Макс улыбнулся.

— Я никогда не считал тебя способным на героический поступок.

— Упаси Боже! Но это сработало; мистер Уолтер послал за мной и, накормив до отвала, объявил, что я вор, негодяй и подлец. После этого он вернул мне значок, чтоб я смог навести порядок на нижней палубе. Я преданно посмотрел ему в глаза и сказал, что сделаю все, что в моих силах. И вот я здесь.

— Я ужасно рад этому, Сэм.

— Благодарю. Затем он вновь посмотрел мне в глаза и сказал, что у него есть основания полагать (как будто раньше их не было), что на корабле остались запасы этого пойла. Он приказал мне найти их и уничтожить.

— А как на это отреагировал мистер Джи?

— Мы с толстяком разобрали перегонный куб, отнесли запчасти в склад и заперли остатки самогона. Я умолял не прикасаться к ним, пока мы не выберемся из нынешней передряги. В противном случае я обещал переломать ему руки.

Макс рассмеялся.

— Ну что ж, рад, что с тобой все в порядке. Как мило с твоей стороны сообщить мне об этом. — Он зевнул. — Извини, смертельно хочется спать.

— Я скоро уйду. Но я пришел не отвечать на вопросы, а задавать их. Давно ты видел капитана?

— После прыжка ни разу. А в чем дело?

— Никто его не видел. Я думал, что он отсиживается в «беспокойной норе».

— Нет, его не было и за обедом.

— Он обедал у себя в каюте. — Сэм поднялся. — Очень, очень странно. Хм… Мне не хочется говорить об этом, Макс.

Когда Макс сменил Саймса на вахте, тот был предельно краток, а в дальнейшем повел себя так, как будто Макса вообще не существовало в природе. Капитан так и не появлялся. Макс несколько раз порывался спросить Келли, но так и не решился. Однако по кораблю ходили упорные слухи — капитан болен, капитан в коме, Уолтер и корабельный врач освободили его от выполнения капитанских обязанностей, капитан постоянно ищет способ вернуть корабль в родную Галактику.

К этому времени всем уже стало ясно, что «Асгард» потерялся, но время истерик прошло: пассажиры и экипаж успокоились. По общему мнению, лечь на круговую орбиту вокруг все приближающейся звезды было единственно правильным решением. Они подошли уже достаточно близко, чтобы определить, что звезда имела несколько планет.

Выбор лежал между третьей и четвертой планетами.

Судя по болометрической информации, температура на поверхности звезды составляла порядка шести тысяч градусов по Кельвину, что было не намного больше, чем на их родном Солнце; вычисленная температура на поверхности планет показывала, что третья может оказаться чересчур жаркой, а четвертая чрезмерно холодной. На обеих планетах была атмосфера.

Переход на гиперболическую орбиту разрешил все сомнения. Велометрия показала, что третий номер напоминает горячую сковородку и даже четвертая планета близка к земным тропикам. Кроме того, у четвертого номера была своя Луна, что давало ему дополнительные преимущества, поскольку, вычислив период обращения спутника, довольно легко определить его массу. Используя классическую Ньютоновскую формулу, по массе и видимому диаметру можно определить силу тяжести на поверхности планеты. Она составила девяносто три процента от земной, довольно комфортабельно. Анализ спектра поглощения показал наличие в атмосфере кислорода и нескольких инертных газов.

Саймс и Келли перевели «Асгард» на круговую орбиту для более детального осмотра планеты; Максу же, как обычно, оставалось грызть ногти.

Элли перехватила его в кают-компании. Макс не видел ее на протяжении всего подхода к планете; он был слишком занят и измотан постоянными вахтами. Но как только корабль с включенной двигательной установкой лег на стационарную орбиту, Саймс по традиции передал вахту на попечение команды контрольного отсека и приказал Максу покинуть отсек.

Макс не мог воспротивиться своему желанию осмотреть незнакомую планету и вместе с другими пассажирами отправился в кают-компанию. Он стоял позади всех, пытаясь что-нибудь увидеть в иллюминатор через головы стоящих перед ним людей. В этот момент кто-то схватил его за руку.

— Где ты был?

— Работал, — он освободил руку и погладил Чипси; зверек тут же перебрался к нему на плечо.

