В. Ф. Грушко, назначенный вскоре первым заместителем председателя КГБ, и Г. Ф. Титов — кадровые работники разведки — пришли в ВГУ из Первого главного управления; принесли свой богатейший оперативный опыт, накопленный за рубежом, свое понимание международных процессов, внешнеполитических аспектов деятельности спецслужб.
Хотелось бы отметить: вряд ли стоит разделять восторг тех, кто радуется повальной дезинтеграции КГБ, в том числе разделению разведки и контрразведки. Взаимные обмены кадрами обогащали Первое и Второе главные управления, в том числе в среднем руководящем звене. Ротация сотрудников разведки и контрразведки (в определенных пределах) — существенный элемент ознакомления с оперативной обстановкой, с деятельностью спецслужб противника, усвоения основ контрразведывательной работы, проникновения в тот внутренний мир вещей, который зачастую скрыт ведомственными барьерами.
Тема разъединения разведки и контрразведки затрагивалась в разговоре сотрудников КГБ и ЦРУ в ходе неофициальных контактов в конце 80-х годов. В размышлениях американцев просматривалась двойственность: с одной стороны, им импонировала самостоятельность ЦРУ, с другой — проскальзывала зависть по поводу того, что наша разведка и контрразведка находились в одном ведомстве, под единым руководством. Сотрудники ЦРУ сетовали на плохое взаимодействие с ФБР, на разобщенность, на преобладание в ЦРУ и ФБР ведомственных интересов.
В первый («американский») отдел Второго главного управления автор этих строк пришел с так необходимым контрразведчикам опытом оперативной работы за рубежом. Первый отдел относился к категории «географических», но иногда именовался «посольским» или «линейным». «Географическим» — потому что занимался определенным регионом; «посольским» — имел дело с подразделениями спецслужб, действовавшими с позиций посольства; «линейным» — имеется в виду линия конкретной иностранной разведки.
«Линейность», в частности, позволила мне познакомиться с легендарным Кимом Филби и другим отважным бойцом советской разведки, Джорджем Блейком, с которыми меня связывали многолетние дружеские отношения. Ким Филби — представитель СИС по связи с ЦРУ в Вашингтоне, Джордж Блейк поддерживал прочный контакт с американцами в период своей работы в резидентуре СИС в Западном Берлине (читатель, наверное, не забыл о Берлинском туннеле?). Общение с ними дорогого стоит: оба серьезно повлияли на мое понимание сущности Сикрет Интеллидженс Сервис (что вполне естественно: они кадровые сотрудники СИС), целей и методологии деятельности ЦРУ, побудили переосмыслить некоторые оценки в отношении посольских резидентур СИС и ЦРУ в Москве, были полезны в организации противодействия их акциям на нашей территории.
Уже через непродолжительное время проявилась изрядная разница, и количественная и качественная, в работе против СССР спецслужб Великобритании и США, но и сходство между ними значительно. Причина понятна — ведь англичане стояли у истоков создания Управления стратегических служб США и его преемника ЦРУ. В дальнейшем, опираясь на свой огромный материальный потенциал, спецслужбы США перещеголяли своих учителей и союзников. Но кое в чем англичане продолжали опережать американцев (мне приходилось наблюдать тех и других в деле — имел возможность сравнивать). Речь шла, конечно, и о полной координации действий ЦРУ и СИС. определявшейся в рамках «особых отношений» между США и Великобританией и в соответствии с теми договоренностями, которые заключались в Вашингтоне и Лондоне. Одна из них состояла в том, чтобы «не мешать друг другу» в Москве, и поэтому устанавливались соответствующие «зоны действий». Пожалуй, СИС отличалась большей осторожностью в операциях по связи с агентами, англичане больше заботились о конспирации сотрудников резидентур СИС в Москве. Хотя, безусловно, масштабность целей и задач по Советскому Союзу у ЦРУ была несравненно большей.
