Не менее тревожной проблемой в первое десятилетие XX века для армии России стал исход из нее молодых офицеров. Со страниц военной печати тревожно звучали мысли по этому поводу:

"Почему нынешняя молодежь хандрит? Почему некоторая часть ее, прослужив обязательный срок, с таким легким сердцем покидает военное дело?" - спрашивал известный военный публицист Н. Бутовский{115}.

"Отчего так охотно уходят из армии? Почему это явление не прекращается до сего времени?" - с настойчивостью повторял свой вопрос генерал М. Грулев{116}.

"Как сделать военный мундир привлекательным для цвета русской молодежи?"{117} - спрашивал бывший военный министр и в недавнем прошлом командующий русскими войсками в войне с Японией (1904-1905 гг.) А. Куропаткин.

"Чего желает, чего хочет армия от своей офицерской молодежи?" вопрошал П. Краснов и, не ожидая ответа со стороны, отвечал сам:

"Прежде всего, - любви к тяжелому, однообразному труду военной службы, любви к своему делу, любви и понимания"{118}.

"Как обновить основу, душу армии - корпус офицеров? - вот основной вопрос, от решения которого зависит успех необходимых и безотлагательных для армии реформ"{119} (Н. Рыскин).

Много вопросов обращено в адрес военной школы, прежде всего требовалась ясность в главном ее целевом назначении: "Разве школа не должна ставить одной из главных своих задач - развить в юношестве привязанность к своей военной корпорации, заставить его настолько гордиться своей принадлежностью к избранному обществу, чтобы ему и в голову не приходило искать другой службы, хотя бы и более выгодной?" - спрашивал Н. Бутовский{120}.

В этой плоскости прозвучал и вопрос Пригоровского: "Что важнее для государства: чтобы молодой человек, поступивший в армию, умел решать уравнения с двумя неизвестными или чтобы он был предан родине до последней капли крови, каждым своим дыханием, каждой своей мыслью. Разве нас воспитывают в училищах в духе патриотизма? Разве при приеме нас на военную службу интересуются вопросом: любим ли мы родину и хотим ли мы от сердца служить ей?"{121}

Не менее настойчиво вопросы обращены и в сторону начальствующего состава. Тот же А. Куропаткин, испивший сполна чашу горечи за поражение руководимых им войск в Русско-японской войне, спрашивал: "Почему при обилии способных, энергичных и знающих офицеров в младших чинах и на относительно низших должностях мы были бедны самостоятельными, энергичными, опытными начальниками крупных частей войск?"{122}

Трагедия России, имевшая место в результате революции 1917 года, вызвала к постановке и такие вопросы:

"Где же скрыты те причины, по которым русский офицер, являющийся частью русского народа и притом частью далеко не последней, был лишен всех человеческих прав и объявлен вне закона своей Родины? Пользовался ли он незаслуженными привилегиями? Не оправдал ли надежд своего народа? Был ли он жесток к солдату? Чем заслужил гнев и мщение его отцов, братьев и детей?"{123}

"Почему государство не прекратило организованной травли офицерского корпуса, почему не остановило силу, впоследствии взорвавшую страну?"{124} (А. Мариюшкин).

Если мы любим свою страну и свой народ, если понимаем, что без сильной армии России не быть независимой и самостоятельной; если осознаем, что без надежного офицерского корпуса не может быть сильной армии; если признаем важность исторического опыта, необходимость извлекать из него полезные уроки, - то наш долг ответить на все эти вопросы.

Обратившись к произведениям военных историков и писателей, изучавших развитие военного дела и требования к офицерским кадрам российской армии, мы обнаружим истоки трагедии русского офицерства, а заодно и ответы на многие вопросы.

В России офицер чаще всего так и оставался солдатом (хотя бы в широком смысле этого слова), ратным человеком, исполнителем чужой воли. Ему катастрофически не хватало политической культуры, идейного кругозора, государственных и военных знаний, чувства сопричастности к отечественной истории. Военный специалист преобладал над гражданином, воин - над государственным человеком, политически ответственной личностью.

