— Что ж, изволь…

— Эй, не торопитесь. Я хочу видеть процесс. Его механику. Воочию.

— Будь по-твоему. Только будь готов и отвечать за свои желания.

Старушка как-то сразу подобралась, будто из классической учительницы литературы преобразилась в бравую физкультурницу… Но это образно говоря. На деле же у Ф.А. жестко обозначились черты лица, а в голосе зазвенел металл, неподвластный коррозии.

— Сейчас переместятся воздушные массы — холодный воздух отступит, а вместо него придет теплый…

Да уж. Чем-то это напоминало урок географии, только очень наглядный. И от этой наглядности становилось страшновато, из-за колоссальности изменении, которые происходили просто сейчас и просто у них над головой.

Холодный воздух, как более плотный и тяжелый, цепко держался за землю и противился своему уходу. Но теплый фронт, притянутый буквально за уши издалека, уже заскользил по поверхности холодного.

Ф.А., как немыслимый силач, растянула показатели атмосферного давления, заставляя этим двигаться воздушные массы.

Ветер усилился и поменял свое направление.

Казалось, небеса зашкалило от такой скорости, преобразований. Солнце еле просвечивало тусклым фонарем сквозь сгустившиеся облака. По поверхности земли зачмокал мелкий, но пакостный осенний дождь.

Олег уже не рад был всему происходящему, но крепился, гадая, когда же он получит свою вожделенную тарелку пельменей. И при чем к ней вся эта непогода…

А теплый фронт за три минуты уже успел миновать их, и дождь прекратился.

Только непохоже было, что Ф.А. собиралась расслабляться.

Холодный фронт не замедлил растечься вслед. И обрушился всей своей массой на теплый. Тот подобрался и ускользнул вверх, оставив по себе на память бесформенные нагромождения кучевых облаков.

Вот тут Ф.А. позволила себе усмехнуться, довольная, как пекарь замешанным тестом…

Самое смешное, что облака над головой начали сминаться и изворачиваться, как тесто в руках того же пекаря. Невидимые мастеровитые руки разметали по небосводу гонкие блинчики пушистых облачков, а что-то темное и непонятное плюхнулось на них сверху. Все тут же завернулось ушками и закрутилось в совсем уже немыслимой круговерти.

Олег обалдел окончательно. Ну ладно уж любимая бабушка со своими подружками и их шуточками… Поговорили и разошлись. Но тут уже пахнет каким-то локальным климатическим катаклизмом. Ей-богу…

А пахло совсем другим. Одуряющим ароматом свежеесваренных пельменей, в фарш которых не забыли добавить чеснока и молотого кориандра.

Тарелка стояла на подносе, который в свою очередь покоился на всё той же скамейке.

Ф.А. же блаженно щурилась на солнышке, которое блистало с чисто вымытого небесного стола.

— Что ж ты, приступай! Остывают же?

Олег сглотнул подступившую слюну и выдавил из себя:

— Спасибо… Но где же кетчуп?

Старушка умильно всплеснула руками и проворковала:

— Забыла!.. Надо же, вот не люблю и его, и потому забыла. Подсознательные реакции как всегда на высоте. Дай-ка я тебе лучше маслица подбавлю.

И в тарелку не замедлил плюхнуться кусочек сливочного масла, мгновенно начав таять и оседать.

Мальчик криво глянул на это дело, взявшись за вилку, и протянул:

— А масло, небось, еще недавно паслось на альпийских лугах…

Ф.А., не моргнув глазом, подтвердила:

— Ага, у самого подножия Монблана

Олежка заметно повеселел, доедая свою заветную тарелку пельменей. После всего увиденного и съеденного было бессмысленно кривляться и затевать еще какие-то проверки. С погодой шутки плохи. Но вот попользоваться…

Бабулька, казалось, дремала, сидя на скамейке под незатейливым октябрьским солнышком. Олег наколол последний пельмень на вилку и принялся старательно вымазывать все оставшееся масло на дне тарелки. Это не помешало ему одновременно завести продолжение темы:

— Вот я сейчас всё съем, и ничего не останется… На память. А хотелось бы что-нибудь такое… этакое… Интересное, в общем.

— На память? — Хитрая старушка моментально проснулась.

— Ну да. Необычное… и компактное

— Два в одном, понятно. И что же?

