Даже его надменность пришлась по душе его слушателям. Им казалось, что таков и должен быть подлинный мастер в обращении со своими подмастерьями. Гумилев с самого начала уведомил их, что он "синдик "Цеха Поэтов", и хотя слушатели никогда не слыхали о синдиках, они, увидя его гордую осанку, услышав его начальственный голос, сразу же уверовали, что это очень важный и многозначительный чин. В качестве синдика он, давая оценку тому или иному произведению студийца, отказывался мотивировать эту оценку: "Достаточно и того, что ваши строки одобрены мною" или "Ваше стихотворение я считаю плохим и не стану говорить "почему".

Как это ни странно, студийцам импонировала такая методика безапелляционных оценок. Они чувствовали, что синдик - властный, волевой человек, что у него сильный и цельный характер, и охотно подчинялись ему. Ни о чем другом, кроме поэзии, поэтической техники, он никогда не говорил со своими питомцами, и дисциплина на его занятиях была образцовая.

Мне случалось бывать в том кружке молодых поэтов... Кружок назывался "Звучащая раковина", собирался он в большой и холодной мансарде фотографа (Наппельбаума. - В. Л.) на Невском проспекте. Там, усевшись на коврик или на груды мехов, окруженный восторженно внимавшей ему молодежью... Гумилев авторитетно твердил им об эстетических догматах, о законах поэзии, твердо и непоколебимо установленных им".

Вспоминает И. О д о е в ц е в а:

"Да, учиться писать стихи было трудно. Тем более, что Гумилев нас никак не обнадеживал.

- Я не обещаю вам, что вы станете поэтами, я не могу в вас вдохнуть талант, если его у вас нет. Но вы станете прекрасными читателями. А это уже много. Вы научитесь понимать стихи и правильно оценивать их. Без изучения поэзии нельзя писать стихи. Надо учиться писать стихи. Так же долго и усердно, как играть на рояле. Ведь никому не придет в голову играть на рояле не учась. Когда вы усвоите правила и проделаете бесчисленные поэтические упражнения, тогда вы сможете, отбросив их, писать по вдохновению, не считаясь ни с чем. Тогда, как говорил Кальдерон, вы сможете запереть правила в ящик на ключ и бросить ключ в море. Теперь же то, что вы принимаете за вдохновение, просто невежество и безграмотность".

В течение 1919 года н а п и с а н о:

В начале года стихотворения : "Дамара", "Готтентотская космогония".

В июле - стихотворение "Память".

Летом - стихотворения: "Евангелическая церковь", "Мой час", Канцона первая ("Закричал громогласно..."), "Естество", "Душа и тело", "Слово", "Если плохо мужикам...", "Подражанье персидскому", "Лес", "К***" ("Если встретишь меня - не узнаешь...").

Июнь - сентябрь. В своем семинаре в студии "Всемирной литературы" организовывал конкурсы на перевод стихотворений и сам принимал в них участие. В числе переведенных таким образом стихотворений были: "Два гренадера" Г. Гейне, "Correspondances" Бодлера, "Фидиле" Леконта де Лиля, несколько стихотворений Ж. Мореаса.

Лето - осень (?). Переведены следующие произведения: баллады "Посещение Робин Гудом Ноттингама", " Робин Гуд и Гай Гисборн"; "Поэма о старом моряке" С. Т. Кольриджа (и написано предисловие к отдельному изданию ее).

Не позднее поздней осени закончил для "Всемирной литературы" перевод четырех песен "Орлеанской девственницы" Вольтера.

20 ноября закончены переводы Лонгфелло: "Стрела и песня", "Полночное пение раба", "День ушел...".

30 ноября сдал в издательство "Всемирная литература" исправленный экземпляр "Гильгамеша" для печатания вторым изданием.

5 декабря. В альбом К. И. Чуковского ("Чукоккала") - шуточное стихотворение "Ответ".

Не позднее середины декабря переведено для "Всемирной литературы" стихотворение "Предостережение хирурга" Р. Соути.

К 20 декабря переведены для "Всемирной литературы" два стихотворения (из "Современных од") Антеро де Кентала (перевод сделан по подстрочникам Лозинского); стихотворения "Сердце Гиальмара", "Неумирающий аромат", "Слезы медведя", "Малайские пантумы" Леконта де Лиля; "Эпилог" (из Po mes Saturniens) П. Верлена, стихотворение "День 14 июля" Ромена Роллана.

