— Чуднό как-то, — пробормотал Ларик, машинально забрасывая и себе в рот кусок свиной колбасы. — Сам король тебя отпустил, приказание вестничать дал. Разве мало у него гонцов, герольдов?
Тит пожал плечами, откинулся на спинку стула и погладил свой наконец-то наполненный вкусной и сытной едой живот:
— А почем я знаю, какая у королей придурь? Мелин вон тоже не каких-то там своих дворян о Нине позаботиться просил, а нас с Карлом и его братьями. Плохо все кончилось, это так, но придурь-то была… Из-за придури Мелина вся эта каша в Лагаро заварилась. И лорд Гош из-за него предательский договор с Тэйт и Бикео заключил. Он хочет Мелина вместо Лавра на трон Лагаро посадить, — это Тит сказал тихим шепотом, так, чтоб никто посторонний не слышал.
— Тебе король так сказал? — попытался уточнить подробности Ларик.
— Не король, а королева. С ней у нас тоже разговор был. Особый, — довольным тоном сообщил Тит.
Ларик лишь удивленно поднял брови, но рыжий Лис, похоже, больше не был настроен откровенничать. Он зевнул и спросил, озираясь по сторонам:
— Где тут у вас можно часок-другой соснуть?..
Глава восьмая
'Эх, Злата, как же красивы твои косы, — вздыхал Ларик, лежа в кровати и обнимая подушку. — Они очень похожи на золотые августовские снопы. А глаза — драгоценные, лазоревые камушки…
Он только-только пробудился, с сожалением не досмотрев сна, в котором обнимал и целовал свою прекрасную невесту так, как еще никогда она ему не позволяла. Злата и раньше снилась парню, но видел он ее почти всегда или в каком-то тумане или вдали и не касался. А вот сегодняшней ночью Злата явилась в сон в полупрозрачном платье нежно-розового цвета, положила руки ему на плечи и жарко поцеловала в губы. А потом ему привиделось нечто совершенно потрясающее: они вдвоем лежали в душистом и золотом сене и делали то, что разрешено делать парню и девушке только после венчания…
— Уу! — взвыл Ларик, освежив в памяти именно этот момент сна, уткнулся запылавшим лицом в подушку и пробубнил. — Как же я давно тебя не видел, мечта моя…
У него тут же родилась мысль — оседлать лошадь и словно на крыльях слетать в Илидол, к своей красавице, не обращая внимания на снег и мороз, но он заставил себя трезво посмотреть на ситуацию: 'Нельзя пропадать на неделю. В любое время могут прийти вести от братишки, или сам он явится…
Только он так подумал — снаружи послышался крик дозорного:
— Всадники! Всадники на подходе!
Потом раздался звонкий и долгий звук трубы, которая требовала: 'Ворота открывай! Нас встречай!
Несколько секунд понадобилось Ларику, чтоб взвиться из постели, запрыгнуть в штаны, облачиться в куртку и сунуть ноги в сапоги. Уже на выходе из комнаты он набросил на плечи теплый плащ и, оглашая коридор громким топотом, помчался к лестнице, оттуда — вниз, в холл. Там чуть не врезался в Нину: она тоже торопилась во двор.
— Это ведь Мелин едет? Правда? — спросила девушка у Ларика.
— Все узнаем, сестричка, — улыбнулся молодой человек, взял Нину за руку, и они вместе выбежали на крыльцо.
Всего пару дней назад они так делали, чтоб встретить Тита Лиса, а теперь увидели, как залетают на горячих лошадях во двор Двуглавой Крепости люди, вооруженные длинными мечами и копьями. Нина вскрикнула 'он! , узнав в первом всаднике Мелина. Он был бледен, худ (овчинный полушубок болтался на нем, как на огородном пугале, сбитом из жердей), а на его щеках темнела пятидневная щетина. При всем при этом глаза молодого лорда горели необычным огнем, а на лице сияла ослепительная белозубая улыбка.
— Привет, ребятки! — весело и громко поздоровался со старыми приятелями наследник лагаронской короны.
— Урра! — проревели солдаты замкового гарнизона. — Привет тебе, лорд Мелин!
Во двор тем временем высыпался весь полк прислуги во главе со старшим приказчиком. Они тоже оглашали пространство довольными криками: все эти дни люди ждали приезда господина с нетерпением и теперь не стеснялись выражать свою радость.
