Мы совершили еще одну ошибку, проникнув на вражескую территорию в районе Нисибиса. Этот рейд осуществил фракийский генерал, командовавший отрядами при Дарасе. Цель рейда, как говорил Велизарий, состояла в том, чтобы как можно дальше проникнуть на вражескую территорию, но обеспечить себе безопасное отступление и принести как можно больше вреда противнику, не проявляя ненужной жестокости. Удачные рейды причиняют беспокойство правительству страны, на которую нападают, они дискредитируют его в глазах мирных жителей. А испуг и дискредитация одних являются дорогой к успеху других. Кавалерия Велизария и Ситтаса во время предыдущей кампании на сотни миль углубилась в долину Арсаниуса, перейдя реку по мосту, который они потом разрушили, и медленно отошла назад по противоположному берегу. Кавалерия двигалась, и ее сопровождали грабежи. И так продолжалось, пока не подоспело крупное подразделение персов — несколько сотен хорошо подготовленных солдат. А этот фракиец проводил рейд крупным, но плохо подготовленным смешанным отрядом, состоящим из всадников и пеших воинов.

Он приказал всадникам и пехоте идти в одном ритме. В небольшом городке, куда они прибыли, были совершены акты бессмысленной жестокости. По непроверенным донесениям персы шли по дороге к Нисибису, командир приказал повернуть назад и поспешить, доставив все трофеи обратно в Дарас, откуда начался этот бесславный рейд.

Подобные глупости и трусость полностью уничтожила успехи предыдущего нападения; Велизарию и Ситтасу приказали снова идти в долину Арсаниуса и они подчинились. На этот раз персы были готовы к защите и вскоре напали на эскадрон солдат Ситтаса, изнемогавших под тяжестью награбленного и к тому же вдребезги пьяных. Велизарию пришлось вступить в тяжелое сражение и прикрывать их отступление. Ему повезло, что большая часть его сил уцелела, а персы понесли потери и были разбиты. Велизарий не смог забрать с собой захваченных коней и офицеров персидской армии. После этого сражения, Велизарий строго-настрого запретил пить во время кампании. Нарушение каралось смертью, а казнить должны были товарищи пьяного солдата.

После восшествия Юстиниана на военный трон одним из первых его актов было увольнение с военной службы Велизария и назначение губернатором Дараса вместо себя. До нас доходили слухи, сильно волновавшие мою госпожу, что Велизарий получил назначение, потому что был помолвлен с Анастасией, сестрой Теодоры, хотя у нее не было зубов и было плохое здоровье. Но это оказалось неправдой.

Жребий выпал Ситтасу.

Однажды к нам в дом прибыли два измученных монаха и судьба моей госпожи опять поменялась. Старший из них нес небольшую корзиночку. Они с трудом разыскали мою госпожу и побывали сначала в Антиохии, где думали ее найти. Они ходили по всему городу и расспрашивали о моей госпоже. Они молились, и им все же повезло. Когда мы заглянули в корзиночку, нам показалось, что там лежат только свежесорванные листья шелковицы, но среди этих листьев находилось огромное состояние. Госпожа немедленно отнесла корзинку во дворец и попросила аудиенции у императрицы Теодоры. Антонина надела скромные одежды и представилась родственницей умершего казначея Синих в Антиохии. Госпожа не стала напоминать, что она — Антонина из клуба, отказалась сказать слугам, в чем состояло ее дело, и только объяснила, что у нее очень важная государственная проблема, и добавила, что если она все расскажет, то ей не поверят. Она прекрасно знала Теодору и понимала, что та из любопытства не откажется ее принять.

ГЛАВА 6

Тайна шелка

Мою госпожу Антонину повели во внешний двор, называвшийся Бронзовым Домом. Его крыша была сделана из бронзовой черепицы, а над воротами висело изображение Христа. Там были расквартированы четыре батальона императорской гвардии, также располагались тронные и пиршественные залы, и еще была государственная тюрьма для мужчин и женщин, обвиняемых в измене.