Олег с глубокомысленным видом проглотил пельмень, облизнул вилку и ответил:

— Я тут подумал… И третье, что пришло мне на ум — книжка.

Ф.А. расплылась в довольной улыбке.

— Милый мальчик, ты меня не разочаровал. Конечно же, книжка — лучший подарок…

— За неимением других. Но в данном случае хотелось бы чего-то пооригинальней. Книгу с автографом автора. — Олежка помедлил л уточнил: — Автографом классика, почившего в мире, но не забытого потомками.

Ф.А. не стала корить молодежь за неуемные желания, скромно аннигилировала опустевшую тарелку на пару с вилкой, взамен опустив на поднос невзрачную па вид книжку в тусклом переплете со стёршейся позолотой.

Мальчик схватил подарок, тут же раскрыл на форзаце и прочитал, игнорируя всякое выражение:

— «Тому, кто не забыл меня,

И так же жаждет наслажденья

От дней, утихнувших вчера,

Но вновь воскресших в виде чтенья..»

Импозантный росчерк гусиного пера нахально подмахнул сие четверостишие, прозрачно намекая на автора.

Следующая страница раскрылась сама собой, и Олег разочарованно протянул:

— Ну почему «Евгений Онегин»?.. Я не люблю романы в стихах. Честно говоря, ожидал нечто более… эзотерическое.

Вот тут Ф.А., похоже, наконец рассердилась.

— Классику надо больше читать! Из нее все остальное растет, а не наоборот.

Олег чуть струхнул и решил перебить:

— Спасибо, конечно. Просто я не рассчитывал в самом деле получить что-либо. Попросил так, для закрепления впечатлений. От общения с вами.

Он вежливо склонил голову в знак смирения, машинально пролистывая полученную книгу.

Ф.А. смягчилась и продолжила уже в другом тоне.

— Теперь скажу о главном. О причине нашей встречи. Меня послала твоя бабушка… — Старушка сделала паузу, но Олег смысла в этой паузе не уловил, настороженно вслушиваясь в ее слова. — Она волнуется за тебя. Ты плохо учишься…

Олег вскинул голову и огрызнулся:

— Для себя нормально. Учусь тому, что интересно.

— Грубишь учителям, не находишь общего языка с одноклассниками.

— Насильно мил не будешь, — буркнул мальчик и стиснул зубы.

— Но что же дальше? — развела руками Ф.А., как самая заурядная пенсионерка.

— У меня подростковый возраст. Но он когда-нибудь закончится, — равнодушно изрек Олег и замолчал.

— Дело не в нем. Что-то творится с тобой. Вот английский завалил, — укоряюще покачала головкой Ф.А.

— Зато латынь выучил.

— Ты что, в медицинский собираешься? — нахмурила брови Ф.А.

— Ни за что! — фыркнул Олег.

— Тогда зачем тебе латынь?

— Интересно. Красивый язык,

— Зачем на каждом уроке истории споришь с учителем?

— Мне его трактовки исторических событий не нравятся. Слишком однозначные.

— А у тебя, видно, на всё свой взгляд. Свежий, заинтересованный…

— Конечно. Я как раз сейчас увлекаюсь альтернативной историей. Что было бы, если бы всё было не так…

— Ну ладно, спорить-то зачем?

— Чтоб скучно не было. Мне и всем остальным, кто на уроке засыпает.

— Допустим. — Ф.А. перевела дух. — Друзья-то у тебя хоть есть? А, спорщик?

— Мало, — ломанул воздух фразой Олег. По тут же просиял: — Зато настоящие!

Старушенция просияла в ответ и неожиданно решила закругляться. Сумочка, стиснутая в ее руках, облегченно вздохнула.

— Что ж… Мне пора.

Олег стряхнул со лба прядь волос и чуть глуховато и сдавленно проговорил:

— Бабушке… привет от меня передавайте.

— Обязательно.

— А что вы ей еще скажете? — осмелев, спросил он.

Ф.А., она же фея Файнале, для острастки протянув с ответом пару секунд, произнесла:

— Что у нее растет превосходный внук. И у него есть все шансы дорасти до бабушки.

Олег непроизвольно затаил дыхание, слушая эти слова.

— Вы с ней непременно встретитесь — лет через пятнадцать. Когда у тебя родится дочь.