Постоянно игнорировался тот факт, что в России офицерство - не только душа армии, но и становой хребет государства, что при постоянных наших неурядицах требуется офицерская корпоративность высочайшего уровня (не полкового только офицерского собрания), а следовательно, единое офицерское мировоззрение, образ жизни и действий, чтобы противостоять им и при этом надежно защищать Отчизну, добиваясь военных побед. Офицерская профессия в условиях российской действительности должна быть особого идейного закала, отождествляться со служением, подвижничеством, определяться испытанным кодексом традиционных установок и идей.

Офицерское призвание, апостольство и подвижничество

Офицер - профессия особая, и эта особенность проявляется в своеобразных требованиях к его качествам. Суть проблемы выразил в кратком изречении генерал М. Драгомиров: "...велика и почетна роль офицера... и тягость ее не всякому под силу"{125}.

Офицерская профессия более чем любая другая требует призвания. Эта профессия трудна (физически, морально и психологически), опасна даже в мирное время, требует высокой самоотверженности, доходящей до самозабвения. Ряды офицерского корпуса покинуть значительно сложнее, чем порвать с какой-либо другой специальностью. Офицерская служба сопряжена со многими лишениями, неудобствами, которые не испытывают представители других профессий. Денежное вознаграждение за офицерский труд как правило не соответствует той высокой его "стоимости", которой по справедливости этот труд должен бы оцениваться. Высокая степень ответственности, ограниченность гражданских и личных прав и свобод тяжелым бременем ложатся на душу офицера и требуют высочайшего уровня сознательности и самоограничения. Не каждый человек в состоянии нести по жизни такой "крест".

Все сказанное и определяет высокую значимость призвания в офицерской профессии, ибо, по словам М. Меньшикова, "..-в военном деле это безумное условие возведено в закон"{126}.

Рассмотрим в связи с этим сущность офицерского призвания и те проблемы, которые имеют место в жизни. Прежде всего, призвание - это предрасположенность, склонность и преданность данной профессии{127}.

В свою очередь предрасположенность находит свое проявление в особых:

а) задатках (физических, психологических и др.);

б) способностях (духовных, психологических, интеллектуальных, коммуникативных, организаторских, физических);

в) качествах личности (особенностях характера). Склонность к профессии проявляется в:

а) любви к ней;

б) желании овладеть данной профессией. Преданность профессии проявляется в:

а) предпочтении данной профессии другим в силу идейных соображений, а не служение ей из-за необходимости, корысти и расчета;

б) отсутствии побуждения изменить ей или променять на более выгодную и доходную;

в) активном и инициативном исполнении своего профессионального долга.

Вряд ли вызывает сомнение тот факт, что для офицерской профессии необходимы такие физические задатки, как сила, ловкость, хорошее здоровье и телосложение. Не менее очевидным для знающих людей является и то, что более всего для профессии офицера подходят два вида темперамента: холерический и сангвинический{128}.

Если задатки человека зависят от природы, то способности - результат развития самим человеком тех данных, которые в нем от природы заложены: можно иметь хорошие задатки, но не реализовать их в виде способностей и, напротив, без задатков не могут быть и способности.

Способности человека находятся в сложной взаимозависимости, и не всегда "в здоровом теле - здоровый дух". Скорее, дух, духовность, духовные качества оказывают сильнейшее влияние на формирование и развитие всех остальных. Вот почему именно группе духовных способностей офицера принадлежит приоритетная роль.

Россия всегда была духовно богатой страной. "Наши деды пред лицом общей опасности, пред мыслью о чести России умели забыть свои личные дела, отлагали свою рознь до другого времени; сословия, партии между собою не препирались, никто не злорадствовал ошибкам власти"{129}.