Марвель Осс терпеливо дождался, когда она завершила очередную дискуссию в острой конкуренции с громкоговорителями. И потерпела поражение, если говорить о силе звука. Стоя за спиной Китти, он прокричал ей в ухо:

— Твой возлюбленный — он что же, бросил тебя? Скажи мне, где сейчас лейтенант Хеллот, и я отомщу за твою поруганную честь.

Она удостоила его взглядом. И экземпляром своей газеты. Которая опустилась на Марвеля Осса, словно подаяние на ладонь нищего. После чего Китти круто отвернулась, вскинула руку с пачкой газет и принялась орать:

— Антиатомный выпуск! Антиатомная брошюра! Тридцать тысяч участников пасхального марша от Олдермастона до Лондона! Протестуйте против атомных испытаний и атомного безумия!

Люди оборачивались и недовольно шикали. Хёнсвалд уже начал свою речь. Вступительные фразы были произнесены, оратор сделал паузу, разгладил листки с текстом и продолжал:

— Сейчас трудящихся города и деревни больше всего заботит международное положение — голод, нужда, социальный и политический гнет в ряде экономически слаборазвитых стран, а также гонка ядерных вооружений, сеющая страх войны во всех великих державах. Эти обстоятельства определяют характер Первомайской демонстрации сегодня. Солидарность с цветными народами, требование международных акций помощи для улучшения условий жизни в отстающих странах и протест против дальнейших ядерных вооружений. Война нужде и борьба за мир!

Китти бросила его перебивать. Больше того, ей показалось, что он излагает ее мысли, то есть мысли левого крыла. Она слушала не без уважения. Хёнсвалд оказался более проницательным и трезвым, чем она ожидала от столь официозного натовского политика. Порой Китти даже готова была допустить, что Рабочая партия кое в чем отлична от буржуазного аппарата власти и партийной верхушке все еще приходится считаться с тем, что волнует народ.

— Всем известно, — продолжал Хёнсвалд, — всем известно, что атомная война сегодня означала бы гибель нашей цивилизации. Русские тоже понимают это и, конечно же, не меньше нас боятся такой войны. Доверие — вот чего нам недостает. Каждая из сторон опасается, что стоит ей в чем-то уступить, как у противной стороны возникает соблазн добиваться новых преимуществ. Они боятся, как бы не был нарушен так называемый баланс устрашения. Мы можем сделать доброе дело, оказывая нажим, чтобы стороны сдвинулись с мертвой точки и находили реалистические решения проблем.

…Доверие — вот чего недостает.

Марвель Осс не сдавался. Продолжал прочесывать площадь, следя одним глазом за Китти. Она не уходила, слушала речь о доверии и добрых делах. Но Алф Хеллот отсутствовал. Марвель Осс петлял в толпе, постепенно приближаясь к задним рядам. Громкоговорители вещали:

— Наша сегодняшняя демонстрация — звено в цепи этого нажима. Вместе с демонстрантами в других странах мы требуем, чтобы руководители великих держав сели за стол переговоров с твердым намерением добиться позитивных результатов, чтобы призрак войны раз и навсегда был изгнан с нашей планеты. Это требование всецело отвечает нашим насущным интересам, которые согласуются с нашим общим глубоким желанием жить в мире и безопасности, это требование отражает самую суть того, что волнует простых людей всех стран. Требование прочного мира стоит превыше всего, и, покуда существует опасность войны, организованным рабочим есть ради чего выходить на демонстрации.

Капитана Алфа Хеллота на площади не было. Марвель Осс окончательно убедился в этом. Во всей толпе не было ни одного военного. Он покинул площадь под бурные аплодисменты, которыми Китти и остальные участники торжества наградили мобилизующую речь. Митинг закончился исполнением гимнов. Марвель Осс и на Морской улице, у входа в гостиницу, все еще слышал патриотические песнопения.

Гостиница «Нуррёна» в Будё хорошо известна североамериканцам самого разного ранга, чина и звания. В столовых таких разных учреждений, как Пентагон в Вашингтоне, Лэнгли в Виргинии и Форт-Мид в Мэриленде, по сей день можно услышать громкую похвалу ее шведскому столу.

Тем не менее, когда Марвель Осс вошел в гостиницу, ни Серебристый Лис, ни Войс-оф-Америка не сидели в ресторане, уписывая бутерброды. А сидели они в вестибюле с пришибленным видом, держа в руках по бутылке колы. Марвель Осс посмотрел на одного, потом на другого. Оба молчали, тогда он медленно погрузил свою тушу в глубокое кресло. Газету, полученную от Китти, положил на столик. Шелест бумаги словно ножом полоснул тишину. Войс-оф-Америка скривился так, что уголки рта опустились чуть не до пупа. А лицо Серебристого явно нуждалось в неотложном косметическом ремонте.

— Я вижу два новых солнца на небосклоне? — Марвель Осс расположил свою точку равновесия в центре кресла и откинулся назад.

Однако ни одно из новых солнц не просияло.

Войс-оф-Америка допил свою колу.

— Пришло подтверждение, — произнес Серебристый. — Он вылетел из Пешавара по плану. С того времени о нем ничего не слышно. Пауэре… — он пожал плечами, — исчез.

— Сбит?

— Исключено! — выпалил Войс-оф-Америка фистулой. — Диверсия перед взлетом — единственное объяснение. Их зенитки так высоко не достают. Провалиться мне на этом месте!

— Осторожно! — сказал Марвель Осс. — Как бы ты и впрямь не провалился.

Серебристый подавился колой и закашлялся. Марвель Осс похлопал его по спине.

— Выше голову! — призвал он. — Представь себе Красную площадь в эту минуту!

— Красную площадь! — повторил Войс-оф-Америка. — Ты подразумеваешь Красную площадь Москвы в России?

Марвель Осс продолжал обращаться к Серебристому:

— Представь себе Красную площадь сегодня во время Первомайского парада. Представь себе, как на трибуне мавзолея внезапно появляется командующий противовоздушной обороной. Представь себе всех, кто видит, как он торопливо проходит мимо византийского синклита к партийному секретарю. Представь себе физиономию Никиты Хрущева, когда он слышит, что ему шепчут на ухо. И представь себе, что будет дальше.

— Ничего!

Серебристый поднялся с кресла рывком, который, возможно, был призван отразить прилив бодрости.

— Ничего такого, от чего мы не сможем отказаться. В худшем случае у них будет мертвый летчик и разбитый самолет без опознавательных знаков. Куски алюминия и кремированное тело. Ничего. Обыкновенный самолет метеослужбы, который сбился с курса. В любом случае фотоаппаратура заблаговременно уничтожена. Достаточно нажать кнопку. И аппараты взрываются. Без вреда для самолета.

— Представь себе еще одну вещь, — сказал Марвель Осс. — Представь себе, что кому-нибудь из них придет на ум поднять полярную шапку, чтобы посмотреть, что под ней кроется. Представь себе, что они обнаружат огромный электронный мозг с направленными на восток антенными ушами. Представь себе политический результат.

Серебристый посмотрел на обоих. Ответил:

— Что ж, пошли.

Марвель Осс продолжал сидеть. Войс-оф-Америка встал. И снова сел. Было слышно, как в столовой накрывают на стол. В вестибюле царила тишина.

Серебристый Лис тупо глядел на Марвеля Осса.

— Это конец? — произнес он негромко. И тоже сел.

— Да, — сказал Марвель Осс. — Это конец. The rest is violencel. [8]