Вот почему мы неожиданно оказались среди людей важных и независимых. Цена на белого песца поднялась до 30 долларов, а песцов можно было добыть немало за сезон с ноября по апрель. Был спрос и на другую пушнину - на голубого песца, красную лису, черно-бурую, крестовку, мускусную крысу, скунса, бобра, горностая, куницу, рысь и прочее. Не диво поэтому, что эскимосы, мало-мальски честолюбивые, стали величать друг друга "капитанами" и переходили в ряды судовладельцев. Ведь плоскодонную шхуну ходового типа можно приобрести в дельтах больших рек за 3000 долларов! Но делать им с промысловым судном, в сущности, нечего. Разве только кататься на нем летом в гости и устраивать себе модные каникулы на море по окончании охотничьего сезона. Для лова же морского зверя эскимосы предпочитают пользоваться дешевыми и более практичными "женскими каяками" или китобойными лодками. Разумеется, на большинстве шхун установлены моторы. Вообще машины здесь применяются широко. Прилежные пальцы женщин, ловкостью которых мы часто любовались во время шитья меховых одежд, заменены швейными машинами. Люди научились писать, но чтобы и тут не отстать от века, большинство мужчин обзавелось пишущими машинками, хотя корреспонденция, которую они ведут, настолько невелика, что им даже не приходится упражняться в машинописи.
Машинки для стрижки и бритья тоже давно вошли в число предметов первой необходимости, так же как обычным явлением стали люди, разгуливающие с фотографическим аппаратом в руках. Практичные жировые лампы сохранились в качестве достопримечательностей, предлагаемых туристам по 30 долларов за штуку, сами же туземцы пользуются газолиновыми или, на худой конец, керосиновыми лампами [55].
Вначале и я оказался каким-то наивным пережитком старины среди этих щеголей, когда начал говорить с ними о сказаниях и старых преданиях; и не раз за первые недели, когда мне пришлось вести упорную борьбу, чтобы понять всю эту сбитую с толку ограниченность, я печально уносился мыслью обратно на восток к эскимосам - мужчинам и женщинам, для которых мудрость предков была еще священной. Здешние рассказчики начинали с того, что приравнивали себя к специалистам по истории и мифологии своего народа и расценивали свою консультацию или руководство по 25 долларов за день. Такова была такса на труд физический; почему же умственный ценить дешевле?
Едва прошел слух, что мы интересуемся этнографическими предметами, пронырливые антиквары явились, как из-под земли, и не стеснялись требовать по 50 долларов за пару губных украшений, найденных при раскопках.
Понятна моя растерянность. К счастью, неусвоенная культура не прочнее старой грязи, ее можно смыть, и в недолгом времени мне удалось пробудить в людях интерес к прошлому своего народа. Совсем даром рассказывал я им час за часом обо всем пережитом нами во время нашей поездки, о старых заклинателях, лучше знающих историю минувших времен, нежели люди, среди которых я нахожусь теперь; наконец я настолько основательно проломил лед, что оставил крайний запад Канады с солидным запасом ценных и новых сведений.
2.15. На севере Аляски
5 мая ранним утром мы въезжаем на Аляску.
Берег такой же, как тот, которого мы держались, переправившись через реку Макензи. Плоское побережье однообразно волнисто подымается к горам Иррит, окутанным облаками снежной метели. Мы с минуту задерживаемся около пограничных столбов в рост человеческий. С одной стороны, обращенной к востоку, начертано: Канада, с другой - Соединенные Штаты Америки. Эта официальная граница, отмеченная надписями на столбах, которые с короткими промежутками расставлены на протяжении тысячи километров равнин, гор и рек, производит своеобразное впечатление здесь, в снежной пустыне, где не видно ни следа жизни человеческой. Один шаг от канадского столба - и мы в Аляске. Наша цель - мыс Барроу и аляскинские эскимосы. 800 километров предстоит нам проехать пустынным побережьем материка, прежде чем вновь сделать продолжительную остановку.
Санный путь отличный. За береговой линией материка тянется узкая песчаная отмель с лагунами, и мы пользуемся их ровным льдом. Перед отмелью стеной встают исковерканные льды Ледовитого моря; хаос торосов; сознание, что мы ловко обходим этот барьер, радует нас вдвойне.