Широкий размах и напористость действий посольской резидентуры ЦРУ диктовали необходимость организовать работу первого отдела таким образом, чтобы, во-первых, знать противника, его устремления и планы, методы и средства, личный состав резидентуры в Москве и подконтрольной ей оперативной группы в Ленинграде, особенно разведчиков-агентуристов. Предстояло иметь дело с «лучшими разведывательными возможностями мира», как не раз утверждали американские политики и руководители ЦРУ. Во многом эти заявления делались по соображениям рекламы, но их надо признать справедливыми, если принимать во внимание материальную сторону, организацию разведывательного дела. Поэтому, и это во-вторых, требовалось противопоставить спецслужбам США не просто «глухую оборону», а активную наступательную тактику.
Концепция государственной безопасности в послевоенные годы исходила из того, что «главный противник» СССР — США, их спецслужбы, действовавшие в тесном контакте со своими союзниками. Перед советскими спецслужбами, в том числе перед контрразведкой, в качестве важнейшей ставилась задача выявлять и срывать разведывательно-подрывную деятельность противника; не проглядеть угрозы нападения или нарушения сложившегося военного равновесия сторон.
По-видимому, этим объяснялось отношение контрразведки к американскому посольству в Москве, считавшемуся (что во многом было справедливо) гнездом враждебных акций в отношении Советского Союза. В свете такого отношения размывались место и значение подразделений спецслужб, базировавшихся в посольстве, нивелировалась роль резидентуры ЦРУ как исполнителя акций агентурной разведки на территории нашей страны. В некоторых работах, даже в таком серьезном исследовании, как «Белая книга российских спецслужб», утверждается, например, что послы США в СССР Беделл Смит и Джордж Кеннан одновременно являлись руководителями американской разведки. Это не так, но характерно для суждений о роли и месте американских дипломатических представительств в Советском Союзе. Приходится отметить с сожалением, что в 60—70-х годах советская контрразведка не имела реального представления о посольской резидентуре ЦРУ в Москве — количественный состав ее преувеличивался в несколько раз, и в то же время полностью не оценивался ущерб от ее деятельности. Это положение удалось в определенной мере поправить уже позднее, в частности, усилиями первого отдела, собиравшего по крупицам драгоценные оперативные результаты, в условиях полной поддержки со стороны руководителей Второго главного управления и КГБ СССР.
Первый отдел противодействовал спецслужбам США на различных каналах разведывательного проникновения к нашим секретам, несмотря на различие применявшихся американцами методов и средств. В посольстве США в Москве сотрудникам отдела приходилось сталкиваться практически со всеми основными службами разведывательного сообщества: ЦРУ, имеющим под крышей посольства свою резидентуру; РУМО и разведками вооруженных сил, представленными в военных атташатах; АНБ, специальное подразделение которого располагалось в здании посольства; управлением разведки и исследований госдепартамента, сотрудники которого направлялись в политический отдел дипломатического представительства. К этому необходимо добавить службу безопасности посольства, укомплектованную бывшими работниками ФБР и полицейских органов США; уже в последнее время в посольстве разместилось и представительство ФБР.
Первый отдел комплектовался в основном из выпускников Высшей краснознаменной школы КГБ (ныне Академия федеральной службы безопасности РФ). Предпочтение при отборе кандидатов отдавалось, конечно, тем, кто имел хорошие показатели в учебе, оперативной подготовке, знал английский язык. Нередко на работу в отдел направлялись сотрудники Первого главного управления. Своим разведывательным опытом они вносили немалый вклад в оперативную работу первого отдела, и их приход поощрялся. К сожалению, были, хотя и единичные, случаи назначения в первый отдел отнюдь не по деловым качествам. Как правило, такие долго в отделе не оставались — не выдерживали повседневного напряженного труда, требовавшего больших физических и душевных сил. Кое-кто уходил в поисках более спокойного и прибыльного места. Действовал своеобразный естественный отбор: слабые и неспособные уходили, достойные оставались. Начальник отдела, его заместители, другие руководители отдельских звеньев ставили задачу развивать в сотрудниках чувство товарищества, творческий, инициативный подход к делу, умение видеть главное в море проблем, соотносить оперативные дела с интересами государства и общества.