— Хм, ты не работал по двадцать четыре часа в сутки. Ты знаешь, что за последнюю неделю я послала тебе девять записок?

Макс знал. Он сохранил их, хотя оставил без ответа.

— Извини.

— Он еще и извиняется. Ну да ладно. Макс, расскажи мне о планете. Как ее назвали? На ней есть кто-нибудь? Где мы совершим посадку и когда? Макс, как ты’ можешь оставаться спокойным?

— У нее еще нет имени, мы называем ее либо «планета», либо «номер четыре». Келли хочет назвать ее «Хендрикс», но Саймс возражает; думаю, он хочет назвать ее своим именем. Капитан же пока не принял решения.

— Они должны назвать ее «Правда» или «Надежда», что-нибудь в этом духе. А где капитан? Я не видела старичка уже несколько дней.

— Он очень занят, много работы. Что касается других вопросов, мы не видели никаких городов, поселений, либо других признаков цивилизации.

— Что ты понимаешь под «цивилизацией»? Надеюсь, что не скопище старых грязных городов?

Улыбнувшись, Макс почесал голову.

— Убедила, но я не понимаю, как может цивилизация обходиться без городов.

— Почему бы и нет? Скажем, пчелы строят свои города, но никто не слышал о пчелиной цивилизации. А я представляю себе премилую цивилизацию: они сидят вокруг деревьев, поют и думают о прекрасном.

— И ты так хочешь?

— Нет, это бы смертельно утомило меня, но ты не сказал, когда будет посадка.

— Я не знаю. Когда они решат, что безопасность гарантирована на сто процентов.

— Мне хотелось бы, чтобы это произошло побыстрее. Как это романтично! Похоже на Робинзона Крузо или первых людей на Венере.

— Они погибли.

— Да, но мы останемся в живых на… — она махнула рукой в сторону планеты. — Я хочу назвать ее «Милосердие».

Макс нахмурился.

— Элли, неужели ты не понимаешь, насколько это серьезно? — Он перешел на шепот. — Это не пикник. Если мы не сможем обосноваться на этой планете, последствия могут быть ужасными.

— Почему?

— Послушай, я прошу не ссылаться на меня и вообще ни с кем не вести разговоров на эту тему. Мне кажется, что вряд ли мы когда-нибудь вернемся домой.

Она нахмурилась, затем пожала плечами и выдавила из себя подобие улыбки.

— Тебе не удастся запугать меня. Конечно, мне бы хотелось вернуться домой, но если это невозможно, Милосердие будет добра к нам. Я это знаю.

В ответ Макс не произнес ни слова.

Глава 16

«…За пределами Галактики»

«Асгард» совершил посадку на следующий день. Узнав, что посадка назначена на двенадцать часов дня корабельного времени, Макс тут же отправился в отсек управления. Саймс угрюмо посмотрел на него по понятной причине, но промолчал: в отсеке находился капитан Блейн.

Макс был поражен его видом. Со времени неудавшегося прыжка капитан, казалось, постарел на десять-пятнадцать лет. Вместо всегда жизнерадостного выражения на его лице появилось нечто новое. Макс встречал такое выражение у лошадей, которые были слишком стары для работы, но все еще работали с опущенной головой и затуманенными глазами, безмолвные и полностью покорившиеся своей участи. Кожа на лице Блейна обвисла, как после многодневной голодовки; казалось, его ничуть не интересует, что происходит вокруг него.

За время проведения маневра он заговорил лишь однажды. Незадолго до полудня Саймс встал у пульта управления и вопросительно посмотрел на капитана.

Блейн поднял голову и хрипло прошептал:

— Сажайте его, мистер.

Перед посадкой на незнакомую планету имперский военный корабль обычно посылает туда радиоробота, и лишь после этого совершает посадку направляемый радиомаяком. Но «Асгард» был коммерческим лайнером; предполагалось, что садиться он должен лишь в космопортах, оборудованных радарами и другими посадочными устройствами. Таким образом, корабль садился вслепую, из приборов использовался всего лишь бортовой радар. Местом посадки выбрали открытую долину; планета была густо покрыта лесом, так что выбор был невелик.