Дядя Дмитрий и Инка ещё стояли «а лестничной площадке. Заметив меня, Инка сбежала по ступенькам.
— Оставайся у нас, — сказала она.
Но я только мотнула головой. Боялась, что если заговорю, то разревусь. И молча стала стаскивать с руки золотые часы. Неделю тому назад их мне подарила папина родня ко дню рождения. «Бедной сиротке!» — сказала при этом тетка. Это они назло Лейлико. Получается, вроде бы из-за нее я «сиротка». А часы красивые. Очень. Таких у меня никогда ещё не было.
— Вот, — сказала я дяде Дмитрию. — Часы. Мне деньги нужны, к маме поехать. Двадцать рублей.
Он посмотрел, мне показалось, недовольно и молча ушел.
— Ну зачем ты так? — обиделась Инка. — Часы…
Дядя Дмитрий принес двадцать рублей.
— Среди людей живем, доченька! — сказал он.
— А часы оставь себе.
— Я пришлю сразу же, как приеду.
И вдруг он погладил меня по голове. Я вырвалась, и побежала, и всю дорогу до вокзала ревела.
Ничего не могла поделать.
В поезде напротив меня сел какой-то подвыпивший дядя.
— Девушка, — сказал он, — снимите очки. Уже нет солнечного явления.
Мне стало смешно. Какой он глупый! И не знает, что это самое солнечное явление только начинается. А очки можно снять через несколько дней — синяка уже не будет.
Алексей ЧУПРОВ
ЗИМА — ЛЕТО
VII
Окончание. Начало см. № 2 за 1973 год
После ужина по субботам в огромном физкультурном зале показывали кинокартины.
Сметанин воспользовался тем, что связисты батальона проходили обычно в зал без строя, по одному. Выйдя из столовой, Сергей откололся от остальных. Вначале желания его были неопределенны, он пошёл в казарму и сел было писать в Москву.
«Здравствуй, Леха! — написал он. — А жизнь здесь пошла…» — на этом Сергей остановился, он не мог четко сформулировать, какая именно началась жизнь, но чувствовал, что жизнь стала иной. Месяц назад он писал: «…наверное, я похож на гладиатора, который не выступает на арене, а лишь дожидается своего часа…». Сравнение было куда лихое: Сергей тайно надеялся, что Алеша встретит Лену и покажет письмо ей.
Сегодня сравнения в голову не приходили. Сметанин отложил почти чистый лист бумаги. Он сидел в пустой казарме, на коричневом табурете у своей синей тумбочки, перед его глазами были ровные ряды аккуратно заправленных коек. Одиночество постепенно охватывало его. Сергей боялся этого чувства.
«Пойду в библиотеку!»— решил он внезапно.
Мысль о том, что совсем рядом, в библиотеке, сидит сейчас милая голубоглазая женщина, которую, стоит только выйти из казармы и пробежать сотню метров, можно увидеть, — мысль эта сделала его на мгновение счастливым.
Не раздумывая, Сергей вытащил из тумбочки недочитанного Плутарха и побежал на улицу.
Солдат в библиотечном зале было мало. За барьером горела зеленая лампа; Нина Васильевна сидела у стола и читала. Сметанин подошел и поздоровался. Нина Васильевна подняла на него глаза, посмотрела; Сергею показалось, что она знает, почему он появился здесь.
— Что же вы без бушлата по морозу? — спросила Нина Васильевна.
Муж рассказал ей всю историю ночной тревоги, представляя главным героем Сметанина; в его, Марата, сознании, воспитанном на традициях детдомовского братства, так мог поступить только хороший товарищ. «Хоть он и растяпа, — говорил Марат, — но молодец… Мишина не испугаться! Да перед Мишиным старослужащие дрожат листами осиновыми…»
— Когда бежишь, не холодно, — сказал Сметанин. — Вы знаете, я не осилил Плутарха… Если можно, я здесь сейчас дочитаю биографию Суллы. Плутарха сдам, а возьму Тынянова… Я видел «Смерть Вазир-Мухтара»… Вон там стоит эта книга, на второй полке…
— Библиотека скоро закроется… Мне пора домой, — сказала Нина Васильевна. — Минут через двадцать…
— Ну, я посижу, — сказал Сергей.
— Хорошо. — Нина Васильевна снова опустила голову к книге.
Сметанин сел за первый стол. Барьер был высок, Нины Васильевны Сергей не видел—только верхушку зеленого абажура лампы.