Самая важная часть дворца — Дафна, где вершатся все значительные дела. В Сигме император и императрица отдыхают. Кроме того, во дворце есть резиденция евнухов, а еще небольшой квадратный дворец с пирамидальной крышей, построенной из мрамора с пурпурной искрой, а остальные здания сооружены из белого, желтого, красного и зеленого мрамора. В этом здании, согласно правилам, все императрицы должны рожать своих детей, о которых потом говорится, что они «рождены в пурпуре». Теодора именно там родила Юстиниану ребенка, это была девочка, но она умерла в младенчестве. Дворец с пристройками занимает примерно одну десятую часть всей площади города. Участок имеет форму треугольника между Босфором и Мраморным морем.

Мою госпожу заставили прождать несколько часов в приемной Бронзового Дома. Это было небольшое, душное помещение. Ее расспрашивали важные и не очень важные персоны, в основном евнухи, и каждый из них пытался проникнуть за стену молчания. Ей постоянно говорили, что императрица не желает видеть просителей, если они подробно не объясняют дело, по которому пожаловали. Госпожа им отвечала, что если императрица узнает, что они заставляют ждать человека, пришедшего сюда по такому важному делу, она их строго накажет. Неужели, если бы ее дело не было таким срочным, она посмела бы беспокоить императрицу?!

Наконец, ее проводили в покои, где Теодора принимала просителей. Эта комната была увешана шелками, аудиенция начиналась в два часа. Госпожа взяла с собой корзиночку, а еще детей — Фотия и Марту. Они начали плакать, потому что сильно хотели есть, ведь они ожидали приема с восьми часов утра. Госпожа узнала двух офицеров гвардии, с которыми ей приходилось иметь дело еще в клубе, но она отвернулась, чтобы они ее не узнали. Она была в трауре, а на груди у нее сверкал золотой крест. Кроме того, она сильно пополнела с тех пор, как перестала танцевать и заниматься акробатикой. Да, и постарела госпожа на целых десять лет.

Госпожа следила, как происходила подготовка к аудиенции. Теодора проводила ее в другое время, чтобы Главные государственные служащие были свободны от работы у Юстиниана и могли ей помогать в приеме людей. Прием открыл священник, прочитав короткую молитву. Все пропели несколько гимнов. В это время Теодора чистила ногти крохотным ножичком. Она выглядела очень надменной.

Затем к ее трону начали по очереди почтительно подходить служащие в отставке и важные дамы. Они целовали подол ее платья или подъем ноги. Теодора холодно относилась к высокопоставленным просителям. Потом объявили начало приема более скромных просителей. Теодора некоторых из них выслушивала очень внимательно, но иногда она проявляла нетерпение и хмурилась. Ее решения были короткими и четкими:

— Этой женщине дать золота, — или; — эту просьбу следует обращать к Милосердному императору.

Иногда она говорила:

— Выведите этого наглеца и выпорите его!

Все вокруг трепетали при виде Теодоры.

Моя госпожа решила, что Теодора мало изменилась. Наконец, Нарсес, гофмейстер и евнух, извиняясь представил мою госпожу Теодоре.

— Антонина, вдова торговца шелком, бывшего казначея Синих в Антиохии. Она обращается с личной просьбой и отказывается рассказать, в чем состоит ее просьба, но настаивает, что она очень важна для государства и для вас, Ваше Великолепие.

Моя госпожа вышла вперед и низко поклонилась.

Теодора внимательно выслушала гофмейстера, немного наклонив голову, Антонине была знакома эта ее привычка. Госпожа чуть не бросилась и не обняла императрицу. У нее показались слезы на глазах. Она любила Теодору и очень гордилась тем, что та так уверенно сидела на золотом троне и с такой границей решала разные важные государственные вопросы.

Теодора обратилась к моей госпоже:

— Какая хорошенькая девочка. Она ваша дочь?

— Да, Ваше Великолепие.

— Как ее зовут?

— Марта, Ваше Великолепие.

— Почему Марта?

— Это христианское имя, ваше Величество. Она — крещеная.

— Но почему не Мария? Или Елизавета, Дорка, Анна или Зоя?