Написаны предисловие к 1-му тому произведений Р. Соути; к "Дон Жуану", "Каину", "Сарданапалу", "Марио Фальеро", "Корсару" Байрона.

20 декабря сдал в издательство "Всемирная литература" для отдельного издания печатный экземпляр перевода "Пиппа проходит" Р. Броунинга.

25 декабря закончил для "Всемирной литературы" переводы "Французских народных песен", "Атты Тролль" - Гейне, четырех сонетов Эредиа ("Номея", "Луперкус", "Конквистадор", "Бегство кентавров") и написал предисловие к "Французским народным песням".

К 30 декабря перевел для "Всемирной литературы" стихотворение "Кто нужен сердцу..." Ж. Мореаса.

Не позже 31 декабря перевел для "Всемирной литературы" ряд стихотворений Т. Готье и написал примечания к тому стихотворений Т. Готье в переводах русских поэтов.

К 1 января сдал в издательство "Всемирная литература" перевод "Кавалькады Изольды" Вьеле Гриффена для отдельного издания.

К концу года (к 1 января 1920г.) были переведены для "Всемирной литературы" стихотворение "Главные" Рембо, стихотворения Т. Готье (182 строки), написаны вступительная статья к тому стихотворений Т. Готье в переводах русских поэтов, предисловие к "Ларе" Байрона.

Н а п е ч а т а н о:

"Экваториальный лес" (Северное сияние. Журнал для детей, No 3 - 4).

Перевод баллад "Посещение Робин Гудом Ноттингама" и "Робин Гуд и Гай Гисборн" в кн. "Баллады о Робин Гуде". Под редакцией Н. Гумилева (Всемирная литература, No 8);

Не позже 2 марта - брошюра "Принципы художественного перевода", состоящая из двух статей: Н. С. Гумилева ("Переводы стихотворные") и К. И. Чуковского (изд-во "Всемирная литература");

В середине мая - "Гильгамеш".( изд-во З. И. Гржебина);

перевод Н. Гумилева "Поэмы о старом моряке" С. Т. Кольриджа с предисловием Н. Гумилева (изд-во "Всемирная литература");

Программы курсов лекций Н. С. Гумилева "По теории поэзии" и "По истории поэзии" (В брошюре "Записки Института живого слова"

В Коммунальном театре-студии была поставлена и шла несколько раз детская пьеса "Дерево превращений".

О Г у м и л е в е:

Рецензия Н. Л. (Ник. Лернер) на "Гильгамеш" (Жизнь искусства, No 139 140); рецензия (чья?) на "Принципы художеств. перевода" (Вестник литературы. Вып. III); рецензия А. Л. на постановку "Дерева превращений" в Коммунальном театре-студии (Жизнь искусства, No 74); рецензия Н. Л. на "Принципы художественного перевода" (Жизнь искусства, No 94); А. Смирнов - рецензия на сб. "Фарфоровый павильон" (Творчество, No 1).

1920

Век героических надежд и совершений...

В течение всей зимы жена, сын и дочь Гумилева жили в Бежецке вместе с его матерью и сестрой - одной семьей легче было переносить трудности, а Гумилеву - заботиться о них. Живя в Петрограде, продолжал преподавать в "Институте живого слова", вел чаще других преподавателей - три раза в неделю - занятия в студии Дома искусств, читал лекции по теории поэзии, теории драмы, сочинял и переводил.

Жил Гумилев в 20 году все там же, на Преображенской, 5. Жил один до конца мая. Прокормиться стало еще труднее, чем в 19 году. Студия "Всемирной литературы", в которой преподаватели получали жалованье и пайки, прекратила свое существование. А он непременно и регулярно должен был отправлять деньги семье.

Обедать стал ходить в Дом литераторов на Бассейной (ныне ул. Некрасова).

ИЗ ДНЕВНИКА ЛУКНИЦКОГО

01.04.1925

АА: "Николай Степанович Пунина не любил. Очень. В Доме литераторов, в революционные годы, баллы ставили для ученого пайка. Заседание было. Все предложили Н. Г. - 5, АА - тоже 5. Пунин выступил: "Гумилеву надо - 5 с минусом, если Ахматовой - 5". Николай Степанович был в Доме литераторов, пришел на заседание и все время до конца просидел. Постановили Н. Г. - 5 с минусом, АА - 5".

Я: "Николай Степанович помнил обиды?"

АА: "Помнил..."