Подошел солдат менять книгу.
— Вы мне сами что-нибудь подыщите, — попросил он Нину Васильевну.
Она встала, подошла к стеллажу, подняла руки — широкие рукава платья упали к локтям. Сметанин оторвался от книги и глянул на её чуть полную фигуру. Нина Васильевна обернулась. Сергей опустил глаза на страницу, механически прочитав: «Между тем Марий, находясь под угрозой плена, лишил себя жизни».
«Марий… Марий, — повторял про себя Сметанин. Ему показалось, что Нина Васильевна заметила его взгляд. — Стыдно… Неудобно это…»— подумал он, не чувствуя, однако, ни стыда, ни неловкости.
— Сметанин! — громко окликнули его.
Митя Андреев стоял на пороге библиотеки.
— Бегай ищи тебя! — заговорил он быстро, подходя к Сметанину, но поглядывая в сторону Нины Васильевны. — Нас в кухонный наряд запрягли…—
Митя с особенным удовольствием выговорил слово «запрягли», которое означало, что взвод связи назначили неожиданно на кухню вместо занятого другой работой подразделения.
— Пойдем, — сказал Сметании, ему хотелось, чтобы Митя побыстрее вышел из библиотеки.
Сергей встал, подошел к барьеру и положил Плутарха:
— Нина Васильевна, я оставлю… А «Вазир-Мухтара» возьму в следующий раз…
— Хорошо, — кивнула она, продолжая заполнять формуляр солдата, которому нашла подходящую книгу.
— Спасибо… До свидания, — сказал Сметанин, желая, чтобы она посмотрела на него.
— До свидания. — Нина Васильевна слегка повернула голову, улыбнулась ему и вздохнула, когда Сметанин уже отошел: «Бедные ребята — целую ночь торчать на кухне!.. Да но, если взвод связи работает на кухне, Марат, наверное, будет почти целый день свободен… Очень хорошо…»
— Уже познакомились, — подтолкнул Митя Сергея. — Ловко…
Сметанин промолчал. И они побежали, ежась от холода, к столовой, в свей первый кухонный наряд.
Взвод связи построился в узком коридоре о на полковой кухне.
— Кого ждем? — спросил Золотов.
— Старшину Каменюка, он дежурный, — сказал Иванов.
— И в тот раз Лексикон дежурил, — заметил Маков.
— Что это за слово такое — «Лексикон»? — подтолкнул Золотов Сметанина.
— Раньше так называли словари…
— Ясно… А то прозвали старшину этого Лексиконом, а что такое…
— Взвод, смирно! — скомандовал Иванов.
Из двери вышел неторопливо в белой куртке и в фуражке старшина Каменюк, со складками на чисто выбритых полных щеках.
— Товарищ старшина, третий взвод связи прибыл для несения наряда по кухне…
— Вольно… Больных нет?
— Никак нет.
— Покажите руки…
Все протянули перед собой руки…
— Итак, товарищи гвардейцы, начну свой краткий инструктаж… — сказал старшина. — Прежде всего я хочу вас предупредить, чтобы при работе на кухне вы забыли о курении в неположенных местах и чтобы в вашем лексиконе не было разных этих слов…
— Каких, товарищ старшина? — спросил Золотов.
— Этих самых… не уставных…
— А-а, — сказал Золотов. — А вот… можно?
— …ругательств, не притворяйся, что не знаешь… Особое внимание обратите на мясной цех, давеча в нем работали из рук вон плохо… Кажется, все ясно… Теперь у меня к вам личный вопрос: кто из вас разбирается в задачах по физике?
— У нас один из университета есть, товарищ старшина, — сказал Иванов.
— Который?
— Сметанин, давай вперед…
Сергей вышел из строя.
— У меня дело вот такое, — сказал старшина Каменюк. — Вы-то действительно разбираетесь?
Сергей неопределенно пожал плечами.
— Зайдемте ко мне…
Они вошли в кладовую, где стояли тугие мешки с сахаром и крупами, бидоны с подсолнечным маслом.
На столе рядом со стопой конторских книг лежали тетради и несколько учебников.
— Я, неудобно говорить, но… одним словом, учусь.
У меня сынишка в седьмом классе, а я все стараюсь на год впереди него идти — в восьмом сейчас в вечерней учусь, трудно, конечно… Особенно физика меня мучит… Вот здесь у нас такая задача из контрольной… — Старшина открыл голубой задачник по физике Знаменского. — Номер двести тридцать три: