(Ух, как оптимистично…)

(Ага, время для любовных, признаний. Спасибо, что надоумили).

(М — да — а… Многое хочется сказать, но лучше промолчу).

И все на этом. Ни слова более, последняя страница. Очаровательное руководство к действиям, которое крайне трудновыполнимо по причине косвенности данных указаний.

И вообще… Если бы миром правили поэты, то это была бы самая разнузданная и феерическая анархия, причем самая головокружительная из возможных! Лично у меня такое мироустройство симпатии не вызывает. Хотя антипатии тоже. Так, можно поселиться по соседству и поглядеть, как там у них пойдет.

Закрываю брошюру, а на ее обложке уже красуется новая надпись: «Сборник материалов XXIX съезда КПСС»… Еще чего не хватало. Инстинктивно отшвыриваю хамелеонистый буклет в сторону и брезгливо вытираю ладони о брюки.

Но должно же это когда-нибудь закончиться! А вдруг не должно… Нет, такие мысли лучше сразу отправлять… куда подальше. Я выйду отсюда! Живым или мертвым, но лучше живым.

Ха, почему бы нет. Если попался лифт, надо им воспользоваться, пока есть чем пользоваться.

Ух, какой гостеприимный лифт — я только подошел, а он уже и двери открыл. Голодный, наверное. Точно, пустой, как брюхо у аскета. Ну да меня так просто не съешь, подавишься, а то и вовсе отравишься. Зайдем, осмотримся. Так, двери закрываются автоматически. Ничего, на всякую автоматику найдется тяжелая рука доморощенного мастера.

Панель с кнопками поражает разнообразием предлагаемых услуг Тут тебе и «Выбор маршрута», и «Желаемая сторона света», и «Вверх», и «Вниз», даже «Направо — Налево». Многофункциональность обычного на первый взгляд подъемного устройства делает этот мир интересней. Но и тоску нагоняет своими инженерными наворотами.

Пожалуй, эта кабинка и на Луну меня доставить может. Вот только правильная комбинация цифр мне неизвестна.

Попробуем так… Секретный шифр для посвященных мне вовек не узнать, код ваш поганенький тоже не взломать, ну так хоть покуражусь… Думаете, не понимаю, чую ведь, ловушку гаденькую из лифта устроили и улова дожидаетесь? Я еще побрыкаюсь.

Вирус лифтный на вашу голову… Выплюнул меня этот изможденный надругательствами лифт и ладно. Зато коридор знакомый, родной можно сказать.

Но как же ты мне надоел… Гулкая жутковатая тишина и пустота в обозримом пространстве.

Сказал бы я, да слушать некому.

О, новинка от разработчиков урбанистического лабиринта. Убогая дверца с многообещающей надписью красной краской «Выход». Да — да, конечно… А за этой дверью еще одна непримечательная дверь, за ней еще, и еще…

Устал я. От безнадежности устал. Нет здесь выхода, и я это знаю. Настоящего нет, а не того, условного, который мне услужливо подсовывают.

Лабиринт замкнут на самом себе. Напичкан ловушками и символами, узнаваемыми и не очень. Усердно создается иллюзия пути с препятствиями, да путь по кругу интересен лишь часовой стрелке.

А я устал. Да и скучно играть в одни ворота, причем в собственные. И быть всегда в проигрыше.

Увольняюсь, по собственному. Желанию, волеизъявлению, велению души.

Не отпустят ведь, гады! И как не надоест играть в однообразные игры.

А мне надоело!.. Штампы, клише, трафареты, лозунги, афоризмы, вся эта бездна слов и действий, которая поглощает, заглатывает, засасывает и просто топит в собственном дерьме. И что особенно противно — все под непрерывное славословие своей непогрешимой морали.

Долги и обязанности, священные и навязываемые… Человек никому ничего не должен. Ни другим, ни себе.

