Плавание я расположил так, чтобы на пути принести возможную пользу географии. 19-го мы шли от полудни до вечера на запад, при тихом пассадном ветре от OtS и при облачном небе; зыбь была небольшая от SW; остров Пализер последний скрылся позади нас в расстоянии восемнадцати миль на восток. В сие время склонение компаса найдено 6° 48’ восточное. В 6 часов вечера мы были от острова Пализера к западу на двадцать шесть миль, а пред сумерками зрение наше могло простираться вперед ещё на пятнадцать миль, но мы острова не видали; к ночи, убавя парусов, переменили курс к югу, имея весьма малый ход.

В продолжение ночи редкие на небе облака не препятствовали свету луны и звёзд. Теплоты на открытом воздухе было 19,8°; в палубе, где спали служители, 20,9°. В половине седьмого часа, когда совершенно рассвело, с салинга и на горизонте признаков берега не заметили. Мы находились тогда на параллели острова Матеа, который на карте Аросмита в широте 15° 53[272] южной, долготе 147° 28 западной. Я лёг на запад под всеми парусами, дабы на пути проверить географическое положение острова Матеа;[273] не видя оного при рассвете, надеялся найти далее к западу.

Поутру лейтенант Лазарев чрез телеграф уведомил нас, что, по его мнению, берег, бывший в виду вчера и третьего дня — тот самый, который видел лейтенант Коцебу;[274] заключение сие весьма основательно и я с оным согласен; капитан Кук обошёл сей остров по северную сторону.[275]

Мы имели довольно хороший ход, но прежде половины десятого утра не видали острова Матеа, который был от нас на W в расстоянии двадцати миль.

В полдень шлюп «Восток» находился в широте 15° 53’ 28" южной, долготе 148° 2’ 24" западной. Средина острова была от нас на NW 82° в расстоянии десяти с половиной миль. Берег имел тогда вид клина; на север отрубом, а на юг склонялся к поверхности воды; на средине было небольшое возвышение. В час пополудни, приближась к восточному краю острова, мы пошли по северную сторону оного, в расстоянии местами на одну милю. Вся сия сторона состоит из крутой скалы, на вершине коей кокосовая роща и другие деревья. Находясь против северо-восточного угла острова, мы увидели на берегу четырех человек. Трое махали нам ветвями, а один — куском рогожи, навязанной на шесте. Погода благоприятствовала, за островом не было ни волнения, ни буруна, а потому я придержался к мысу, подняв кормовые флаги, лёг в дрейф и на спущенном ялике отправил на берег лейтенанта Игнатьева, художника Михайлова, клерка Резанова и гардемарина Адамса. Лейтенант Лазарев также отправил ялик.

Погода была теплее обыкновенной, ртуть в термометре поднялась и стояла на 21° до ночи, тогда спустилась на 1°. К общей нашей радости, мы опять увидели, после восьминедельной болезни вставшего с постели и, можно сказать, вырвавшегося из челюстей смерти сотрудника нашего капитан-лейтенанта Завадовского, в выздоровлении коего сомневались; ибо лекарства от частых перемен климата потеряли свою силу.

В 3 часа посланные на берег возвратились на шлюпы с неожиданным приобретением: привезли с собою двух мальчиков. Одному было около 17, а другому около 9 лет, ещё двое отвезены на шлюп «Мирный». Лейтенант Игнатьев сказал мне, что кроме сих четырех мальчиков, никого не видал, и что свежей воды на берегу много. Плоды хлебного дерева и кокосовые орехи, которые были у мальчиков, доказывают, что на сем острове достаточно пропитания для небольшого числа людей. Имущество привезённых к нам состояло в уде, сделанной из камня породы аспида, нескольких чашках из кокосовых орехов, которые им служили вместо посуды. Нет никакого сомнения, что сии островитяне, подобно шотландцу Александру Зелкирку, коего похождение послужило поводом к сочинению известного романа Робинзон Крузо, вымышляя разные средства, дабы отыскивать жизненные потребности, счастливо оные находили и не претерпевали большой нужды. Ежели бы провидение с сими четырьмя мальчиками, чудесным образом спасшимися, спасло несколько девочек, история народонаселения острова Матеа началась бы с сего времени. Вероятно, что и население других, ныне многолюдных островов Великого океана, подобное имеет начало.

