Недалеко от нас располагался великолепный храм в коринфском стиле, который был посвящен богине Диане (или сирийской богине Астарте). Более ста лет это место использовалось как официальный штаб фракции Синих.
Я попытался остановить взгляд на этом здании и его колоннах из желтого нумедийского мрамора. Колонны стояли стройными рядами. Но сейчас они покачивались, как пьяные, и от сильного толчка с сильным грохотом повалились.
И вдруг я понял, что здоров, а заболела матушка Земля! Мы испытываем толчки землетрясения, которое было удивительно мощным. Я схватил сына моей госпожи Фотиуса и маленькую Марту, которая играла рядом со мной, и выбежал в сад. Моя госпожа, спотыкаясь, последовала за мной. Мы едва успели: сильный толчок поверг нас всех на землю и наш прекрасный, удобный и дорогой дом с грохотом развалился на мелкие кусочки.
Что-то сильно ударило меня по голове, и я почувствовал, как пытаюсь плыть, как будто меня выбросило в море с корабля, потерпевшего крушение. Мне показалось, что меня пытаются погрести под собой огромные волны. Я тогда не знал, что тысячи моих сограждан на самом деле пытались выплыть. Это произошло потому что великая река Оронт, разбухшая от весеннего наводнения, после толчков изменила свое русло и пронеслась по нижней части города, поднявшись на высоту двадцати футов и все круша на своем пути.
Я немного пришел в себя и сразу взял свою госпожу за руку, и мы побежали к тому месту, где ранее стоял наш дом. Мы громко выкликали имена двух старших детей, имя их наставника и остальных слуг. Но все оказались погребены под пыльными руинами, кроме двух садовников и одного слуги, выбежавшего из дома, как только он почувствовал первый толчок удалось спастись лишь одной горничной, но она была тяжело ранена.
Мы пытались освободить кого-то, громко стонавшего в руинах. Мне кажется, что это была свояченица моей госпожи, но внезапно поднялся ветер, и развалины занялись огнем, и стало невозможно продолжать поиски. Мне показалось, что кричит старший сын моей госпожи, но когда я подошел ближе, то ничего не услышал. После этого последовали более слабые толчки. Через несколько часов мы подвели печальные итоги.
Антиохия был вторым городом Восточной Империи, хотя Александрия, Коринф и Иерусалим также претендовали на этот титул. Город лежал в руинах. Из выживших людей среди семисот пятидесяти тысяч населения почти все потеряли жилье, потому что пожар сжег все деревянные здания, которые землетрясение пощадило. Пострадали церкви и общественные здания. На земле появились глубокие и длинные трещины, в них проваливались целые улицы с домами. Самые ужасные повреждения случились в кварталах Острахина и Нимфеи. Но больше всего людей погибло в общественных термах, названных в честь Хабриана и Траяна. Во время первого толчка там было очень много людей.
Страшное землетрясение сопровождало обычные беды: грабежи, убийства, загрязнение питьевых источников, заразные заболевания. Холера стала буйствовать с удвоенной силой. Кроме того, разразились острые религиозные дискуссии на предмет причины катастрофы. К счастью у нас был умный губернатор, который пытался вселить уверенность среди выживших. Он организовал отряды для спасения людей из-под завалов. Другие отряды боролись с пожарами, хоронили мертвых и строили времянки. Он раздавал людям еду. Если бы не он, дела наши были бы совсем плохи.
Муж госпожи погиб в храме богини Дианы, и его труп не удалось опознать. Но мы достали золото из подвалов дома, его завещание осталось целым и невредимым в церкви, а склад, где он хранил шелка, остался целым и не сгорел в пожаре. Вилла в Ливане также не пострадала от землетрясения, и мы решили, что все могло быть гораздо хуже. Из четырех детей у госпожи выжило двое. Конечно, она оплакивала погибших детей и говорила, как сильно она их любила, говорила, что они самые красивые и талантливые. Я не мог вам сказать, было ли так на самом деле. Правда, Фотий оказался нехорошим сыном, но мне он нравился больше погибшего брата.
