В лесу ещё раздавались орудийные выстрелы, но всё реже и реже. Вскоре канонада затихла совсем, а вслед за наступившей тишиной, пришло понятие того, что очередной бой закончился, и ему опять повезло остаться в живых. Танковый счёт увеличить сегодня ему не удалось, но и уничтоженная пушка многого стоит. Володька выбрался из башни, присел на её крыше. Вернулись пехотинцы, присели к танкистам, не спеша закурили. Володька прислушался, разговор шёл о разном. Кто–то травил анекдоты и ближайшие к нему тихо смеялись. Сержант-пехотинец негромко рассказывал танкистам о Финской, Володька тоже бы с удовольствием послушал, но не хотелось спускаться вниз.

Из леса стали выезжать танки их батальона, Володька пересчитывал машины, не досчитался ещё двух. Сегодняшний бой обошелся им дороже, чем предыдущие столкновения. Немцы за эти дни научились бороться даже с таким серьёзным противником, как Т–34. Хорошо, что опытом своим поделиться они ни с кем не смогут. Вслед танкам из просвета между деревьями, той лесной дороги, по которой и двигалась на прорыв немецкая танковая колонна, показалась первая колонна пленных. Пленных с каждым днём становилось всё больше. Если в первые дни немцы всячески старались избежать пленения, то последние сдавались целыми взводами. Но эта колонна была уже никак не меньше батальона, а пленные из леса всё шли и шли.

Заметили пленных немцев и его бойцы. После минутного молчания сержант Даценко сплюнул и сказал:

– Всё, мужики, наша работа закончилась. Теперь на пополнение и дальше на Запад.

– Ты думаешь все сдались? – возразил ему механикводитель Костин.

– Да нет конечно. Но держать танковую бригаду для их вылавливания не будут. НКВД и без нас справится. А танки в Европе нужнее.

А пленные всё шли и шли. Глядя на длинную ленту, змеёй вытянувшуюся вдоль дороги, Володька прикинул, что вышло уже не меньше полка. А это могло значить только организованную капитуляцию. Первая танковая группа немцев прекратила своё существование.

25 мая 1941 года

Кремль

Уже темнело, когда машина въехала в Кремль через Спасские ворота. Промелькнула фигура часового, отдавшего честь, сидевшему на первом сидении майору НКВД. Андрей удивился – одного присутствия этого майора было достаточно, чтобы их беспрепятственно пропустили внутрь, да и в самом Кремле большинство внешних постов, увидев его, только отдавала честь. Проверять документы у них начали уже внутри, но здесь уже узнавали Андрея и точно так же пропускали без проверки документов.

В большом зале, где проходили расширенные совещания ГКО, уже присутствовало большинство тех, кто имел на это право. С начала войны это стало входить и в обязанности батальонного комиссара Банева, это было уже третье из них. Первое проходившее за пять дней до войны, решало последние организационные вопросы. Андрей тогда впечатлился масштабом приготовлений. Если немецкая разведка не узнала об них, то Гитлера ждал чрезвычайно неприятный сюрприз, да и «"заклятых британских друзей"» тоже.

Второе подводило итоги первого дня войны. По всей западной границе шли тяжелые бои, но в отличие от времени Андрея, здесь к концу дня обороняющейся стороной пришлось стать вермахту. Связав ударные группировки немцев боями с танковыми корпусами, командование двинуло на сопредельную территорию стрелковые армии. Второй, да и третий день шаткие весы успеха качались в неустойчивом равновесии. Оставшиеся без своей основной ударной силы – танковых групп, ведущих тяжелые бои на востоке – немецкие полевые армии первый раз за полтора года войны оказались в ситуации, когда противник превосходил их качественно. У советских генералов оказалось ещё достаточно танковых дивизий и бригад, хотя и вооруженных в большинстве своём лёгкими танками, чтобы резать дивизии и корпуса вермахта по всем направлениям. Избиваемые со всех сторон германские дивизии вначале пытались организовано отходить, но к четвёртому дню их фронт рухнул окончательно, хотя сопротивление в отдельных местах продолжало оставаться отчаянным. Но оно уже не имело никакого значения. Три советских танковых корпуса, прорезав тыловые коммуникации первой и второй танковых групп, устремились вглубь Польши.