Честнее молчать, чем изливать затхлые потоки слов, состоящие из всех стоков нечистот, которые когда-либо видел, слышал, чувствовал. Одно и то же, из уст в уста, из года в год, из века в век. Провонявшее запахом старости удобренного скудоумия, взятое взаймы и невозвращенное…

Если ты должен — значит, ты раб! Раб навязанных долгов, вещей, чужого опыта, постороннего ощущения, косвенного познания, краденого удовольствия… И еще бездны хлама из соседского мусорного ведра.

Душа, изгнанная из сладкоголосого рая!.. Тебя унизили, оскорбили недоверием. Пинком швырнули лицом в грязь и сказали, что там твое место. Пусть так! Эта грязь не хуже вашей удобренной лживыми речами почвы рая. Тот же навоз, только зовется честнее.

Мы вам не угодны? Забудьте поминать наши имена в своих молитвах! Пусть лучше жар адского огня согреет душу, чем она замерзнет наедине со своим раскаяньем.

Нет, мы не будем скорбеть по утраченному раю. Ни плакать, ни стенать, ни ползать на коленях, ни биться лбом в глухие стены, ни робко стучаться в ваши неприступные врата.

Но и забывать мы тоже не будем. Из жизни мы устроим вселенский праздник, отпустим на волю реки огненной воды и разобьем последний сосуд с драгоценным эликсиром для избранных. Не мы их избирали, да и подачками жив не будешь.

Не надо бороться за наши души. Они не достанутся никому. Мы так хотим. И приложим к этому все усилия.

Да — с… И на что я трачу силы? Свои же, не чужие.

Революция индивидуалиста в отдельно взятом хронотопе.

Бегаю, мечусь, ору не своим голосом, а все на том же самом месте. Как во сне — стараешься до умопомрачения, и без толку.

Позвольте выразить свой социальный протест! Следуя заветам постмодернизма, отказываюсь играть по чужим правилам.

Ишь, понастроили тут, конструктивисты. Просто, логично и целесообразно до одурения.

Ах да, значит, как во сне… Вот и нашелся мой заветный золотой ключик. Помню, как-то ставил опыт в одном сугубо личном сновидении. Чем все закончилось, сейчас и не упомню, но в целом осталось ощущение облегчения. Главное, что я извлек из того опыта — осознать во сне, что спишь и видишь сон. И все образы, предметы, ситуации навязаны тебе, рассчитаны на определенную реакцию. То же самое, что игра по чужим правилам.

И вот тогда попробуй взять управление на себя. Не скрою, чертовски тяжело, сопротивление сильнейшее, пространство сгущается до вязкости остывающей смолы, время замедляется до остановки дыхания, но еще чуть-чуть… Реальность стала похожа на пластилин, способный измениться до неузнаваемости.

И — й — е — эх!.. Пошло, пошло в обратную сторону! Теперь сыграем друг против друга, на равных, что не в пример честнее и порядочнее. Подхожу к стене — крепкой, бетонной на вид — прикасаюсь, а она картонная. Чахленькая у вас иллюзия, на свалку ее. Пробиваю кулаком, и сразу воздухом свежим повеяло. Не выдержал, засмеялся облегченно. Выглянул и отшатнулся. Вот от чего туман мне за окном мерещился. Небоскреб дотянулся до самых облаков. Тут и птички даже не летают.

Ха, оппоненты мои вежливо так раскачивают хилое зданьице. Глядишь, и рассыплется от чудотворного землетрясения. Впечатляет, особенно тех, кто летать не умеет. А я не умею.

Ну и что? Сейчас научусь.

Шагнуть в пустоту сложнее, чем полететь без крыльев. Но это единственный путь на волю. Делай, а не трепись.

Вперед, и…

Наверное, я слишком тяжёлый. Ускорение приличное, аж в ушах свистит. Наколдовать себе парашют, что ли? Нет, не опущусь до такого примитива.

Я сам могу летать, просто забыл об этом. Как и многое другое…

Не очень артистично, на потеху воробьям, но всё же… Лечу!

Приземлился неуклюже, зато цел. Тогда как зона высадки оставляет желать лучшего. На пустыре и то уютней.