Юстин узнал о несчастье, которое затронуло не только Антиохию, но и большой город Эдессу по дороге в Персию. Пострадали также города Аназарба и Помпейополис, а на Западе — Дураццо и Коринф. Это были очень важные и крупные города. Император был опечален известием о несчастье. Он снял с головы диадему и надел серое одеяние в знак траура. Он приказал сделать жертвоприношения в священном месте вне стен города, не мылся и не брился целый месяц. Он закрыл специальным декретом театры и ипподром. Император пожертвовал два миллиона золотых на восстановление Антиохии, пожертвовал деньги и другим городам и приказал не взимать с них налоги в течение некоторого времени. Император лишился огромной суммы доходов от этих городов.
Что касается госпожи Антонины, она ждала два года, пока в Антиохии не наладится жизнь, чтобы продать свою землю и получить достаточную цену, а потом продала все имущество, унаследованное от мужа, и вернулась с детьми в Константинополь. Я поехал с ней. Госпожа купила небольшой домик в пригороде Блачерная, выходившем на воды Золотого Рога. Она не стала сообщать о своем приезде Теодоре или старым знакомым, а предпочитала жить в одиночестве.
Вскоре после нашего приезда Юстиниан стал императором. Теодора уже была его женой. Его тетка умерла, и Юстиниану удалось убедить Юстина отменить закон, запрещающий патрициям жениться на женщинах, ранее выступавших на сцене.
Теперь бывшая подружка моей госпожи по клубу носила корону императрицы из золота, украшенную драгоценными камнями, а по плечам свешивались ряды жемчуга. На нее была накинута пурпурная мантия, она носила красную с золотой вышивкой юбку, золотые башмаки с зелеными чулками. Госпожа решила, что будет лучше, если Теодора сама ее разыщет, если захочет. Мы не знали, может, Теодора желает позабыть или уничтожить все приметы своей прежней жизни.
Госпожа следила за событиями, развивавшимися во время войны с Персией. Она гордилась подвигами Велизария. Он и еще один молодой командир по имени Ситтас проникли в персидскую Армению и увели с собой большое количество пленных.
Это был единственный успех римлян во время войны, она разворачивалась для нас весьма плохо. Иберийские подданные Персии были христианами, и они возмущались, что Кобад пытался заставить их погребать мертвых так, как это делали персы. Христиане рыли могилы, а язычники кремировали мертвых. Персы оставляли мертвых на высоких башнях, чтобы склевывали хищные птицы-стервятники. Они считали землю и огонь священными, и их нельзя было загрязнять мертвыми телами. Из Константинополя иберийцам послали помощь. Отряды возглавлял известный генерал. Кроме того, им послали деньги и небольшой отряд гуннов, собранных на границе с Колхидой. Но этого было недостаточно для того, чтобы помешать персам снова покорить иберийцев.
Между Иберией и Колхидой существовали два перевала в горах, над которыми стояли древние форты. Мужчины из Колхиды, охранявшие эти форты, воспользовавшись войной, направили посла в Константинополь и просили, чтобы им хорошо платили за сложную и опасную службу. Они предложили императору поставить свои войска у фортов. Это было еще при жизни Юстина. Юстиниан теперь принимал все важные решения сам и он не хотел повторять ошибку Анастасия по поводу Каспийских ворот: он не стал созывать Сенат и информировал посла, что Юстин поддерживает их второе предложение. Воины Колхиды отвели свои гарнизоны и в форты были посланы императорские полки.
Но в отличие от случая с Каспийскими воротами, к которым был легкий доступ (и они были расположены в достаточно плодородном месте), эти форты располагались в дикой и бесплодной стране. Провизию невозможно было доставить даже мулами. Только люди могли тащить тюки по скалам. На многие мили вокруг не росло ничего съедобного, кроме дикого сорго. Его могли есть жители Колхиды, но наши люди считали, что сорго только пташки клюют. Колхидцы требовали за хлеб, масло и вино так дорого, что командиры вскоре потратили все отведенные им для этого деньги, а солдаты продолжали отказываться есть сорго, и войска были вынуждены спуститься на равнину. Когда персы в Иберии узнали об этом, они захватили крепость, считая что лучше платить огромные деньги за хорошую пищу. Юстиниану следовало оставить там гарнизон колхидцев и не скупиться платить им за службу.