Собаки бегут привычной рысцой; теперь они редко переходят в резвый галоп, зато рысца у них ровная, упорная, и если за ними увяжутся чужие сани, то мы часто видим, как скачут вприпрыжку, запыхавшись, их собаки, чтобы не отстать от наших. Весна же быстро догоняет нас. Делая привалы на берегах лагун, мы слышим кругом хоры мелких птиц. Зеленое летнее одеяние тундры уже готово пробиться сквозь снежные сугробы, и, когда солнечные лучи падают на мощный хребет Эндикотт, образующий задний фон равнины на южном горизонте, покрытые льдом речки и обожженные солнцем скалистые склоны так и сверкают.
По всему берегу разбросаны мелкие становища эскимосов; встречаются нам и отдельные белые люди - датчане, шведы и норвежцы, некоторые на небольших шхунах; у других только пара кулаков да сани, нагруженные лисьими капканами. Расстояния между становищами определяются шансами на удачную охоту за пушниной. Но по окончании промыслового сезона на исходе марта с хребтов спускаются олени и горные бараны, и начинается новая охота. Охотничьи стойбища разбиваются уже у подошвы хребтов. Эта охота продолжается до тех пор, пока морской лед не покроется дремлющими на солнце тюленями. Тогда люди перекочевывают опять на берег, чтобы запастись салом и кормом для собак к наступающему зимнему сезону песцов. Тюлений сезон как раз на исходе. Всюду встречаются люди, которые не задумываются протянуть нам руку помощи, поработать с нами день другой, раз мы спешим, а путь тяжел. Встречаем мы и пастухов оленей, которые стараются пасти свои стада в укромных долинах, пока коровы телятся.
23 мая мы по отличному санному пути добираемся до крайнего северного жилого пункта американского материка, мыса Барроу, и впервые попадаем в город с тех пор, как покинули в 1921 году Готхоб. Наше прибытие с далекого востока возбуждает в населении большой интерес к нам. Все настолько-то обучались в школе, чтобы более или менее верно оценить пройденное нами расстояние. В результате этого повышенного интереса - мой большой доклад о Гренландии и о других пройденных нами странах, который я через день по приезде делаю в школе. Мое гренландское наречие понимают здесь без труда, и это обнадеживает меня, сулит успех и в самой северной части Аляски.
Здесь проживают около 250 туземцев и горсть белых людей. Имеются большие магазины, торговые дома и товарные оптовые склады, но больше всего бросаются нам в глаза школьный дом, больница и церковь. Это первая школа, которую мы увидели за все три года, - светлое, нарядное здание; руководитель школы, молодой голландец Петер ван дер Стерре, с большим радушием принимает нас как своих гостей.
Приехали мы сюда в самый разгар лова китов. Всего в нескольких километрах от берега расстилается открытое море, колыша свободно плывущие льдины; морские птицы собираются большими стаями, и крики их долетают до самого города. Почти вся мужская часть населения живет у кромки льда в пестрых ловецких станах; дoма остались одни женщины и дети. Все в ажитации и как будто не знают сна. Когда мы сами около 4 часов утра ложимся в постель и открываем окна, то слышим повсюду женскую болтовню, детский крик и собачий лай. А все возвышенные пункты глинистых обрывов берега заняты бессонными наблюдателями, только ожидающими момента, чтобы оглушительным ревом подать беззаботным ночным воронам весть, что гарпунирован еще один кит.
Наше знакомство с Аляской не столь давнее. Открыта она была в 1741 году датчанином Витусом Берингом, состоявшим тогда на русской службе и предпринявшим свое знаменитое плавание через пролив, носящий теперь его имя [56]. Но понадобилось много лет для более близкого ознакомления с этой страной. И здесь, как и дальше к востоку, детальное обследование берегов связано с экспедициями, имевшими своей целью Северо-западный проход. В 1826 году мыс Барроу впервые посетила английская экспедиция под начальством лейтенанта Бичи [57], который, выйдя из Тихого океана, должен был обогнуть материк с севера, чтобы встретиться с Джоном Франклином, шедшим от реки Макензи. Но Бичи, натолкнувшись на многочисленное туземное население, выставившее вооруженных людей и занявшее явно враждебную позицию, счел неблагоразумным высаживаться на берег. Бичи не удалось обогнуть мыс Барроу, но он ознакомился с северным побережьем Аляски и открыл тем самым дорогу другим.