Западная сторона острова Матеа также лесиста, пристать к оной удобнее, потому что берега не круты. Мы определили широту острова южную 15° 52 35", долготу 148° 13 4" западную; положение NWtW 1/2 W и SOtO 1/2 O; длина четыре с половиной, ширина две, окружность двенадцать миль. Широта места, нами определённая, сходна с широтою острова Матеа по аросмитовой карте, а долгота на 51 40" западнее.

Мореплаватель Турнбул, в продолжение путешествия своего с 1800 до 1804 гг., был у острова Матеа и говорит об оном следующее: «мы нашли, что сей остров в подданстве короля отаитского Помари и управляем чиновником, от него назначенным».

«На Матее видели двойную лодку с острова Отаити, которая 6 месяцев тому назад пришла для собирания податей. Жители доставили нам множество хлебных плодов и кокосовых орехов, променивая оные на зеркала и гвозди. Свиней мы не видали; большая часть пищи получается от моря. Сии островитяне по наружности и обычаям много походят на отаитян, однако в образованности несколько от них отстали. Прибытие наше вселило в сем народе более любопытства, нежели на коральных островах. На шее имели они вообще повязки из ракушек; у многих на плечи накинута была рогожа, которая закрывала тело до колен. Ткани их в отделке не таковы, как отаитские. Лодки в построении превосходили отаитские и украшены были резьбою».

Жителей на сем острове мы не видали, и потому я полагаю, что островитяне, которых видел Турнбул, приезжали на время для промысла с коральных островов, к юго-востоку лежащих.

Подняв ялики, мы наполнили паруса и взяли курс на StW1/2W при свежем пассадном ветре от SOtO; я шёл смело во время ночи, ибо знал, что на пути до острова Отаити не мог найти островов. В полночь ртуть в термометре стояла на воздухе на 20°, а в палубе, где спали служители, поднялась до 22°.

21 июля. Поутру мы дознались кое-как с большим трудом от старшего из привезённых мальчиков, что они с острова Анны, крепким ветром от оного отбиты и принесены к острову Матеа, и что на сей же остров спаслись ещё жители с другого острова. Сии островитяне были в беспрерывных между собою сражениях; те, к коим принадлежали мальчики, все побиты и съедены неприятелями, а мальчики спрятались во внутренности острова в кустах; наконец, когда неприятели уехали, одни остались на острове.

Я приказал их остричь и вымыть, надеть на них рубахи и сделать им из полосатого тика фуфайки и брюки. Наряд сей весьма занимал их и они охотно были в платьях; но башмаки по непривычке всегда сбрасывали и ходили босиком.

Я неоднократно спрашивал у старшего мальчика, в которой стороне находится остров Анны, он всегда прежде ответа осведомлялся, где Таичь,[276] и когда я показывал ему, в которой стороне остров Отаити, он указывал рукою на SO четверть, против направления пассадного ветра. Когда я ему говорил, что не так показывает положение своего острова и что оный находится от нас на север,[277] мальчик с сим не соглашался, а настоятельно утверждал своё мнение, и всегда показывал по направлению близко на остров Цепи.[278]

В 9 часов утра с салинга увидели к SW вдали двумя отделениями над горизонтом синеющийся остров Отаити.[279] Большой хребет, принадлежащий к Отаити Норе (Большой Отаити) был от нас на SW 13° 30 , меньший, принадлежащий к Отаити Тиарабу (Малый Отаити), — на SW 2° 20 . Мы продолжали курс StW при тихом пассадном ветре от SOtO. Погода была прекрасная. Все нетерпеливо желали скорее достигнуть острова. Ветр несколько нас порадовал, задул с полудня посвежее, так что к 7 часам вечера мы находились только в четырёх милях от северо-восточного края острова. Хотя в сие время затемнело, однакож разведённые огни по берегу показывали места жилищ островитян, столько похваляемых капитаном Куком и сопутниками его Банксом и Форстером.