Мелин спешился и побежал к крыльцу, где стояли те двое, которых он больше всего на свете хотел видеть. Нина и Ларик заторопились навстречу, не дали юноше подняться на ступени, и, наконец, они схватили друг друга за руки и обнялись. Так, словно были одной семьей.
— Привет тебе, братец, — сказал, дрогнув голосом, Ларик. — Отощал ты сильно.
— Пустяки, — отмахнулся Мелин, глаз не сводя с пылающего маковым цветом лица Нины. — Зато вы покруглели… Жаль, что новости у меня плохие, — он поджал губы. — Воевать будем. С Гошем и его союзниками.
— Что воевать, армия нужна, — вполне справедливо заметил Ларик.
— Кое-какую дружину я сбил, — кивнул кронпринц. — А еще по Данн ездят мои нарочные и зовут людей собираться под мое знамя. Завтра-послезавтра — я думаю — большие отряды придут под стены Двуглавой крепости… Но об этом после поговорим. Эй, Расмус! — позвал юноша приказчика. — Пусть позаботятся о людях, что прибыли со мной, и об их лошадях. Да и мне тоже желается отдохнуть и перекусить.
— Рад видеть вашу милость; что желаете к столу? — вперед, поклонившись, выступил главный повар.
— Что угодно, — махнул рукой Мелин. — Только чтоб посытней и погуще, и согревательного чего-нибудь в кружки налейте…
Повар кивнул, дал легкий подзатыльник ближайшему румяному поваренку, чтоб быстрей направить его в кухню, сам побежал туда же, еле поспевая за всеми своими подчиненными, которые правильно восприняли оплеуху-погонялку и на свой счет.
К Мелину вернулся Расмус:
— Когда ваша милость пожелает ознакомиться с отчетами по хозяйству? — осведомился он.
— Сразу после обеда, — отвечал Мелин. — Мы переходим на военное положение. А это значит: все средства, что есть, необходимо пустить на снаряжение моих воинов.
— Все понимаю, — приказчик поклонился.
— Неужели, и вправду будет война? — белея, спросила Нина (до сего момента она стояла молча, слева от Ларика, и, тая дыхание, смотрела, как лорд Мелин раздает приказы, слушала его голос, любовалась его лицом, уже отдаленно напоминавшим беззаботное лицо того вечно лохматого илидольского парня, который когда-то весело улыбался, угощаясь ее пирожками). — Вы поедете драться с Гошем? Но…
— Солнце мое, — ласково проговорил Мелин, — мы все обсудим позже, в более подходящей обстановке… Мне, вообще, очень много надо тебе сказать…
Тут его взгляд остановился на рыжей голове Тита: парень хмуро стоял в толпе прислуги, своим насупленным видом разительно отличаясь от тех, кто вышел встречать кронпринца и его воинов.
— Лис! Дружище! Ты здесь! — и Мелин, не скрывая радости, бросился к старому приятелю.
Ларик вдруг что-то заметил. То, чего не заметил из-за радостного порыва Мелин, а именно — маленький тонкий стилет в руке у Тита. Лишь на секунду мелькнула холодная стальная игла и скрылась в складках плаща, накинутого на сутулые плечи Лиса.
'Неладно! Неладно! — замигала тревожная мысль в голове у парня.
— Берегись! — крикнул Ларик, бросаясь между Мелином и Титом.
Последний злобно закричал, вскидывая вооруженную руку. Он понял: его как-то вычислили и теперь ему пытаются помешать. Потому Тит поспешил закончить начатое. Но Ларик не замешкался — успел вовремя: он с силой толкнул Мелина в сторону, сбил с ног, и принял жало стилета на свое предплечье. Сталь вошла в него снизу вверх почти по рукоять, попав меж костями.
Ларик ахнул от боли и здоровой рукой ударил Тита в скулу — тот отлетел на пару метров назад и упал на спину. Стилет же остался в руке молодого человека, словно гигантская заноза. Ларик, скрежеща зубами, вырвал оружие из руки и с раздражением отбросил подальше в снег, а в сторону Тита гневно прошипел:
— Сскотина…
Тит зло зарычал и встал на ноги. Мелин, ничего не соображая и широко открыв глаза, сидел на снегу в стороне от происшествия. Вокруг поднялся неописуемый переполох и крик: орали, сбегаясь, воины, пищали, разбегаясь, женщины. К Титу потянулось множество злых рук, готовых жестоко покарать негодяя.