенно вздохнул Мальчик, отвернувшись от телевизора. А все началось с подзорной трубы...

- В которую Мессир, ежели он не лопух, сейчас зырит за нами, -усмехнулась Девчонка.

Мальчик посмотрел на нее, но не смог отказаться от продолжения мысли:

- Если бы я знал, что из этого выйдет!..

- Бог не фраер - он не только шельму метит, но и мессиям клеймо на зад штампует. В нештячный момент в клевом месте оно начинает зудеть. Не усидишь, даже если гвоздями к хресту пришпилен...

- Да никакой я не мессия! - озлился Мальчик. Обыкновенный человек!

- Фортуна нон пенис, как говаривал Мессир, рукой не повернешь, опекающим материнским тоном проводила воспитательную работу Девчонка. - Сел на кол, не ерзай!.. Бог - тот, кого боготворят... У тебя нет выхода... Не ссы, малыш, я буду рядом...

Он иронически хмыкнул и снова глянул на телевизор, где режиссеры, изощряясь в профессиональных изысках, то показывали толпу перед Гостиницей, то накладывали на нее сцены распятия, то крупным планом показывали искаженное мукой лицо Мальчика или его окровавленные ладони с торчащими из них шляпками гвоздей.

Громадные телевизионные трансляторы были установлены вокруг площади, и толпа смотрелась в них, как в зеркала, и окуналась обезоруженной душой своей в их глубины, покорная овладевшим ею режиссерам. Только понимали ли они в экстазе своего творческого оргазма, куда ведут тех, кем овладели?!

"Чего же они все хотят?" - тревожно думал Мальчик, подспудно догадываясь о сути их вожделений.

В трагический момент, когда противоестественно громадные, исполненные мукой глаза Мальчика воззрились на толпу перед Гостиницей, вдруг над площадью раздался перекрывающий шумы голос, произнесший в молитвенном экстазе:

- Бога!..

И толпа выдохнула доселе неосознаваемое: - Бога!

И весь Город повторил шепотом:

- Бога!

И стала толпа на колени перед телевизионным распятием, ( выдыхала единодушно, входя в резонанс):

- Бо-га!.. Бо-га!.. Бо-га!..

И уже начали в унисон позвякивать стекла в зданиях и подрагивать стены.

Мальчик, мертвенно бледный, неотрывно смотрел на экран, сидя в кровати. Рядом, словно ангелы-хранители, стояли бабушка и Девчонка.

Врач с равной тревогой следил и за толпой и за показаниями приборов, бормоча в усы:

- Убийцы!.. Изуверы!.. Фанатики!..

Послышалось стрекотание вертолета. В палату вбежала госпожа Мэр. Бросилась к сыну и уткнула заплаканное лицо ему в колени.

Он осторожно положил забинтованные руки ей на спину и даже попытался погладить по голове.

- Прости меня! Прости меня! - шептала она, ощущая свою неискупимую вину за все, что происходит с сыном и с Городом. - Муниципальный совет постановил просить тебя успокоить толпу и уговорить разойтись по домам... Но я категорически против!..

Я заявила о своей отставке и покинула заседание...

- Зря, мама!.. Не время... - твердо осудил сын. - Я заварил эту кашу мне и расхлебывать...

- Но ты еще совсем ребенок! - прижала она его к кровати, удерживая от попыток подняться.

- У каждого свой час взросления!.. Неужели ты не слышишь, что он пробил для меня?.. Спасибо тебе и бабушке за детство, но теперь я мужчина, - заявил он твердо, - и буду сам принимать решения.

Госпожа Мэр прервала истерику и подняла на сына мгновенно высохшие глаза. Она услышала голос того, кому привыкла подчиняться...

Вдруг на площадь выплыла платформа, которую тащил БТР. Тут же был дан крупный план, и Мальчик узнал хрест, на котором был недавно распят. Все его узнали.

"А моя служба безопасности не смогла его обнаружить", - удрученно констатировала про себя госпожа Мэр. Действительно, пора в отставку...."

Сквозь кольца в верхних лучах буквы "Х" были просунуты веревки о двух петлях каждая. Из петель торчали головы четырех пацанов с завязанными за спиной руками. Они были вынуждены стоять на цыпочках, потому что как только кто-то вставал на полную ступню, петля затягивалась и вокруг его шеи, и вокруг шеи напарника.

Мальчик сразу почувствовал изощренное изуверство Мессира. Да, похоже, дуэль продолжалась... Он глянул на Девчонку. Она подтверждающе кивнула ему.

Мессия сбросил ноги с кровати. Девчонка подняла упавшее на пол покрывало.

- Скальпель! - не терпящим возражения тоном потребовал он у врача. - И вертолет! - повернулся он к матери. - Снимите с меня все это! - показал головой на датчики, облепившие его.

- Я считаю своим долгом предупредить... - начал было врач, но Мессия прервал его: - Вы выполнили свой долг. Теперь моя очередь.

Врач освободил его от датчиков.