Четвёртая армия фон Клюге, оказавшись в окружении, предприняла отчаянную попытку прорыва на север в Пруссию. Вдоль бывшей германопольской границы шли жестокие бои. Потеснив третью советскую армию генерала Кузнецова, Клюге вышел из окружения, хотя и потерял более половины солдат и почти всю технику. Десятая армия Западного фронта генерала Голубева вышла в предместья Варшавы, но остановилась, встретив упорное сопротивление. Четвёртая генерала Коробкова, обогнув польскую столицу с юга, вышла на направление к Лодзи.

В полосе Центрального фронта пятая армия Потапова и шестая Музыченко широким потоком вливались в южную Польшу. Двадцать шестая армия генерала Костенко двигалась вдоль словацкой границы, блокируя перевалы, чтобы не дать находящимся там немецким и венгерским войскам ударить в тыл ударным группировкам советских армий.

Ударная группировка Юго-Западного фронта в составе двенадцатой армии генерала Понеделина и восемнадцатой армии генерала Смирнова ударом на юг отсекла одиннадцатую полевую армию Вермахта от венгерорумынской границы. В скоротечных боях, попавшая под первый удар, румынская третья армия была разгромлена и большей частью попала в плен. Деморализованные остатки румынских войск стремительно убегали на запад, бросая оружие и технику. Введённые в прорыв, танковые корпуса, приданные этим армиям, устремились на юго-запад к Бухаресту и Плоешти. Армии второго эшелона перешли румынскую границу и связали боями немецкие войска, мешая им нанести контрудар на север.

В Южной Румынии войска Южного фронта, используя перенасыщенную войсками девятую армию генерала Петрова как таран, выдавливали Румынскую четвёртую армию в Добруджу и далее к Болгарской границе. Шедшая вторым эшелоном девятнадцатая армия генерала Конева после выхода к Дунаю развернулась фронтом вдоль его берега и обошла Бухарест с юга, отрезав находящиеся в Болгарии немецкие войска. Почувствовав на себе мощь ударов Красной армии, румынские генералы быстро растеряли боевой пыл и при первой же возможности бросали свои войска и бежали на Запад. Оставленные своими офицерами солдаты, побросав винтовки, разбредались по домам, если такая возможность была, или же старались сдаться. Румынская армия к исходу четвёртого дня войны уже не представляла собой серьёзную боевую силу.

Для вразумления Финляндии, которой Советский Союз предъявил в первый же день войны жёсткий ультиматум, потребовалось несколько дивизий бомбардировочной авиации. Трёхдневной бомбардировки финской столицы хватило, чтобы правительство президента Рюти отправило Маннергейма в отставку и попыталось выпроводить немецкие войска с севера страны в Норвегию. Но у немецкого командования была своя точка зрения на данную ситуацию. Проигнорировав жалкие потуги финнов послужить сразу всем господам и урегулировать со всеми сторонами спорные вопросы мирным путём, они ликвидировали финские органы власти на севере страны, фактически оккупировав его. Немецкая армия «"Норвегия"» предприняла попытку прорваться к Мурманску и угодила в ловушку, устроенную ей командованием Северного фронта. После чего советские войска перешли финскую границу.

Только в Прибалтике немецкие войска, используя близость Пруссии и помощь местных националистов, сумели прорваться вглубь страны. Четвёртая танковая группа Гепнера, понёся большие потери, всё же вышла к Каунасу. И хотя её блокировали в нём, уничтожение этой группировки стало большой проблемой, ибо уничтожить её без уничтожения города было просто невозможно. Не сумели далеко прорваться в Пруссию и предназначенные для этого советские восьмая и одиннадцатая армии, хотя и сумели воспрепятствовать развёртыванию шестнадцатой и восемнадцатой полевых армий Вермахта. Несколько дней там шли тяжёлые встречные бои с переменным успехом. Такой была обстановка к вечеру вчерашнего дня.